Что он, чёрт возьми, наделал!?

Уловив изменения эмоций на лице ведьмы, Паркер проследил за её встревоженным взглядом. Удивительно, что она не заметила этого раньше, ведь вся его одежда была фактически полностью пропитана чужой кровью.

Он безразлично пожал плечами.

– Я не веселился целый год. Мне требовалось расслабиться, – и в голосе, как и всегда, ни капли раскаяния.

На лице Бонни, тревога сменилась отвращением, а после и злостью. Даже не так – жгучей ненавистью.

– Ты – псих!

Кай медленно наклонился. Теперь, их с Бонни глаза были на одном уровне, и ведьма впервые не отвела свой взгляд. Похоже, она действительно была очень на него зла.

Паркер слегка склонил голову вправо, а потом безразлично произнёс:

– Я знаю.

Девушка тяжело дышала. Как же она его ненавидела! Каждой клеточкой своего тела, до дрожи в руках, до крепко стиснутых зубов и пламени ярости в зелёных глазах. И прежде, чем Бонни успела подумать, прежде чем она успела себя образумить, рука девушки резко взлетела вверх, а после, раздался громкий хлопок, звоном отдавшийся от стен вмиг притихшего дома.

Голова Кая слегка дёрнулась в сторону, а на его щеке тут же проявился алый отпечаток ладони мулатки. Из груди еретика раздался приглушённый рык, и в тот же миг, Бонни поняла, что разбудила задремавшего зверя. Но теперь, девушке было на это всё равно. Она ни о чём не жалела, и будь её воля, продолжила бы бить Паркера до тех пор, пока на это были силы. Да и что он может ей сделать? Убить? Оу, это было бы только одолжением. И да, Беннет действительно верила во всё это, но только до тех пор, пока Кай вновь не повернулся к ней лицом, и под его глазами, залитыми кровью, не пробежала сеточка сиреневых вен.

Бонни нервно сглотнула, чувствуя волну страха, накрывающую её с головой.

– Это было чертовски грубо, Бон, – прорычал Паркер, обнажая острые, как лезвие бритвы, клыки.

Он больше не мог контролировать свою жажду, и эта пульсирующая жилка на шеи Бонни, буквально сводила его с ума.

– Пожал…

Это было последнее, что успела вымолвить ведьма, перед тем как клыки еретика буквально разорвали ей шею. Девушка ахнула, чувствуя, как из её тела начинает медленно уходить жизнь, а вместе с ней и магия, перетекающая в ладони, так крепко держащие её за плечи.

Кай же буквально захлёбывался в её крови, не находя в себе сил, чтобы остановиться. Он знал, что убивает Бонни, слышал, как всё медленнее и медленнее стучит её сердце, чувствовал, как она обмякает в его руках, издавая судорожный всхлипы. Паркер всегда знал предел, понимал, когда следует остановиться, чтобы не перейти черту, но сейчас, в этот момент, собственное тело, свои же инстинкты, оказалось ему неподвластны.

Девушка чувствовала, что ещё пару секунд, и она потеряет сознание. В глазах темнело, а тело продолжало оставаться в вертикальном положении только благодаря Каю, сжимающему её плечи руками. Инстинкт самосохранения кричал Бонни бороться, но вот только сил на борьбу совсем не осталось.

Но всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Кай резко отшатнулся назад, а Беннет без сил рухнула на пол, морщась от боли, и зажимая ладонью рваную рану, чувствуя, как собственная кровь просачивается через плотно сжатые пальцы.

Паркер тяжело дышал, а по его подбородку и шеи, стекала густая алая кровь ведьмы, при этом смешиваясь…

С его собственной!?

– Какого чёрта?

Наверное, впервые, Бонни услышала растерянность и недоумение в голосе Малакая. Сам же Кай, осторожно коснулся кончиками пальцев своей шеи, чувствуя, как на подушечках отпечатываются влажные кровавые следы. На том же самом месте, что и ведьмы, сейчас у еретика медленно затягивалась рванная рана.

Всё было плохо. Очень плохо.

***

Тихонько застонав, чувствуя невероятную слабость во всём теле, Энзо медленно открыл глаза. Перед ними всё поплыло, и только с третьей попытки, мужчина смог сфокусировать взгляд. Он всё ещё был в гостиной дома Беннетов, только вот невозможность пошевелить конечностями говорила о том, что вампир крепко связан.

Сент-Джон попытался освободить хотя бы одну руку, от удерживающих его верёвок, но тут же приглушённо зарычал, чувствуя, как кожу обжигает будто огнём. Вербена.

Чёртов сукин сын!

Выбраться из смоченных вербеной верёвок самостоятельно, для вампира не представлялось возможным, поэтому, единственное, что сейчас мог сделать Энзо, так это обратиться во слух, моля всех богов о том, чтобы с Бонни всё было в порядке. Одному дьяволу известно, что Кай мог с ней сделать, и с какой целью он вообще явился в этот дом.

На втором этаже отчётливо слышалось биение двух сердец. Одно спокойное и размеренное, и другое, слишком оглушающее и быстрое. Сент-Джон глухо зарычал. Он убьёт Кая. Разорвёт его в клочья. Оторвёт его чёртову голову! Только вот чтобы воплотить свои планы и желания в жизнь, придётся отсюда как-то выбираться, а пока, сделать этого вампир был не в состоянии.

Энзо замер. Его чуткое вампирское обоняние что-то уловило. Он ни за что не спутает этот запах ни с чем другим. Кровь…

– Бонни!

***

Кай резко повернул голову в сторону двери, а на его губах расцвела уже привычная дьявольская ухмылка.

– Кажется, кто-то проснулся, – с иронией бросил он, при этом с интересом наблюдая за реакцией Бонни.

Девушка медленно села, при этом, всё ещё зажимая ладонью рану на своей шеи. Перед глазами всё кружилось, а к горлу подступила тошнота, но она продолжала держаться из-за всех сил, что не потерять сознание прямо здесь и сейчас.

– Энзо…

То, что мужчина всё ещё был жив, заставило облегчение теплой волной разлиться в груди Беннет. Кай не соврал, он сохранил Энзо жизнь, но в голове сразу же вспыхнули его последующие слова: пока что.

Сам же Паркер скривился, смотря на девушку с долей отвращения и разочарования. Сколько любви, радости и обожания было в одном только слове, слетевшем с её уст. Целый спектр эмоций, что она испытывает к своему ненаглядному вампиру. И где-то глубоко внутри еретика, что-то неприятно кольнуло. Никто не называл его имя так… И вместе с этим уколом, в груди парня, разгорелась жгучая ярость. Если не заслуживал он, почему заслуживали другие, такие же хладнокровные, как и он сам, убийцы?

Резко шагнув к Бонни, Кай заставил девушку испуганно отпрянуть назад. В её зелёных глазах вспыхнул страх. Ведьма затравленно наблюдала за тем, как Паркер медленно присаживается на корточки рядом с ней, делая так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Уголки губ еретика дёрнулись вверх.

– Назови моё имя, Бон-Бон.

Во взгляде Беннет отразилось недоумение. Она была готова услышать всё что угодно, но только не это. Впрочем, в ответ на его просьбу, девушка не издала и звука. Поджав губы, Бонни из-за всех сил старалась выдержать этот льдистый взгляд голубых глаз. Слишком чистый, для такого чудовища как Паркер.

Кай недовольно хмыкнул. Никто не говорил, что будет легко.

– Назови моё имя, Бонни, – вновь повторил он, только на этот раз более раздражённо. Нервы были натянуты как струна.

Ведьма крепко стиснула зубы. Пусть этот ублюдок хоть убьёт её, но она не станет делать то, что он ей приказывает.

Парень усмехнулся, прикусывая нижнюю губу, и неодобрительно качая головой. Ничего, он заставит девчонку подчиниться, ведь даже самых непокорных можно сломать, стоит лишь слегка сильнее надавить, а это Кай умел делать так хорошо, как никто другой.

Взгляд Паркера скользнул по лицу девушки, опускаясь вниз на её шею, по которой всё ещё струилась тёплая, свежая, и манящая его кровь. Непроизвольно вылезшие клыки неприятно царапнули нижнюю губу. Парню так сильно хотелось вновь погрузить их в тонкую кожу ведьмы, и выпить её всю до дна, но недавно открывшаяся для еретика истина, не позволяла ему этого сделать. По крайне мере до тех пор, пока он не разберётся, что с этой чёртовой истиной ему теперь делать.

Бонни же напряглась. Ещё одного укуса ей определённо уже не пережить. Грудь девушки тяжело вздымалась. Дышать было крайне сложно, а из горла то и дело раздавались тихие хрипы. Но даже под страхом смерти, она больше не позволит себе сдаться. Кай не получит того, чего желает. Не в этот раз. Не от неё.