Никонорыч вновь взлетел к небесам, в этот раз слишком сильно, поэтому ударился головой о небесную твердь, оставив на ней и на собственной голове зеркально отражённые трещины. Юный старик падал вниз в полной уверенности, что отец как всегда поймает его, но на высоте двух метров над землёй, обнаружил, Никонор ушёл за папиросами.

Удар о землю снова пришёлся на голову с едва отросшими волосами, трещина как на черепе, так и на небе разверзлись. Из трещины небесной попадали кандидаты в депутаты народного собрания, из трещины на голове стали просачиваться крохотные и крайне агрессивные Никонорычи.

Малолетний старик взглянул наверх, с неба продолжали падать кандидаты, под ногами суетились микро-Никонорычи. Двое из них что-то не поделили, завязалась драка, один микро-Никонорыч свалил противника на землю, устроился сверху и принялся ожесточённо лупить по лицу. Второй микро-Никонорыч недолго терпел побои, что-то верещал и нащупав маленькой ручонкой камешек, ударил им первого в висок. Несколько секунд спустя, первый микро-Никонорыч лежал на земле с проломленной головой, второй, победоносно поднял окровавленные ручонки вверх. Старик схватил его и через трещину попытался вернуть в голову. Так как трещина была слишком мала для того, чтобы просто положить его, пришлось прибегнуть к силе. Треск костей и вопли микро-Никонорыча, оставили малолетнего старика равнодушным. Голова заболела, старик зажмурился.

Когда он открыл глаза, то обнаружил, как повзрослел минимум на десять лет и стоит на коленях у края обрыва при этом в воде. Он оглянулся назад. Всё ещё падающие кандидаты в депутаты народного собрания, рушились с неба в прежнем объёме, образовав небольшой курган. Под ногами плавал утопший микро-Никонорыч, и старик схватил его, но прежде взглянул вниз. Внизу он увидел бескрайний океан, хвост колоссальной рыбы под огромной костяной равниной зелёного цвета.

Реликт вернул в голову микро-Никонорыча, которого держал в руках и когда снова открыл глаза, то был уже посреди полуразрушенного китайского города. Курган из кандидатов в депутаты стал в четыре раза больше, а коротышек, снующих под ногами меньше. В одном из окон появились два крохотных силуэта. Микро-Никонорыч в японской форме, проткнул другого миниатюрным штык-ножом от винтовки Арисака и сбросил вниз. Старик на четвереньках подполз к ещё живому микро-Никонорычу, тот был одет только в холщовый мешок на голое тело и на кантонском диалекте, причитал о поруганной чести и несбывшихся мечтах. Старик взял его в руку, вспомнив о мечте и том, как буквально только что мог исполнить её, но теперь было поздно.

Снова вопли, но уже на кантонском, хруст костей, который, независимо от гражданства носителя языка, всегда звучит одинаково. Новое место. Он снова старше, микро-Никонорычей, осталось не больше пары десятков.

Он находился перед алтарём католической церкви. Кожу старика будто бы окатили кипятком, вокруг пахло ладанном, орган взревел сотнями труб, разорвав церковь на части. Курган за её пределами стал ещё больше. Казалось, ещё чуть-чуть и своей острой верхушкой он проколет солнце, что из него вытечет старик не знал.

У ног произошло грандиозное побоище микро-Никонорычей. Камешки, щепки и даже развёрнутая канцелярская скрепка использовались в качестве оружия. В ход шло абсолютно всё, что попадалось под их крохотные ручонки. Сражение подошло к концу и его по итогу выявился победитель.

В отличии от остальных обитателей его головы тот был намного меньше и заляпанный кровью с головы до ног, держал в крохотной ручонке такой же крохотный осколок стекла, который использовал в качестве оружия. Он выстоял, и Старая падла с гордостью взирал на победителя, но ровно до тех пор, пока не разглядел, как тот обгорел.

Неестественно и злобно ухмыляясь, обгорелый человечек направил на него ручонку с оружием и задал один единственный вопрос, от которого у старика, если бы они конечно были, встали дыбом волосы.

- Не ждал меня...стагый пидагас? - Глумливо спросил Израиль.

Никонорыч не успел ничего ответить. Феечка-жид сорвался с места и уже через мгновение, используя стекло как альпеншток, взбирался по старику.

У Старой падлы случилась истерика. Он принялся лупить по себе ладонями в надежде, если не убить, то хотя бы сбить с себя феечку-жида, но сколько бы не старался, тот упорно полз вверх, к трещине на давно облысевшей голове. Старик в очередной раз ударил ладонью по предполагаемому местонахождению Израиля, но поняв, что тот уже протискивается в трещину, ломанулся к алтарю и со всей силы приложился об него головой. Никонорыч упал на пол. Звон в голове вперемешку с причитаниями микро-Никонорычей так и не покинувшими его голову, вскоре сменился на тишину.

Старик успокоился и, лёжа на полу, глядел как верхушка кургана всё же проколола солнце. Он ждал как минимум взрыва вселенского масштаба, но этого не произошло. От небесного светила отделилась всего одна крупная капля и лениво сползла к подножью кургана. Долгое время ничего не происходило, старик моргнул, капля вытянулась ввысь, приобретая очертания человека. Старик встал на ноги, зачарованно глядя на новое ослепительно яркое существо. Он не знал слов, которые помогут ему описать увиденное, он и не смог бы ничего сказать существу, представшему перед ним. Одного созерцания показалось мало, и он решил подойти к нему. Но стоило ему сделать шаг, как тишину внутри головы разорвали вопли ужаса и боли, перемежаемые хохотом и картавыми угрозами. Старик схватился за голову, свет мерк, существо меркло вместе с ним. В конце концов, старик потерял сознание, так и не узнав, кем было солнечное дитя.

Старик в последний раз открыл глаза, обнаружив себя в центре хорошо освещённой автостоянки в окружении пяти мужчин, один из которых был ему очень хорошо знаком. Если бы Никонорычу удалось как в детстве снова взмыть ввысь. Он мог бы увидеть, что, если провести линии между собравшимися, получится своеобразная пентаграмма. Увы, но отец так и не вернулся из крестового похода за папиросами...

Слух резали десятки сирен, глаза слепили красные и синие огни за спинами странной пятёрки. В его голове крутилась только одна мысль и тоненький, картавый голосок, без устали твердил: "Убей или умри!".

Глава 18. Теперь уже можно или долина нефритовых стержней.

Каких только непотребств не способно явить в свет человеческое воображение. Да-да, именно то, о чём вы подумали. Об этом все прекрасно знают, но об этом как-то не принято говорить вслух в приличном обществе, об этом лучше молчать. Молчать и покрываться здоровым румянцем при упоминании, скрывать сам факт осведомлённости в этом пикантном вопросе. И всё бы хорошо, если бы не одно "Но". Кому-то пришло в голову, продавать это, сделать абсолютно нормальным или даже обыденным. Парадокс, но это можно продавать не только посредством несостоявшихся актрис и поп-див, стоящих вдоль трасс, но и посредством чего угодно, что собственно и происходит. Книги, фильмы, музыка, реклама, развлечения.

Впрочем, не стоит заострять внимание на очередной теме для очередного же романа, переполненного духовностью и прочим мусором. Вернёмся к воображению.

Довольная жертва маркетинга остаётся в долгожданном одиночестве, устраивается поудобнее, взирает на целый полк оголённых особей противоположного пола с целью подсмотреть что-то новенькое и.. должна была бы включить фантазию, но и этого не происходит. У жертвы нет в этом необходимости, нет и желания. Пострадавший ленив, избалован, пресыщен. Стервец! Он жаждет новизны, но всё уже давно придумано, и многократно испробовано. Целая индустрия срамных дел трудится день и ночь, не покладая рук и на износ только для того, чтобы кто-то высказал своё решительное "Фи", дескать он это уже видел. Он всё это уже видел, но творцы не унывают, совершают какие-то шаблонные фрикции, выдают на-гора "новый" продукт. Тут тебе десятки поз, сотни разнообразных приспособлений, тысячи типажей... Обстановок и сюжетов вообще не счесть.