Старик смотрел на этот праздник народного единства и не знал, что произнести. Он мямлил. Толпа не нуждалась в наставлении престарелого оратора. Ему нужно было чудо, и оно произошло! В небе зажглась новая звезда... Чуть левее погасшей. Толпа разразилась плачем женщин и взвизгами мужчин. Все без исключения смотрели на небесное светило, не в силах отвести взгляд. Старик следовал примеру остальных, но на его глазах были слёзы радости.

Она находилась в ста сорока девяти миллионах километров, своей колоссальной массой внося коррективы в небесную механику. Неимоверная, феноменальная и всё такая же обшарпанная. Канистра давала свет отнюдь не миллиардам, а только ему одному.

Толпа ахнула и разверзлась в стороны. На площадь, по правую руку от старика, вошла колонна людей, одетых по единой форме. Колонна шла уверенно, но с каждым шагом всё больше и больше проваливалась в брусчатку площади и до Никонорыча добрались только русые макушки её участников.

Следующая колона. По площади пешим порядком, сверкая зубными коронками, проследовала колонна операторш бензоколонок. Все как одна маршировали в ногу, каждая была вооружена заправочным пистолетом. Поравнявшись с Никонорычем, участницы шествия синхронно выставили в сторону левые руки с заранее заготовленными карточками. Карточки упали на брусчатку, операторши синхронно улыбнулись, и ослепительная вспышка заставила старика зажмуриться. Он открыл глаза, площадь пустовала, операторши исчезли, халдеи за спиной испарились, превратившись в тени на выгоревших стенах.

Вскоре, вслед за колонной операторш, появилась и колонна кандидатов в депутаты народного собрания, возглавлял её никто иной как сам Никонорыч.

- Левой... Левой... Левой... - Подбадривал он функционеров, залихватски размахивая скипетром.

Бравый старик подмигнул сам себе и перешёл на бег, колонна кандидатов бросилась вдогонку, но очень скоро, задыхаясь, распалась на группы и встала как вкопанная. Глядя на это безобразие, Никонорыч приказал провести децимацию. Головы самых слабых взмыли ввысь и выжившие девяносто процентов колонны продолжили догонять Старую падлу.

Кульминацией парада являлся проход по площади механизированных мачт освещения, но почему-то на конной тяге. Старик сосредоточился на наземной технике, оставив без внимания, проплывающих над головой людей и чудные летательные аппараты (О них будет рассказано много позже и в чуть более диком опусе).

Место механика-водителя занимал заплаканный мужчина не то азиатской, не то славянской наружности, место командира мачты, неясный, но безусловно жирный силуэт...

***

- Дело было так!.. - Начал было Андрей и громко хлопнув в ладоши, испугал впереди идущую девушку. - Сударыня, виноват.

Девушка обернулась, Андрей явил ей кривую улыбку, слегка кивнув, очень удачно шаркнул ногой. Получилось нечто вроде галантного поклона.

- Так вот. - Продолжил он. - Иду я как-то по улице. Дело было несколько дней назад, поэтому и запомнил. Ну, иду себе... Солнышко сияет, настроение хорошее. Я улыбаюсь - люди слепнут... Да, неплохой выдался денёк.

Андрей шёл рядом с качком по улице вот уже десять минут и отставать не собирался. Он рассказывал очередную нелепую историю и улыбался. У качка даже сложилось впечатление, что эта голубоглазая сволочь улыбается даже не часто, а круглосуточно, семь дней в неделю. Это бесило Сирожу. Несколько раз он пытался намекнуть голубоглазому недругу, что лучше оставить его в покое, но тщетно. Намёки никогда не были коньком Сирожи. Андрей всё так же шёл рядом. Пару раз он даже пытался убежать от него, но Андрей словно в кошмаре неизменно догонял запыхавшегося качка, с тем, чтобы продолжить террор.

- Выходит из подворотни прямо передо мной этакий человек-винегрет. - Продолжил Андрей. - Нет. Честно! Смотрит в землю и ковыляет себе к перекрёстку. Прошёл несколько метров, остановился, повернулся вокруг себя. Идёт дальше, ещё несколько метров, снова обернулся... И на меня смотрит, да таким ошалелым взглядом...а потом как рванёт! Серуня, вы когда-нибудь видели, как бегают утки?

- Сирожа. - Вновь поправил качок. - Нет, не видел.

- Всем нам есть чего стыдиться. - Понимающе сказал Андрей. - С другой стороны, вы молоды и вся жизнь ещё впереди, может быть и увидите. Ну да и ладно. Но вы представьте себе...

Они приближались к перекрёстку, качок слушал историю и в его голове внезапно созрел довольно странный план. Голубоглазый рассказывал про самоубийцу, приправляя повествование странными метафорами. Качок оглядел соперника. Выглядел он очень лёгким, достаточно слегка подтолкнуть его на перекрёстке и всё. Андрей попадёт под автомобиль... Всего лишь несчастный случай. Вероятнее всего он станет инвалидом или просто погибнет под колёсами, а значит появится ещё один шанс овладеть сердцем и телом Екатерины.

До перекрёстка оставалось не более десятка метров, мозг качка работал напряжённо как никогда. Секунду спустя, он уже знал, как это будет выглядеть. Он ускорится, голубоглазый бросится в погоню и перед самым перекрёстком качок остановится, дальше сила инерции и лёгкий толчок в спину сделают своё дело.

Как вообще до этого дошло? Раньше ему бы и в голову не пришла подобная мысль. Может Сироже действительно становится хуже? Может стоило всё-таки посетить курсы и тогда...

Время на раздумья вышло, и качок бросился вперёд, Андрей ожидаемо последовал за ним с просьбой остановиться. Неожиданно для себя, Сирожа разогнался чересчур сильно. Метры, разделявшие его и перекрёсток стремительно таяли, и он сам чуть не вылетел на дорогу. Только он подумал, что разминулся со смертью, но получил хоть и не сильный, но удар в спину. Андрей сам того не желая налетел на качка и тот потерял равновесие.

- Не точь-в-точь, но примерно так всё и выглядело. - Согласился голубоглазый, глядя на торчащую из-под легковушки мускулистую, но жирную руку. - Серуня, ну как так-то, а?

Глава 12.

О бедном жирдяе замолвите слово или как нечаянно совершить акт геноцида.

- Весна - время школьников и самоубийц... Весна - небо синее, как синяки под глазами...

- Прекрати! Здесь не место для подобных песен!

- Я был там, когда Серуня пал! - Неимоверно пафосно признался Андрей.

- Конечно был. Именно ты толкнул его под машину. - Напомнила Екатерина. - Хорошо хоть он выжил, а тебя не посадили.

- Между прочим, я сделал это нечаянно и по большому счёту не виноват, что так получилось... Да и отделался он лёгким испугом. Подумаешь, перелом задницы!

- А если бы был перелом шеи?

- Ты же его видела. У него нет шеи! Нечего ломать!

Они ожидали прибытия лифта в фойе больницы. Голубоглазый морщился, рассматривая нелепую мумию, лежащую на каталке рядом с грузовым лифтом. Ни один из лифтов не желал спускаться, и Андрей решил рассмотреть страдальца поближе. Жалкая пародия на вождя мирового пролетариата была почти полностью скрыта простынёй, не двигалась и кажется, даже не дышала. Покойник? Очень может быть. Больница без брошенного посреди приёмной, бесхозного трупа не больница вовсе, а какое-то недоразумение.

Он сделал шаг к каталке. Ещё один. Ещё шаг. Либо где-то в подвале больницы только что завершился очередной сатанинский ритуал, либо труп на самом деле был всё ещё жив. Андрей не верил в чудеса, поэтому предпочёл считать уместным первый вариант. Мумия открыла единственный не перевязанный глаз, глубоко вдохнула, наполняя хилые лёгкие воздухом и повернула голову к нему.

- Где я? - Спросил старик, разглядывая голубоглазого незнакомца в окружении десятков цветных огней. - Кто ты?

- В твоём случае, дедушка, вопрос довольно сложный. Я бы даже сказал, что риторический. - Неоднозначно ответил Андрей. - Где бы ты не оказался... Одной ногой в могиле уж точно. А я...