Пациенты просыпались. Шаркая по коридору, жалуясь по дороге на процедуры, на жизнь в целом и болячки в частности, они не вольно оказали узбеку огромную услугу, мешая предаваться мрачным размышлениям. Не думая больше ни о чём, он провёл ещё пару часов изучая потолок на предмет дефектов. Созерцание холста пришлось прервать лишь дважды.

Первый раз представлял собой процесс кормления, когда очередная медсестра, приветливо улыбаясь, под видом овсяной каши, накормила его какой-то безвкусной жижей, как маленького, с ложечки. Узбек просил её освободить хотя бы одну руку, чтобы держать ложку самостоятельно, но медсестра, видимо наученная горьким опытом, осталась непреклонна. Он был недоволен и тем не менее покорно открывал рот перед каждой поднесённой ложкой.

Во второй раз от потолка отвлёк вежливый стук в дверь. Узбек даже не успел перевести на неё взгляд, дверь распахнулась и в палату не спеша вошёл единственный человек, которого он был рад видеть. Сам инспектор почтил его своим визитом! При виде мрачного инспектора настроение моментально улучшилось. Он приветствовал гостя, но тот, не произнося ни слова подошёл к кушетке, всё так же молча пододвинул стул поближе, уселся на него. Секунд десять визитёр безмолвно смотрел на пациента и наконец решил заговорить:

- Когда я ехал сюда, то ожидал увидеть вас в более плачевном состоянии.

- И это вместо приветствия? - Возмутился узбек.

- Прошу прощения. Добрый день. Как ваше самочувствие?

Линдквист не хотел обидеть склонного к суициду потерпевшего, но сломавшийся некстати телефон не давал поводов для радости и заставил забыть об учтивости. Маленький экран просто предательски погас и не реагировал на нажатие кнопок и это в ожидании звонка с автозаправки. Инспектор ждал его с самого утра.

- Отвратительно! Всё болит. Толком не спал. Меня уже чёрт знает сколько держат привязанным к кушетке, считают, что пытался наложить на себя руки! Может вы им скажите, чтобы меня, наконец освободили?

- Обязательно скажу... Точнее попрошу, но немного позже. Для начала я хотел бы задать несколько вопросов... Если вы не против?..

Инспектор вновь достал из кармана блокнот и ручку. Пользовался ими по прямому назначению он довольно редко. Но такой штрих должен был внушить собеседнику, что его внимательно слушают и если он скажет что-то дельное, то обязательно запишут.

-...раз уж вы не ответили на них в прошлый раз.

- Да! Ведь мне было проще броситься под машину, чем опять идти к вам в участок. - Съязвил узбек.

- Не смешно.

Линдквист прекрасно понимал, как сейчас чувствует себя узбек, но сюсюкаться не собирался. Нужно было по быстрее закончить опрос, заскочить в салон сотовой связи за новым телефоном и возвращаться в участок.

- Давайте для начала разберёмся с нападением. Потом поговорим о том, как вы попали сюда. И уже после этого я попытаюсь уговорить лечащего врача снять ремни. Как вы на это смотрите?

- Положительно. - Буркнул узбек.

- Вот и славно. Понятно, что вы не разглядели нападавшего и не сможете описать или опознать. Но может быть заметили что-то не касающееся внешности?

- То есть? Как у него воняло изо рта? - Поинтересовался узбек.

Ему показалось, что инспектор присоединился ко всеобщим издёвкам над ним.

- И это тоже, - подтвердил Линдквист, - может от него пахло дорогим одеколоном или наоборот дешёвым? Или действительно изо рта воняло табаком или перегаром? Может у него дрожали руки как-то по-особенному? Дефекты речи, наличие нервного тика, может когда он вас...брил, он напевал что-то?

- Ну может быть только руки. - Узбек задумался на мгновение. - Очень грубая кожа на внутренней стороне ладони. Когда я ходил в тренажёрный зал у меня от штанги такие же руки были, пока перчатки не стал надевать.

Большая физическая сила и грубые ладони. Стало быть, напавший занят тяжёлым трудом либо занимается силовыми тренировками. Это не давало инспектору практически ничего. Он это запомнил и записывать не стал, вместо этого принялся рисовать в блокноте нелепого человечка с молотком и штангой. Продолжая рисовать, он вернулся к опросу.

- Интересно, но мало. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить что-нибудь ещё.

- Ещё? Я не знаю, что ещё! - Узбек вновь заводился.

Предвидя очередной приступ в бесконечной череде истерик, Линдквист решил закончить с темой нападения. Так бесплодно тратить своё рабочее время инспектор не хотел. Ещё немного и придётся долго успокаивать пострадавшего. Узбек был самой бесполезной жертвой преступления на его памяти.

- Успокойтесь. - Сказал он строго и продолжил: - С дополнительными приметами напавшего мы разберёмся потом. Вы отдохнёте, подлечитесь, а после продолжим. Иногда люди вспоминают нужное значительно позже того момента, когда пытаются вытащить что-то из памяти.

- Хорошо бы вообще это не вспоминать.

- Надеюсь к тому моменту мы уже поймаем извращенца и у вас действительно отпадёт в этом необходимость. - Утешил Линдквист.

Он обвёл нелепого человечка в блокноте кружком и зачеркнул, дорисовывать было нечего.

- Давайте разберёмся с тем, как вы сюда попали. Рассказывать, как именно не нужно, я всё видел на записи с камер наблюдения, но некоторые вопросы у меня возникли.

Узбек, уверенный, что вскоре ещё один человек будет относиться к нему как к идиоту, даже не попытался начать рассказ о погоне с самого начала.

- Что меня побудило бросить под автомобиль?

- При просмотре видеозаписи складывается впечатление, что вас преследовали. После того как вы вышли из подворотни, то увидели кого-то или что-то. Испугались до одури и побежали, что произошло дальше мы оба знаем. Или я не прав?

Инспектор уставился на узбека, отметив как тот стремительно бледнеет.

- Старуха! За мной гналась старуха! - Поведал узбек полушёпотом.

- Это был не напавший на вас ночью, ни огромная злобная собака, ни грабитель? Вас преследовала старуха? - Уточнил инспектор, немного отодвинувшись вместе со стулом от кушетки. - И от неё вы прятались целый час в подворотне?

- Да! - Неожиданно громко подтвердил узбек. - Целый час просидел за мусорным контейнером, а эта тварь перешла улицу и всё это время поджидала! Она хотела меня убить! Проломить голову картошкой обернуть вокруг шеи авоську и придушить прямо посреди улицы! Я бежал! Я спал свою жизнь!.. Да развяжите же меня! У меня скоро пролежни появятся! Я не вру!

Линдквист отодвинулся со стулом ещё чуть дальше. Пострадавший был явно не в себе. Количество вменяемых фигурантов этого расследования стремительно уменьшалось.

- Не будет у вас пролежней. - Заверил он. - Я скоро вернусь. Только я вас умоляю, никуда не уходите.

Инспектор встал со стула и покинул палату. Пока его не было, узбек продолжал психовать, пытался вырваться из пут и даже прослезился от своего бедственного положения. Вскоре вернулся гость в компании ещё одной незнакомой медсестры. Узбек даже подумал, что медсестёр в этом заведении значительно больше чем пациентов. Под пристальным взором инспектора она сделала укол, после которого узбек начал постепенно успокаиваться. Когда он перестал дёргаться, освободила от ремней, встала рядом.

- Вот видите, не всё так плохо. - Подбодрил Линдквист и вновь уселся на стул. - Я обо всём договорился и если вы будете вести себя хорошо, то вас выпишут через пару дней. Если плохо, то эти пару дней вы проведёте связанным.

Вкупе с успокоительным, долгожданное освобождение дало плоды.

- Я буду вести себя очень хорошо. - Блаженно ответил узбек.

- Замечательно. Мне, к сожалению, пора идти, а вы поправляйтесь и на следующей неделе заходите ко мне. Только обязательно и без происшествий.

Узбек уже полностью успокоился и только утвердительно кивнул. Линдквист попрощался, покинул палату вместе с медсестрой. Перед уходом он посетил лечащего врача, попросил попридержать пациента подольше и присматривать за пациентом вплоть до выписки, но не фиксировать. Не то, чтобы инспектор ему не доверял, но помимо неизвестного прихрамывающего мужчины и узбека, никакой старухи на видеозаписи с камер наблюдения не было.