Оглянувшись, заметила в дальнем конце комнаты мелких демонов. Интересно, они могут мне как-нибудь помочь? Заметив, что я смотрю на них, демоны закопошились, замигали глазами. Они были похожи на нетерпеливых зверят, которые хотят подойти, но опасаются.

В этом помещение единственным осветительным элементом была большая то ли печь, то ли такой своеобразный камин, свет от которого плохо, но всё-таки освещал большую часть подвала.

Я помнила, что тьма может погасить огонь. По крайне мере, свечи уж точно, но целую печь. Да и не умела я обращаться к тьме. Может быть, потом, и смогу, но сейчас я понятия не имела, как попросить.

«Просто зови, — услышала я голос Абсолона. — Зови, будто заблудилась и жаждешь видеть. Словно ты дитя, которое потеряла свою мать. Зови, и тьма обязательно откликнется».

Легко сказать, зови, но за науку спасибо.

— Сейчас вспомню, а то была там один раз, когда была маленькой. Подождите, — сказала, прикрывая глаза.

Поначалу я звала мысленно. Мне все еще было немного неловко и непривычно, поэтому мои попытки даже для меня самой выходили какими-то неубедительными. А потом совершенно не понятно откуда навалилась такая тоска. О чём я тосковала, сама не знаю. О той жизни, которой меня так легко лишили. Об ушедших безвозвратно возможностях. О непрожитых мною годах. Я жалела Эволет, понимая, что девушка даже не сможет переродиться. Я неожиданно для самой себя заплакала. Странно, а ведь я все это время думала, что она для меня ничего не значит. Просто посторонняя, которую я вроде как и знаю, но в то же время никогда не встречала.

Внутри откуда-то появилась пустота, которая болезненно запульсировала. Что это? Неужели от Эволет что-то все-таки внутри меня осталось?

От этой мысли я распахнула глаза.

— Что происходит? — спросил Этьен, нервно осматриваясь по сторонам. Тьма и правда, откликнулась. Вот только почему? — Это твоих рук дело?

Подскочив ко мне, он размахнулся и ударил наотмашь по лицу. Кожа на губе лопнула и по подбородку потекла кровь, но я не обратила на это внимание, наблюдая, как подвал погружается во тьму и со всех сторон к нам приближаются мелкие демоны.

Их уже немного позабытый шепот усиливался с каждой секундой. Они на все лады спрашивали, говорили со мной, смотря прямо мне в глаза.

Тот, кто должен был пытать меня, как-то испуганно попятился и от неловкого движения свалил инструменты на пол.

— Ты все равно отсюда не выберешься, дрянь! — орал мне в лицо Этьен, хватая сухими руками меня за шею. — Издохнешь тут вместе с нами.

— Едите, — прошептала одними губами, при этом, не мигая, смотрела на то, как жалобно трепещущий огонь полностью затухает под гнетом тяжелой, вязкой тьмы, и подвал полностью погружается в темноту.

Я моргнула, зрение тут же прояснилось. Все вокруг стало серым, кроме по-прежнему тысяч и тысяч красных глаз. Демоны, словно под гипнозом облепили Этьена и Боромиса. Так, кажется, звали этого дядьку с картофелиной вместо носа.

Этьен что-то еще кричал, но потом как-то резко охнул, отступил, отпуская моё горло и хватаясь за сердце. Боромис же, насколько я могла видеть, схватил какие-то слишком уж громадные кусачки и пошел в мою сторону.

— Его, — прошептала, видя, как мужчину облепили со всех сторон. Он сделал всего два шага и упал на колени. Вытаращив глаза, словно рыба на суше, он смотрел перед собой и хватал ртом воздух пока не упал на пол, раскидав в стороны руки.

Выроненный им инструмент тоже упал, отчего почти в полной тишине резкий звук показался слишком громким.

— Немного, — сказала, позволяя некоторым мелким демонам попробовать моей энергии. Абсолон внутри молчал, но я ощущала его недовольство. — Хватит. Можете идти.

Тьма медленно стала отступать и вместе с ней и мелкие демоны. Я понятия не имела, почему эти крохи не высасывают людей по ночам досуха, но была даже рада этому. Если бы они могли, то от человечества сейчас не осталось никого. А ведь этим мелким было плевать на все барьеры.

Оказывается, огонь не погас, как мне казалось сначала. Его просто накрыло тьмой, заключая в непроницаемый кокон. Именно поэтому пришлось резко закрывать глаза, когда тьма освободила камин, и в помещение резко стало светло.

Я не знала, нормально ли это, что я смогла вот так просто позвать тьму. Ведь это не просто какое-то заклинание, это нечто большее.

Осмотревшись, опустила взгляд. Этьен лежал на полу и явно был мертв. Кажется, у него остановилось сердце. И не ясно, то ли оттого, что демоны слишком много взяли энергии, то ли банального испуга. Боромис тоже выглядел мертвее некуда. Где-то на краю сознания шевельнулась вяло мысль, что это, вообще-то, я виновата в смерти этих людей. Мне, как бы, положено сейчас убиваться, расстраиваться, и все такое. Вот только ничего подобного не было. Я не скажу, что имела право отнимать жизни у этих людей, но плакать по ним я точно не собиралась. И тот и другой сами выстроили свою жизнь таким образом, что в итоге я убила их. Это еще один грех, за который я обязательно отвечу в будущем. Знаю это и принимаю это.

Своего спасителя мне пришлось еще немного подождать. Снимать веревку я не стала, да и не знала как. Отвлекать Абсолона не хотелось. Честно говоря, я немного побаивалась, что он будет слишком злиться на меня. Да и, как мне показалось, я весьма живописно так висела. Вернее, стояла.

Когда дверь с размахом открылась, а в подвал буквально влетел взбешенный дальше некуда Алан, то я едва не пискнула от радости. Висеть уже чертовски надоело, да и руки онемели.

— Эволет! — подлетев ко мне, он глянул на меня вполне знакомыми красными глазами, чем очень сильно меня удивил.

— А... бсолон? — спросила, взглядом пробегаясь по лицу. От него так и пахнуло жаром и приторным запахом крови. На лице видны были красные брызги, но видно, что кровь не его.

— Нет, — Алан резким движением разрезал веревку, освобождая мои руки. — Он тут, со мной, — сказал он, отбрасывая как-то слишком уж остервенело в сторону остатки веревки.

Это как это они вдвоем? Полностью слились, что ли? Интересно, а такое вообще возможно?

— Со мной все нормально, — сказала тихо, пытаясь убрать руки за спину. Просо на запястьях были видны небольшие следы, и они явно очень сильно раздражали то ли Алана, то ли Абсолона. Когда на тебя смотрят красными глазами и при этом скалятся, невольно начнешь сомневаться.

А потом меня сгребли и поцеловали так, что я едва не задохнулась. Алан слизывал с моего подбородка и с губ кровь, урча при этом, чем еще больше уверил меня, что там внутри сейчас заправляет все-таки Абсолон. Он обнимал, а я боялась, как бы мои кости не переломались от такого натиска. А еще этот невменяемый был возбужден, и доказательство этому я отчетливо ощущала.

— Никуда больше не выйдешь, — отлипнув от меня, сказал он. А я же подумала, что это было ожидаемо.

Алан отстранился, и красный цвет глаз медленно сменился знакомым, холодно¬серым. Недавняя страсть медленно остывала, а черты лица принимали спокойное и строгое выражение.

— Поговорим об этом дома, — ответила, бросая взгляд на выход, где уже собралась целая толпа, который рассматривали меня так, словно не видели до этого девушек никогда.

— Конечно, — ответил Алан. Оглянувшись, он нашел мой плащ на одном из вбитых в стену, и накинул его мне на плечи, тут же укутывая по самые после поднял на руки, прижимая к себе крепче. — Обязательно поговорим.

В дверь постучали, отрывая Вагнера от книги с заклинаниями. Поднявшись, он сел на кровати и разрешил войти. Вот уже несколько дней он живет в особняке и изучает темную магию. Он не мог поверить, что все происходит с ним. Обильная еда, одежда, комната, учителя, свободный доступ к знаниям. Он в который раз за это время подумал, что обычные люди и кланы просто небо и земля. Даже одевались здесь так, словно были из какой-то другой эпохи.

— Вагнер, тебя гер Растер зовет, — сказал один из учеников, приоткрыв дверь в комнату.