Вернувшись, Александра тихонько скинула обувь и осторожно, на цыпочках, так, чтобы не разбудить соседку, забежала к себе в комнату. Там она открыла шкаф и, достав старую кофту, постелила ее на подоконник у теплой батареи. Усадив туда котенка, Алекс торопливо выбежала назад.

Выскочив на улицу, она забежала за общежитие и заглянула в свое окно.

Котенок, сидящий на подоконнике, глядел сквозь стекло немного грустным, словно ожидающим взглядом.

– Маленький, – сказала ему Алекс, – подожди меня здесь… Я быстро… Сбегаю в школу и вернусь.

Улыбнувшись котику, Александра со всех ног понеслась в школу.

"Сегодня суббота, уроков мало, а значит, я скоро вернусь", – размышляла она.

Взмокшая и запыхавшаяся, Алекс все-таки успела добраться до школы вовремя. Наспех сложив мокрый зонт, она проскочила школьный коридор, забежала в кабинет истории и уселась за парту – как раз ко звонку.

В этот день класс слушал доклад про средневековье: про инквизицию, про охоту на ведьм и еще про что-то, что Александра прослушала.

А потом была математика. Но мыслями Алекс была далека от занятий. Глубоко задумавшись, она рисовала в тетради. Спрятанный дома и, должно быть, ждущий ее котенок никак не шел у нее из головы.

Ведь животные в общежитии строго запрещены, а ее соседка, Пелагея Альбертовна, отношения с которой явно не ладятся… И это мягко говоря, не ладятся… Можно прямо сказать, Пелагея ее ненавидит!..

– Соммерт?! – Александра поймала на себе взгляд стоящего у доски учителя математики (наверно, ее рассеянный вид привлек его внимание). Учитель строго посмотрел на нее и продолжил урок.

Александра стала записывать и сделала вид, что внимательно слушает…

…Да. Соседка по общежитию, Пелагея Альбертовна, ее ненавидит. Две отдельные комнаты с холодным полом и видом на пустырь, общая кухня и коридор… Алекс вполне могла бы поладить с соседями, но только не с Пелагеей. После истории с чайником та стала явно невыносимой. Этот противный чайник… Как мерзко он свистел по утрам! Сказать по правде, Александра действительно его недолюбливала и желала ему смерти, но, когда чайник пропал, Пелагея смотрела на нее так, словно это Александра его и выкинула…

А теперь вот этот котенок… Если Пелагея о нем узнает, то непременно доложит вахтеру. Тогда уж нечего и думать, что бедняжке позволят остаться. Хотя если котик будет тихонько сидеть в комнате, то, возможно, о нем никто и не узнает…

– Равно! Минус "P"! – голос математика снова вернул Александру в класс, она спохватилась и начала обводить уже написанные цифры.

***

Когда урок закончился, учитель строго предупредил о предстоящей контрольной и продиктовал задание на дом. Алекс была все еще погружена в свои мысли, но слышала, как ребята выражали недовольство количеством заданного.

После школы Алекс пулей побежала домой: ей не терпелось увидеть своего нового друга, и сердце ее замирало при мысли, что соседка заподозрила что-нибудь. Она бежала по мокрым знакомым улицам, стараясь перепрыгивать лужи. Дождь кончился, но Александра все равно умудрилась промочить ноги.

"Ничего, – думала она, – дома поставлю ботинки под батарею, и к завтрашнему дню они высохнут". Алекс представляла себе, как поднимется в комнату, возьмет на руки маленький пушистый комочек и больше никому не позволит его обижать.

Размышляя так и осилив уже половину пути, она остановилась у старого кирпичного здания, дома Марка.

Марк Соммерт – ее троюродный брат. Он любил старинные вещи, поэтому жил здесь, у старого Ляо – торговца антиквариатом. Марк помогал Ляо с продажами, а Ляо не брал с Марка квартплаты.

Александра подняла голову: на втором этаже, над витриной, в выходящем на дорогу окне брата горел свет. Конечно, ей хотелось поскорее попасть домой, но сегодня день, когда должно прийти письмо от матери. Мама Алекс всегда придерживалась старых принципов и писала письма, как раньше, на бумаге, отправляя их на адрес Марка. Александра ужасно скучала по матери, с самого первого сентября, и сейчас, поглядывая то на входную дверь, то на дорогу, Алекс никак не могла определиться, как ей быть. "В конце концов, – подумала она, – десять минут ничего не решат: она только заберет письмо, повидается с братом, узнает, как у него дела, и сразу побежит домой". С этими мыслями она открыла дверь в подъезд и забежала на третий этаж.

Александра постучала три раза и стала считать про себя: "Раз, два, три…" Она уже заметила, что если Марк один, то обычно на счет "пятнадцать" он уже открывал. А вот если у него была его подруга (эта мерзкая дамочка), то на счет "пять" он кричал: "Минуточку", – и дверь перед ней открывалась только на счет "тридцать три". Алекс это очень не нравилось, но она гнала от себя мысли, что Марк может целоваться с такой жабой. "Десять, одиннадцать…" Послышались шаги – ключ в замке повернулся.

"Пятнадцать!" – и Марк открыл ей дверь: высокий, крепкий в плечах, с румяной кожей, светлыми, длинными волосами и серьезным взглядом карих глаз (ее брат был красивым парнем – так считала не только Александра).

– О, заходи, я как раз ждал тебя, – сказал он своим бархатистым голосом, впуская ее в квартиру. – Как дела? Все хорошо?

– Да, конечно, если бы не эта учеба… Я за письмом, и мне надо бежать, – Алекс улыбнулась Марку. – Ты один ?

– Я? Эээ… Да, один, – он прикрыл дверь и вышел в другую комнату за письмом.

Оставшись в гостиной, Александра в нетерпении переминалась с ноги на ногу.

В обстановке чувствовалось, что это квартира старьевщика: старые обои, высокие потолки, картины и антикварная мебель. Рядом с входной дверью висело мутное, потускневшее от времени зеркало, а в шкафу напротив, за стеклянной дверцей, лежала старинная рукописная книга. Та самая страшная книга…

Алекс приблизилась к зеркалу и всмотрелась в свое отражение.

Александре никогда не нравилась ее внешность. Такая наружность казалась ей большим невезением: чуть вздернутый нос, рыжие волосы, глаза – один карий, другой голубой. Всю жизнь она стыдилась недостатков своей внешности, поэтому никогда не засиживалась перед зеркалом, но сейчас отражение в этом старом, мутном зеркале почему-то манило ее к себе, притягивая, словно магнит. Рукописная книга смутно отражалась в зеркале рядом с самой Алекс.

Раньше Александра не обращала на рукопись особого внимания, но теперь заметила, что к созданию этой старой книги приложил руку мастер: на ее потрепанных, покрытых красноватыми пятнами страницах виднелись красиво выведенные рунные надписи… Алекс дотронулась до холодной зеркальной глади и осторожно провела рукой по тому месту, где отражалась раскрытая книга. Александре вдруг показалось, что в этом месте зеркало было совсем не холодное – скорее, даже теплое… "Как живое", – подумала Алекс, испугавшись своих собственных мыслей.

– Любуешься? Вот твое письмо. На, держи! – подошедший Марк отвлек Александру от созерцания.

Алекс поспешно взяла письмо и, пробормотав, что очень спешит, бросилась прочь из квартиры.

– Ну куда ты? Куда ты так спешишь ? – крикнул Марк ей вдогонку, но сестра его слишком торопилась, чтобы что-нибудь отвечать.

Марк покачал головой и посмотрелся в зеркало.

Алекс бежала по лестнице вниз, держась за перила. Ей хотелось быстрее, как можно быстрее попасть домой. Почему-то ей казалось, что от этого зависит жизнь котенка, и она бежала, не замечая ничего вокруг.

Поднимавшийся по лестнице молодой человек остановил ее, схватив за локоть. Рыжие волосы взметнулись и ударили его по лицу.

– Привет! Куда ты так несешься ? – сказал парень, рассматривая ее с головы до ног.

Это был Герман, часто заходивший к Марку друг по учебе – молодой парень, с мягкими черными волосами, темно-карими глазами и четко очерченным контуром губ.

"Что он всегда так на меня смотрит?" – подумала Алекс, обходя его стороной.