Я представил себе Большого Давида с Цезарем на руках в интерьере коровника. Полегчало.

– Скоро! – в самое ухо дохнула Кутиха, сбросившись с ветки орешника, и тут же снова исчезла за пнём, легонько царапнув коготками по плечу куртки. Я уже стал привыкать к этой несколько ирреальной ситуации (десантники натренированы в психологической устойчивости) и уже несколько раз замечал других представителей её народца – видимо, они не слишком старались скрываться. Мысленно я воспроизвел несколько их основных движений. В принципе, у меня должно получиться, хоть и не так ловко – всё же размеры! – но тренироваться придется много.

Лес стал редеть, впереди забрезжили просветы.

– Вон за тем горбочком аккурат он и выстроился, – утирая пот, сообщил дядька Иван. – Только дома ли? Ну, да Кутиха найдёт.

– Скорей! – пропищала Кутиха, бросаясь под ноги. – Там! Осторожно!

Она дрожала всем тельцем и больше не делала попыток скрыться. Наконец-то мне удалось ее рассмотреть: тощий котёнок с почти человеческой мордочкой. Шерсть короткая и мягкая, пальцев всего четыре. Она вскарабкалась на руки Джоан и прижалась к ней, что-то шепча и сверкая зелёными глазами. Зрачки были щелевидные, как у кошки.

– Бегом! – скомандовала Джоан, выскальзывая вперёд.

В следующее мгновение я уже был впереди, а ещё через десять секунд лес кончился.

Метрах в ста от нас возле хижины шёл бой. Я узнал Ионэла Ивашку сразу, хотя после последней нашей встречи прошло довольно много времени, и он здорово изменился. Но формы не потерял, напротив: как будто стал ещё более элегантен и скуп в движениях. Самое страшное – это то, что его противником был тоже Ионэл Ивашку.

Я понял, что противники заметили нас (Джоан выскочила следом, уже без Кутихи и с боевыми спицами в руках), но понял также, что вмешаться в схватку мы не успеем: поединки мастеров такого уровня длительными не бывают. Нам оставалась роль наблюдателей и свидетелей.

Как бы там ни было, на это стоило посмотреть. В течение четырех-пяти секунд бойцы успели обменяться двумя десятками ударов – каждый из которых мог бы быть смертельным, если бы не блестящая защита. Наконец, один из Ионэлов что-то сделал – я не разглядел на расстоянии – и противник упал. Победитель наклонился над поверженным – и вдруг растаял туманным облаком.

Когда мы с Джоан оказались на месте схватки, перед нами лежал мёртвый инструктор с искажённым лицом. Я узнал этот удар ладонью снизу, когда носовая кость проламывает череп и внедряется в основание мозга. В спаррингах такие удары были строжайше запрещены: повреждался мозг, и никакой восстановитель помочь уже не мог. Ионэл был мёртв, мёртв окончательно и бесповоротно.

Подоспел старый Иван. Он тяжело дышал, что-то хрипело и посвистывало у него в груди. Седая бородёнка дрожала, на лысине выступил обильный пот.

– Они? – спросил он.

– Они, – ответил я. – Теперь точно, что они. А я надеялся…

Чёрта с два я надеялся. К этому моменту я уже достоверно знал, что это зеркальники. Просто хотелось посоветоваться с Ионэлом – он жил здесь уже давно и наверняка понял многое из того, к чему я только ещё должен был прийти.

Однако положение становилось чрезвычайно серьёзным. Одно дело – изменение цвета волос или сведение бородавок, и совсем иное – смерть человека. Тем более – специально тренированного десантника, мастера. Тут и до эвакуации населения недалеко. Хотя я внутренне осознавал, что никакая эвакуация в данном случае не поможет. У нас нет запасной планеты. И принимать бой придется именно здесь. С очень сомнительными шансами на успех: проверено, что даже самого совершенного оружия они не боятся. Собственно, поэтому, наверное, в Змиевку прислали меня, а не батальон огнемётчиков. Нечего сказать, хороша замена…

Я вызвал Шварценберга и потребовал вертолёт. Вряд ли Ионэлу можно было чем-то помочь, но упускать даже невероятный шанс нельзя. Втайне я надеялся на Веронику – кто знает, что она ещё может, помимо официальной медицины? Дядька Иван, когда я спросил его об этом, только хмуро покачал головой – но я всё равно надеялся.

Глава 10

В Змиевку мы вернулись вертолётом. Тело Ивашку было срочно доставлено в медпункт, где Вероника со своей командой предприняла все возможные меры оживления – но напрасно. Всё, чего они добились – это полной стерилизации трупа, при которой ни один болезнетворный микроб гарантированно не сохранился в тканях. Теперь при охлаждении тело могло храниться неограниченно долго – но это было и всё.

Во время всей этой процедуры присутствовавший Давид Шварценберг не проронил ни слова, и только убедившись в тщете всех усилий, сказал "так…" и вышел в вестибюль, сделав мне знак следовать за ним. За мной тенью следовала Джоан, но Большой Давид, казалось, не замечал её существования.

– Рассказывай, – сказал Давид, останавливаясь. – Подробно. Да, забыл: рад тебя видеть и прочее. Ну?

Я сжато и конкретно описал ему обстановку, как я её понимал. Что это зеркальники – абсолютно точно. Что делать – неизвестно. Дальнейшие действия противника – полная неопределённость. О кое-каких способностях Ивана с Вероникой и о существовании Кутихи со своим народом я предпочёл пока не распространяться.

– В ближайшие двое суток зеркальники будут сидеть тихо, – добавил я. – Дальше ничего не чувствую. Может, и больше, не знаю. Но двое суток – абсолютно точно.

Давид отвернулся к окну. Он доверял моей интуиции, но в конце концов, двое суток для нас лишь небольшая передышка. А дальше? Тяжесть решения лежала на нем одном.

– Джоан отправишь на проверку. Немедленно, – не оборачиваясь, сказал он.

– Нет.

– Да ты понимаешь, чем рискуешь?! Нам сейчас нельзя иметь слабых звеньев. Даже малейшее сомнение должно быть исключено. Ну не мне же тебя учить, в конце концов! – раздражённо буркнул Давид.

– Я не рискую, то есть не рискую больше других. Сейчас для всех риск колоссально велик. Для всех без исключения. А Джоан мне нужна.

– Я прошла контрольный тест сегодня утром, – встряла Джоан. – Параметры в норме. Смотрите!

Она на лету ловко поймала муху. Это был фокус, которому я научил ее давным-давно – вся соль заключалась в том, что муху надо было поймать за крыло двумя пальцами. Если кто-то думает, что это легко – пусть попробует сам.

Давид мгновенно обернулся. Я почти физически почувствовал, как он взревел: “Молчать!!!” – но всё это внутри себя, ни единой эмоции не выразилось на его холёном лице.

– Под мою ответственность, – быстро сказал я.

Давид не ответил. Он снова отвернулся и, двигая желваками, неотрывно глядел в окно, словно хотел прочитать там подсказку своим действиям. Во дворе гладкий ленивый Цезарь, брезгливо отряхивая лапы, копал в песке ямку. Он обнюхал её, присел, напрягся и отставил в сторону отвердевший хвост. Я мигнул Джоан, и мы тихонько покинули помещение.

Теперь я мог смело облачиться в десантную форму, что и не преминул сделать. Вовсю разворачивалась эвакуация, и мне пришлось лично вмешаться, чтобы оставить на месте старого Ивана. Кроме него в селе оставались Вероника (как врач) и срочно мобилизованный Сидоренко. Ну и, естественно, все наличные роботы.

Я приказал было Джоан принести в школьный спортзал оружие: мне следовало проверить её самому, не слишком доверяя тестам. Потом до меня дошло, что тайны соблюдать больше не нужно, и я начал схватку под открытым небом, прямо во дворе.

Вдоль забора выстроились все свободные десантники – им было интересно. Подошел Тарас Сидоренко в тщательно отутюженной форме и с Дюком на поводке. Я с удивлением заметил на его гимнастёрке орден "за личное мужество".

Джоан была хороша. Я проверил её серией молниеносных ударов – все были отбиты. Хорошо! Попробуем, голубушка, вот так… Я отвлек внимание финтом и атаковал одновременно в двух плоскостях – хоть и с большим трудом, но она смогла парировать и это. Очень хорошо! Не давая передышки, я воспользовался техникой из арсенала Кутихи – довольно удачно, Джоан потеряла на миг ориентацию, и мне удалось проникнуть на дистанцию ближнего боя. Я слегка щёлкнул её пальцем по носу: