Однако внезапно связной браслет вновь ожил:

– Инструктор Бойль! Отвечайте! Приём.

– Слушаю, – откликнулся я.

– Рядовой Кунц. Я тут настроился на ваш код. Говорю быстро, чтобы не засекли. Ребята передают вам привет. И ещё одно. Ваша Джоан исчезла. Вчера вечером. Информации нет. Я подумал, что вам следует это знать. Конец связи.

– Принято. Спасибо, Курт. Конец связи.

Так. Если это утверждает Кунц, то в центральном компьютере действительно нет сведений о местонахождении Джоан – наверняка он уже покопался в базе данных. Паролей и запретов для него не существует. Недаром штабники давно за ним охотятся… Но куда это направилась моя милая девочка? Тридцать против одного, теперь на днях я должен ждать гостью. Некстати, ох, некстати! Что ж ты наделала! Мало того, что мне придется самому тебя арестовать за нарушение устава и доставить на психокоррекцию (а вот это – хренушки!!!), но есть и ещё одна причина. Вероника. Да, Вероника…

Вероника влетела в избу, как порыв ветра.

– Пашка! – закричала она, счастливо смеясь. – Пашенька! К нам наконец оборудование прислали! Целых пять машин – там ребята разгружают, помочь надо! Я же говорила, я говорила, что добьюсь! Полный комплект, даже донорские есть!

– Погоди, стрекоза, – осадил ее дядька Иван. – Твои коновалы, поди, и без нас справятся. Сядь-ко.

– Дядя Ваня! – закричала Вероника. – Как тебе не стыдно! Я полтора года добиваюсь, одних заявлений вот такую стопку написала, а ты – без нас! Пошли скорее!.

– Ты халатик-то запахни, – невозмутимо продолжал Иван. – Ишь, воскрылиями замахала. Сказано без нас, ин и быть по тому. Тут дело серьёзное… А ты не гляди, что она ветер, – обернулся он ко мне. – Она ещё нам обоим нос утрёт.

– Дядя Иван!!! – негодующе воскликнула девушка. – Мы же с тобой договаривались!

– Цыц, не сепети! – прикрикнул старик, начиная сердиться. – Говорю, значит, знаю. Впусте не болтаю, не приучен. А от Павла таиться не след, он наш. Ну, чего молчишь?! – обернулся он ко мне.

– Слушаю, – сказал я. – И жду.

– Ну, ин послушай. А я вот расскажу пока… – он посопел и начал. – Возьмем, к примеру, Пашку, – он ткнул в меня пальцем. – Никакой он не зоотехник, это сразу видать. Конешно, понимает – это не отнять, и, к примеру, ящур вполне вылечить сможет. А всё к скотине у него подходу нет, и в коровник входит – морщится…

– Это я и сама знаю, – заметила Вероника. – Каждый день поутру в роще прыгает. Зоотехник!..

Вот тебе раз! Я-то думал, что о моих тренировках никто не знает. Да ведь там и в самом деле никого не было – полное безлюдье, это я голову на отсечение даю. Есть такое старое самурайское искусство – харагэй, и я, как инструктор, как Маэстро, в конце концов, владею им достаточно прилично. Так вот, я ничего не чувствовал. Не было там людей!

– Я так думаю, – сказал старик, – Павел сам нам разъяснит свою личность.

– Погожу пока, – сказал я. – Ещё послушаю.

– А послушай, – согласился Иван. – Теперя к тебе, егоза, перейдем. Ить она у меня тоже не проста, ох, не проста. Даром что малолетка…

– Мне уже двадцать два!..

– …и невоздержанна, – продолжал гнуть свое дядька Иван, – а тоже сила в ей какая-никакая имеется; я иной раз и сам удивляюсь. И травы к ей льнут, и птицы не боятся. Бывало, кто руку порежет – подует она, глянет да шепнёт, и куда что делось. Куда мне уж… Самое главное, – он понизил голос, – с духами она ладит, ну, с малым народом. Со мной-то они не очень, а она вертит, как хочет. Дар такой у ей, что ли.

Вероника глядела на меня жгучим серьёзным взглядом. Я любовался ей, несмотря на странность и какую-то нереальность ситуации.

– А вернемся к тебе, герой, – вёл свое дед. – Ты, я смекаю, по всему – засланый к нам, а кем – то твоя забота, не хошь – не говори. Только дело твое – разобраться с туманом да меры принять. Какие – опять же не знаю, не моя парафия. Только помочь тебе надо, и крепко, потому, – он снова обернулся к племяннице, – потому как туман этот никакой не туман а, кажись, зеркальники. Так что и твоё искусство нам в потребе будет, и в большой. Уф, вот всё вроде как.

– Ладно, – решился я. Судя по реакции Вероники, она хорошо знала, кто такие зеркальники. – Ты всё правильно понимаешь, дядька Иван. Только первое – не знаю, зачем ты сюда Веронику приплёл. Хотя я от помощи не отказываюсь и на девушек, тем более молодых и красивых, свысока не смотрю. Научился. Они всякие бывают, девушки. И второе: я не совсем уверен, что это зеркальники. Надо глянуть. И для начала я хочу встретиться с Ивашку.

– О! – согласился Иван. – Об чём и разговор. А тут Ника как раз тебе первая помощница. Давай-ка, дочка. Дело спешное. Зови своих этих, как их…

– Нечего их звать, – сказала Вероника. – Они сами всё слышали. Вылезай, Кутиха! Да кому надо всё передай.

Краем глаза я заметил сбоку какое-то шевеление, но как ни старался, не мог ничего разглядеть. Какое-то существо выметнулось из-под печки и бесшумно заюлило между нами. С непостижимой ловкостью оно оставалось все время на границе поля зрения, и как я ни старался, а рассмотреть его не мог.

Это была какая-то совершенно фантастическая техника владения телом. Обычно мы, десантники, когда требуется оставаться незамеченными, должны находиться в районе так называемого "слепого пятна" – есть такое, это там, где нервные окончания выходят во внутреннюю поверхность глаза. Чистая физиология. А здесь… Воистину – век живи, век учись.

– Не гляди прямо, – дернул меня Иван. – Не любят они этого.

– Отведи его, милая, да возвращайся скорее, – ласково сказала Вероника. По полю не ходи сама, передай кому-нибудь. Да объясни, чтоб не боялись. Чего уж тут скрываться. А ты, Павел, – строго глянула она, – никому ни слова.

– Договорились.

– Ну, пошли, – поднялся Иван.

– Подождите, – сказал я. Харагэй. Я уже знал, кто находится за дверью. – Теперь моя очередь. Разрешите вам представить…

– Джоан-три! – весело воскликнула Джоан, появляясь на пороге. Кутиха, пискнув, мгновенно исчезла. Иван поперхнулся от неожиданности. Вероника, распахнув огромные глаза, вопросительно и требовательно глядела на меня.

– Моя Джоан, – объяснил я. – Боевой робот. Ей можно доверять как мне. Внешнее сходство случайно. Джоан, мы немедленно отправляемся. Готова?

Незаметно я показал ей за спиной кулак, на что Джоан очаровательно улыбнулась и замерла в позе ожидания.

– Гхм… Все одно к одному… Пошли, однако, – старый Иван хмурился и и двигал бровями.

– Кутиха!.. – позвала Вероника. – Не бойся, маленькая. Всё хорошо.

– Идём мы с Иваном и Кутихой, – объявил я. – Джоан, тебя не должны видеть одновременно с Вероникой. Присоединишься к нам после.

– Есть.

Джоан исчезла.

Глава 9

Шёл восьмой день моего пребывания в Змиевке. Я всё больше привыкал к размеренной и неторопливой деревенской жизни, и казалось, что я давным-давно уже живу у старого Ивана, неподалёку от старой полуразвалившейся мельницы.

Июль был на излёте. Лето – пышное, горячее, зелёное – перевалило хребет и тихо близилось к августу. Давным-давно отшумели соловьи; в лесу редко-редко уже можно было услышать крик иволги, короткий и чистый. Миновали недели нестерпного июльского жара, когда неподвижный разогретый воздух леса вливался в лёгкие горьким хвойным настоем, когда приникшие буйные огороды молили о дожде – и теперь всё сменилось ровным спокойствием устоявшегося тепла.

Дядька Иван, к моему удивлению, оказался прекрасным ходоком и ровно и быстро катился по еле заметной лесной тропке на своих коротеньких ножках. Кутиха не пожелала от нас отставать, и теперь бесшумно мелькала между кустами: по тропам она, как я понял, не передвигалась принципиально. Впрочем, на её скорости это никак не сказывалось. Джоан легко скользила за моей спиной.

Я использовал свободное время для анализа обстановки. Похоже, что зоотехником меня считает тут только самый последний дурак. Вот уж воистину на деревне все люди на виду. С другой стороны, никаких особых толков и разговоров моя особа, похоже, не вызывает. Хотя, чему тут удивляться: со своим туманом они и не такого навидались. И, похоже, ещё навидаются – Джоан шепнула мне, что Шварценберг уже должен был оцепить Змиевку (а почему именно Змиевку?!! Блин, эти штабники! Никогда до конца не дадут разобраться!) и ввести карантин и строгий паспортный контроль.