- Я всего-то побывал на Урале, с одногруппниками обследовал несколько неизученных пещер.
- О... - почти дружно вздохнули одноклассники, - Нашли чего-нибудь?
- Например, паутину. Так! Пока расписание временное, придется кроить минутки как попало, но потом будем встречаться в четыре.
- У меня танцевальный! - с виноватой интонацией предупредила Света.
- Нет, Света, договорись со своим руководителем, - ответил этот мужчина. Между бровями появилась вертикальная складка, отчего его взгляд чуть потяжелел. - Сегодня пробежим километр, достаточно после перерыва, да? - и он встретил согласные ответы.
После короткой разминки, которую каждый совершил отдельно, мужчина достал секундомер и дал команду. Все дружно рванули вперед. Когда они убежали достаточно далеко, мужчина убрал секундомер в карман и повернулся к Лене.
- И кто ты такая?
Формулировка вопроса подсказала, что он хотя бы в некоторой степени растерян и недоволен. Взгляд его снова потяжелел, остановившись на ее лодочках, которые стали громоздкими, как камни.
- Лена, - ответила она, не понимая, как следует представиться, пока не сообразила, - Я новенькая, и еще не в курсе местных порядков. Вы ведете факультатив?
Она страстно хотела справиться с ситуацией, не прибегая за помощью к фамилии и должности отца.
- Нет, это вовсе не факультатив. Скажу более, многие преподаватели против всего этого, а новый директор в неведении.
Смутная обида за отца кольнула ее в сердце.
- Тогда к чему все... это? Почему вы принуждаете мой класс?
Она высказалась резче, чем желала, и будь такая возможность, забрала бы слова назад, потому что ему они очень не понравились. С потемневшим лицом отрывистым движением он вытащил секундомер и бросил взгляд на бегущих - они пробежали половину круга.
- Предлагаю тебе, Лена, остаться свободной и ни к чему непринужденной: иди домой.
Она почувствовала, как потеплели от смущения щеки, и стало трудней выдерживать вес рюкзака.
- Не хочу отделяться от класса, ведь я и так новенькая. Думаю, что смогу пробежать - каблуки невысокие.
- Эти ребята и девчонки бегают не под принуждением и не из-за стадного чувства.
Ее будто горячим воздухом окатило, она отступила на шаг, не мигая от оцепенения. А потом ответила с нескрываемой злостью:
- У меня достаточно силы воли и дисциплинированности, хотя это и не написано на лице! Мне никогда не приходилось быть стадной коровой, чтобы под кнутом недалекого пастуха пробежать какой-то там километр.
Некоторые завершали первый круг, приближаясь к ним. Лена осознавала, что этот человек оказал ей небольшую учтивость, не нагрубив в ответ при одноклассниках. Он ничего не ответил, только указав рукой в сторону школы, мол, иди отсюда. Ей не оставалось ничего иного. Пытаясь не показывать выражением лица и походкой, насколько сильно она уязвлена, девушка поспешила уйти.
Дом встретил ее ароматом пирога, заманивая на кухню, где мама разговаривала с кем-то по телефону. Стараясь быть бесшумной, Лена прошла к себе в комнату, достала из ящика блокнот и вырвала один лист. Торопливым почерком, с детскими помарками она написала:
Дорогая Мэри,
Я в такой ярости, что сильно давлю на ручку, и стержень рвет бумагу. Боюсь, это письмо будет похоже на те ужасные обращения к психологу, "крики души", которые часто встречаются в газетах. Прости за такой пафос. Я могла бы написать тебе В Контакте, но ты начнешь задавать вопросы, расщепишь мое длинное сообщение на мелкие, тем самым превратив его в глупые, вырванные из контекста смс, ведь так? Нет, ответь мне полным письмом, ничего не упустив. И без смайликов! Хочу слышать твой голос, а эти желтые морды так примитивны.
Я считаю, ты мне поможешь.
Всего два месяца назад ты лукаво выпытывала, есть ли кто-то, кого мне придется бросить в Н. из-за переезда, подтрунивала над моим возрастом и вспоминала свою юность. Я все еще помню прощальный аромат отцветающей сирени, шуршание ветра в ветках, острую весеннюю прохладу... Ты куталась в свою любимую шаль, которой никак не хватало на оба плеча, но ты не подавала виду и не прятала новый кулон. Тогда я нисколько не смутилась, но и сказать было нечего. Теперь-то я понимаю, как погано быть подростком. Какой ужас, я еще подросток, а не девушка, женщина. Это будто я не человек.
Если бы вчера меня кто-нибудь предупредил, хотя это и невозможно... Если бы ты предупредила! Но откуда тебе знать, моя дорогая Мэри... Сегодня самый кошмарный день в моей жизни. Я оказалась в унизительном положении перед незнакомым молодым мужчиной, который и стал причиной Не могу назвать его даже парнем! Мы сказали друг другу мерзкие вещи, хотя и встретились впервые в жизни. Ты смеешься и готовишься предложить что-то вроде "Врежь ему посильней!", не так ли? Нет, Мэри, ведь самое обидное, что этот человек мне очень понравился. Да что там, я, как говорят, влюбилась с первого взгляда полчаса назад. Наверно, этим письмом я пытаюсь выставить ситуацию смешной. Часть меня уверена, что это сильное чувство, а другая часть старается его заглушить.
Жду от тебя целительного ответа!
С любовью, Лена.
Она поставила точку, нашла в канцелярском барахле конверт и поспешила на почту, пока мама не заметила ее возвращения.
На обратном пути она заметила, как мимо нее проехала именно та старенькая "семерка", но водитель, разумеется, ничем не выказал узнавания.
*
И сложилось так, что вся школа ходила после уроков на стадион, а Лена возвращалась домой.
- Почему ты отделяешься? - спрашивали одноклассники.
- Не понимаю, к чему эта движуха, - неубедительно увертывалась она.
Ей все еще никто не объяснил важность этих встреч с Тимуром Сергеевичем. Потому между ней и классом оставалась пропасть недосказанности и недоверия. В такой атмосфере у девушки пропадало желание подружиться с кем-нибудь. В конце концов класс решил, что она не бегает с ними из-за отца, и ко всем чувствам прибавилась еще и вина, что она с молчаливого согласия свалила все на него.
На нескольких предметах за одной партой с ней сидела одна и та же девушка, Света Костарева. Они мало разговаривали, но Света сама по себе была чуть высокомерной, а может, знала себе цену. Она несколько лет ходила на уроки танцев, занималась ушу, да и внешностью обладала заметной. Длинные золотистые волосы, серые глаза - холодная красавица. Лена немного завидовала ее невероятной стройности и плавности движений.
- Ты явно нравишься Игорю, - почему-то высказала Лена предположение.
- Знаю, это ни для кого не секрет. Только я на него никогда не посмотрю: Игорь прибегает вторым или, вообще, третьим, а я - первой.
Лена удивилась строгой взыскательности и огорчилась, что частный случай снова сводился к занятиям Тимура.
- Так ты ходишь бегать! А я думала, что все-таки выбрала танцевальный.
- Танцевальный - для удовольствия, а бегаю я... - она запнулась, вдруг слетела холодная уверенность. - Для самозащиты, инстинкт самосохранения важней.
- Он что, так опасен, этот Тимур?
- Тимур?! - она посмотрела на Лену, как на лунатика. - Ох, да ты ничего не понимаешь, - но тут прозвенел звонок, и они так и не продолжили разговор. Позже Лена попыталась вернуться к нему, но Костарева проявила упрямство и проигнорировала ее.
Возможно, к счастью, что учеба набрала обороты и вскоре не осталось лишнего времени на раздумья о том, что ее, по сути, и не касалось. Только по ночам она вспоминала о новом чувстве в груди, которое напоминало розу, то источающую волшебный аромат, то колющую шипами. Девушка корила себя, что поддалась внешности незнакомого человека, ничего не зная о его душевных качествах. И желала убедиться воочию, что Тимур - худший из людей.
В середине сентября она получила ответное письмо от Мэри, написанное корявым почерком и с позорными для писательницы помарками, которые та сама так характеризовала.
