— А ты что-нибудь слышал? — спросил Крикс.

— Нет. Но я заметил, что больше других паниковали те, кто голосов не слышал, а вот тем, кто слышал их, они не показались такими уж страшными. Так что я рассудил, что вряд ли стоит видеть в этих голосах угрозу. И потом — все знают, что адхары никогда ни с кем не разговаривают… и уж подавно не поют. Должен признаться, я предпочитаю голоса, которые поют, чем стрелы, вылетающие прямо из тумана.

— С этим не поспоришь. А что было дальше?..

— Дальше… — Атрейн ненадолго замолчал, глядя куда-то сквозь дан-Энрикса. Меченый осознал, что никогда еще не видел у него такого выражения лица. — Боюсь, что ты мне не поверишь. Впрочем, ты-то, может, и поверишь — ты ведь маг… Короче говоря, я поразмыслил и решил, что, если впереди такой же плотный туман, как и в том месте, где мы оказались — значит, парни правы, и нам нужно возвращаться. Но, если это не туман, а результат какой-то магии, то, может статься, впереди все чисто. Так что я заставил главных паникеров замолчать, приказал никому не трогаться с места до моего возвращения, и отправился на разведку.

— В одиночку?..

— А ты предлагаешь взяться за руки, чтобы не потеряться, и биться лбом о все деревья по дороге? — покривился сенешаль. — Один человек движется быстрее, чем два или три, даже если приходится идти практически вслепую. Я пошел… Оставлял метки на деревьях, хоть и не был до конца уверен, что потом сумею их найти. Голосов я так и не услышал. А потом… потом туман внезапно поредел, и я увидел мост, то ли из камня, то ли из какого-то металла. Он был очень длинным, и шел не над рекой, а над какой-то пропастью, заполненной туманом — или, может, облаками? А на противоположной стороне моста был замок, но не Марахэн и не Руденбрук. Он был… — Атрейн осекся, сделав пальцами такое движение, как будто бы пытался сотворить необходимые слова из воздуха. — Даже не знаю, как сказать. Ты когда-нибудь видел замки в облаках? Он бы таким же, только настоящим. И кажется, я даже знаю, что это за замок… Тот маг, который приходил за сыном Тэрина, говорил мне о нем. Мать принца к тому времени была уже мертва, так что заботы о младенце взяла на себя моя жена. Я захотел узнать, куда маг собирается забрать наследника — и тогда он рассказал нам о Туманном логе и о замке Эйринваль.

— Леривалль, — автоматически поправил Меченый.

Атрейн вскинул на него взгляд — такой настойчивый и острый, словно он хотел одним усилием воли проникнуть в мысли собеседника.

— Ты знаешь этот замок?.. — спросил он.

Это был далеко не первый раз, когда Атрейн смотрел на Крикса этим вопрошающим, пытливым взглядом. Меченый спросил себя — как давно у сенешаля появились подозрения на его счет? В момент их первой встречи? Или позже?..

— Я о нем слышал, — сказал он как мог бесстрастно. — Это очень известная легенда — в нашем мире. В наших хрониках записаны истории о людях, которые заблудились в туманах, а потом внезапно набрели на Леривалль — совсем как ты. Ты не пошел туда?..

— Нет, я подумал о своих товарищах и повернул назад, — сказал Атрейн, явно думая о другим. — Мне показалось, что тебе и королю не помешало бы узнать об этом замке. Как ты думаешь, если отправиться на то же место — он все еще будет там?..

— Вряд ли, — сказал дан-Энрикс. — Леривалль — как сон. Нельзя проснуться, а потом вернуться в то же сновидение.

— Ну что ж, может, оно и к лучшему, — вздохнул Атрейн. Некоторое время он молчал, глядя на Крикса. Сердце у дан-Энрикса заколотилось чаще, как у человека, неспособного предотвратить грозящую ему опасность и вынужденного столкнуться с ней лицом к лицу. 'Сейчас, — подумал он. — Это произойдет сейчас'. И не ошибся. Сенешаль спросил — медленно и раздельно, словно желал подчеркнуть каждое сказанное слово — Это ведь был ты?..

Крикс постарался, чтобы его лицо не выражало ничего, помимо вежливого удивления — как и положено человеку, который не понимает, о чем его спрашивают. Но на Атрейна это не произвело желаемого впечатления.

— Перестань… — нетерпеливо сказал он. — Я знаю, что ты меня понял. Я думал об этом сотни раз, когда смотрел на то, как ты командуешь людьми, чертишь свои карты или возишься с больными в лазарете. В народе всегда верили, что рано или поздно ты вернешься и освободишь эту страну от гвиннов. Мне бы тоже следовало в это верить. Но я устал от бесконечных поражений и разочаровался во всем на свете. Если бы не я, ты сейчас был бы нашим Королем.

Лицо Атрейна раскраснелось, глаза лихорадочно сверкали. Чувствовалось, что виной тому не только горячая ванна, но и исключительное, непривычное волнение.

Меченый ощутил растерянность. Если он будет продолжать делать вид, что ничего не понимает, то и Атрейн, и он сам, будут понимать, что это просто глупый фарс. Но если он признает правоту своего собеседника, то это прозвучит, как обвинение. Как будто бы он сердится на то, что сенешаль лишил его законных прав.

— Как бы там ни было, сейчас у Эсселвиля есть король, — как можно мягче сказал он.

Атрейн покачал головой.

— Если бы все было так просто… Было время, когда я сказал себе — если для того, чтобы вспомнить о гордости и драться с Дель-Гвиниром, людям нужен Истинный король, то я его создам! Но я ошибся, думая, что Истинный король — это всего лишь символ, который должен сплотить людей. Король — это прежде всего человек. Тот человек, который ведет людей в бой и принимает важные решения. А Литт не может быть подобным человеком. Мы отступились от него, как взрослые, которые перестают водить ребенка на помочах, чтобы он научился ходить сам. Но вместо этого он почувствовал неуверенность и стал искать, к кому прислушаться теперь. Разница только в том, что раньше он еще не чувствовал себя настоящим Королем и позволял другим открыто диктовать ему свои решения. А теперь ему нравится думать, что он правит сам, поэтому он будет слушать тех, кто сможет лучше остальных изобразить, что подчиняется его приказам. Понятно, что «приказывать» он будет только то, чего захочется его советникам, но это он поймет еще нескоро — если вообще когда-нибудь поймет.

— Хочется думать, что ты ошибаешься на его счет, — ответил Крикс. Атрейн поморщился.

— Я знаю Литта лучше, чем любой из вас, и я вполне уверен в том, что говорю. Кого я никак не мог понять, так это тебя. С тех пор, как я начал догадываться, кто ты, я все время задавал себе вопрос — чего он добивается?.. — но так и не сумел найти ответа. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы ничуть не сомневался в том, что после окончательной победы этот человек намерен заявить свои права на трон. Армия боготворит тебя. Я думаю, если бы дело дошло до спора между тобой и Литтом, большая часть людей встала бы на твою сторону. Но при всем при том ты очень мало думаешь о своей популярности и постоянно занят посторонними вещами, вроде изучения своего болеутоляющего порошка. Словом, ты не похож на человека, который рассчитывает когда-нибудь в будущем надеть корону. Это кажется мне поразительным. Правда, ты самый бескорыстный человек из всех, кого я знал за свою жизнь, но даже самый бескорыстный человек задумается, если ему предложат удовольствоваться ролью полководца Истинного короля — в то время как он сам имеет куда больше прав на этот титул. Может, маги в самом деле отличаются от остальных людей, и у них не бывает наших слабостей или желаний?..

Меченый рассмеялся.

— Ошибаешься, у меня тоже есть желания.

— Какие же?..

— Больше всего на свете я хочу покончить с Олваргом и тем, что в нашем мире называют Темными истоками. И можешь мне поверить — если мне это удастся, то все наши разговоры о коронах и наследстве Тэрина не будут иметь ровно никакого смысла.

Сенешаль нахмурился, явно готовясь задать собеседнику очередной вопрос, но через несколько секунд пожал плечами, как бы признавая право Меченого на какие-то особенные, не доступные для окружающих мотивы.

— Что ж. Тогда дождемся наступления весны и выступим на Марахэн, — сказал он, потянувшись за лежавшим возле ванны полотенцем.