— Я знаю, что случилось с Криксом, — возразил на это Кэлрин. — А что было с вами?

«Ну а вы как думаете?» — чуть не спросил Алвинн — но в последнюю секунду удержался. Отт смотрел на него с тем же самым выражением, что и «дан-Энрикс», то есть — с нескрываемым сочувствием. В принципе, Алвинн считал, что мало что на свете раздражает больше, чем подобные сочувственные взгляды. Но на сей раз огрызаться почему-то не хотелось.

— Давайте уже, наконец, поговорим о чем-нибудь другом?.. — угрюмо спросил он.

Затупленный меч в руке Олриса был рассчитан на взрослого мужчину, а никак не на мальчика двенадцати лет, и руки от него болели так, как будто собирались оторваться, но Дакрис, по-видимому, полагал, что подбирать для Олриса более легкое оружие — пустое баловство. Олрис воровато оглянулся, и, удостоверившись, что на него никто не смотрит, сбросил тяжелый деревянный щит на землю и перехватил длинную рукоять второй рукой. По слухам, маг, который присоединился к войску Истинного короля и в числе первых оказался на стене Авариттэна, якобы носил волшебный меч, который был длиннее тех, которые ковали в Эсселвиле или в Дель-Гвинире. Этот меч можно было держать обеими руками, поэтому чужак сражался без щита.

Олрис нанес несколько ударов по столбу, который использовался латниками крепости для одиночных тренировок. Без привычной тяжести щита, прикрывавшего его от плеча до колена, Олрис чувствовал себя раздетым — даже несмотря на старую кольчугу, которая была ему безобразно велика. Интересно, неужели магу Истинного короля не страшно, что его убьют?.. Хотя его, скорее всего, защищает его магия.

Олрис вздохнул, подобрал с земли щит и вдел левую руку в петли. Подурачились — и хватит! Хотя Дакрис считал ниже своего достоинства лично следить за тем, что происходит на заднем дворе, он почему-то всегда знал о том, что его ученик пытался смухлевать. Подобные попытки награждались подзатыльниками и распоряжением вернуться и продолжить тренировку.

В первые же дни после того, как Олрис поступил к нему на службу, Дакрис привел его на двор и показал вкопанный глубоко в землю столб, покрытый сотнями светлых зарубок. После этого он объяснил, как нужно наносить удары, чтобы хорошенько набить руку. Верхний, нижний, боковой, с финтом и без финта… Ничего сложного, но, если нужно нанести каждый удар по меньшей мере двести раз, то это очень скоро начинает казаться каторжной работой. Дакрис чуть-чуть понаблюдал за тем, как Олрис повторяет показанные ему удары — то подряд, то вразнобой — а потом коротко кивнул и обронил: «Вот так и продолжай». Через несколько дней, успев возненавидеть жаркий август, пыльный задний двор и чертов столб, который начал видеться ему даже во сне, Олрис набрался наглости спросить, будет ли Дакрис обучать его тому, как защищаться от ударов настоящего противника. Гвардеец достал меч, одним сильным ударом выбил из рук Олриса его оружие и кратко пояснил, что остальные тренировки он отложит до того момента, пока Олрис не научится крепко держать свой меч в руках.

Чтобы как-то разнообразить свои тренировки, Олрис начал размышлять о том, отправит ли король Рыжебородого сражаться с людьми Истинного короля. По вечерам, когда гвардейцы собирались в общем зале, разговоры то и дело возвращались к только что захваченному айзелвитами Авариттэну.

В такие моменты Нэйд обычно сквернословил, пил и бился об заклад, что он доставит в Марахэн три головы — того молокососа, которого айзелвиты называют своим королем, его первого рыцаря, Атрейна, и, конечно, проклятого мага, которого звали Криксом-из-Легелиона. Но в браваде Мясника чувствовалась затаенная тревога. Олрис полагал, что знает, в чем ее причина. Войску Истинного короля в жизни не удалось бы захватить Авариттэн своими силами, но гвинны слишком поздно поняли, что план повстанцев состоял не в том, чтобы взять укрепленный город штурмом. Верные Атрейну люди давно уже находились в городе и призывали горожан выступить против гвиннов. Когда люди Истинного короля приблизились к стенам Авариттэна, их сторонники попытались открыть мятежникам ворота. Это им не удалось, но зато в городе начался настоящий хаос. Айзелвиты, много лет безропотно платившие налоги гвинскому наместнику, на этот раз как будто озверели. Бои шли на каждой улице, а наступательным оружием служило все подряд — от топоров и кухонных ножей до табуретов и обломков мебели. Расчет на то, что попытка захватить Авариттэн покончит с жалким войском Истинного короля, не оправдалась — город был захвачен меньше чем за сутки. Это могло внушить айзелвитам из соседних городов опасные идеи, а мятежники явно не собирались останавливаться на достигнутом.

Все это заставляло Олриса раздумывать о том, что скоро он, возможно, попадет на настоящую войну. Пока что мысли о войне были скорее фантазиями, чем реальностью, поэтому его не особенно пугала мысль, что он так и не научился ничему полезному, кроме того, как нужно бить по неподвижному столбу. Куда приятнее было воображать, как он совершит что-то выдающееся, что мгновенно сделает его героем в глазах остальных гвардейцев. Например, убьет Атрейна… Или, еще лучше — Крикса-из-Легелиона. Интересно, мага вообще можно убить простым оружием?..

Олрис на мгновение прикрыл глаза и представил себе Авариттэн, охваченный огнем. Он никогда не видел штурма, но однажды был свидетелем пожара, и теперь не мог вообразить себе сражения без пламени. Итак, Авариттэн горит, мятежники уже на городской стене, и защитники готовы сдаться. Айзелвитами руководит высокий человек, похожий на Рыжебородого. Но этот человек заметно выше Мясника из Бреге, и к тому же у него на лбу клеймо. Защитники Авариттэна сразу узнают в нем Крикса-из-Легелиона, и даже самых отважных воинов охватывает паника — все понимают, что сражаться с магом бесполезно. Только один человек рискует бросить ему вызов…

Олрис улыбнулся и, парировав щитом невидимый удар, набросился на столб, словно на настоящего противника.

— Развлекаешься?.. — уничижительно спросила Ингритт, незаметно подошедшая к нему.

Застигнутый врасплох, Олрис почувствовал, как к щекам приливает жаркая волна — и внутренне порадовался, что Ингритт не может знать, о чем он сейчас думал. А потом мгновенно ощетинился, расслышав в ее голосе знакомые пренебрежительные интонации.

— Чего тебе? — грубо осведомился он.

Девушка смотрела на него в упор.

— Ты знаешь, что случилось с Роланом?

Олрис вздрогнул. Разумеется, он знал про Ролана — хотя это было последней темой, которую он хотел бы сейчас обсуждать. Когда пронесся слух о том, что Авариттэн захвачен людьми Истинного короля, а в большинстве приморских городов стало настолько неспокойно, что их жители могут в любой момент восстать вслед за соседями, Ролан попытался сбежать из Марахэна. Олрис до сих пор не понимал, на что он вообще надеялся — с его-то покалеченной ногой! — но кончилась эта история именно так, как следовало ожидать: его поймами, привезли назад и здорово избили. Любого другого на его месте могли бы и убить, но в Ролане пока нуждались. Олрис утешался тем, что люди короля не станут жертвовать лучшим оружейником, особенно в преддверии большой войны. Но Ролан рассудил иначе. Едва оклемавшись от побоев, этот сумасшедший заявил, что он больше не собирается ковать оружие для гвиннов. К вечеру известие об этом обошло весь Марахэн, а заодно обросло множеством вымышленных подробностей. Те, кто рассказывал об этом, утверждали, будто Ролан обложил площадной бранью Олварга, Рыжебородого и всех адхаров, и приписывали кузнецу слова о том, что войско Истинного короля вышвырнет гвиннов с завоеванных земель еще до первых настоящих холодов. Кое-кто даже осмелился окольно намекнуть на связи Ролана с повстанцами.

Олрис не знал, что думают об этом случае король и его приближенные, но Нэйд при одном лишь упоминании о Ролане мгновенно делался мрачнее тучи, да и большинство гвардейцев из его отряда выглядели ненамного лучше. Создавалось впечатление, что после взятия повстанцами Авариттэна до них неожиданно дошло, что в Марахэне слишком много пленных айзелвитов. Было очевидно, что, если прямо сейчас казнить хромого кузнеца, то в глазах большинства жителей крепости он будет выглядеть героем, который погиб за Истинного короля. Лишить Ролана ореола мученика и героя можно было только одним способом — заставить его сдаться и вернуться к исполнению своих обязанностей.