- Как ты? - спросил он у нее.

Кагэро отступила на полшага от него, запахнув разорванное кимоно. Тот лишь ус­мехнулся.

- В порядке, - ответила Кагэро, - а ты?

- Тоже, - кивнул спаситель.

Кагэро заметила, что не смотря на несколько часов бега, он ничуть не запыхался.

- Кирияма Дзюбей, - представился он, поправляя большую соломенную шляпу, ко­торую также умудрился не потерять за время их побега из пустой деревни.

- Сома Кагэро, - сказала в ответ Кагэро, пытаясь привести в порядок свое кимоно. - Благодарю тебя, Кирияма Дзюбей, ты спас мне жизнь. Я верну долг при первой возмож­ности, но сейчас я должна уйти. После сочтемся. - И Кагэро бросилась бежать прочь от поляны.

Дзюбей лишь пожал плечами, снова поправил съехавшую на сторону соломенную шляпу и зашагал в направлении Сата.

Асикага Рюхэй точно также гулял по сиреневому садику его покойной жены. Он не назначал встречи своим ниндзя, однако не сильно удивился появлению ушедшей вместе с Ханзо его дегустаторши Кагэро. По иронии судьбы, она замерла почти у того же самого куста сирени, что и Ханзо.

- Весь отряд погиб, - сказала она. - Нас перебил ужасный человек с каменной ко­жей. Скорее всего, именно он стоит за этой чумой.

- Задание не выполнено, - отрезал Рюхэй. - Возвращайся обратно и узнай кто именно отравил людей или подпустил чуму в их дома. И главное, зачем он это сделал? Одному человеку, хоть с каменной кожей, хоть без, такое не под силу.

- Я лишь принесла доклад, - отрезала Кагэро, исчезая в зарослях сирени.

"Надо будет приказать садовнику лучше ухаживать за сиренью, - подумал Асикага Рюхэй, - кусты у Каеко выглядели гораздо опрятней".

Очередная деревня по дороге на Сата была пуста. Такое впечатление, что люди в спешке собрались и покинули ее. Пустота этих деревень настораживала Дзюбея и угне­тала его. В душе, он любил общество людей, хотя частенько сторонился его, но на то были свои причины, о которых он не любил распространяться.

Он поправил шляпу, ремешки державшие ее разболтались от времени (она была не новой и потерлась, как и вся одежда Дзюбея), пристроил поудобней меч за плечом и тут в живот ему врезался бронированный кулак Тэссая. Тот весьма удачно прятался в тени бо­гатого дома, украшенного резными драконами. Мощь удара оказалась такова, что Дзюбей отлетел к стене противоположного дома, врезавшись в нее спиной и потеряв меч. Шляпа упала с его головы и несущийся на него Тэссай растоптал ее практически в пыль.

- Моя последняя шляпа, - простонал Дзюбей, отпрыгивая с пути каменнокожего ве­ликана.

Не успел он приземлиться, как пальцы Тэссая сомкнулись на его горле и следом кулак врезался в солнечное сплетение наемника. Дзюбей поперхнулся воздухом, рот его наполнился кровью. А Тэссай продолжал самозабвенно избивать его и лишь вовремя рас­слабляя участки тела, куда врезался каменный кулак, Дзюбей сумел сохранить кости и внутренние органы в целости. Хуже всего приходилось, когда Тэссай бил его по лицу - Дзюбей серьезно сомневался, что не лишился половины зубов, по поводу носа он не вол­новался - тот ломали не один раз.

- Я сделаю из тебя отбивную, - хрипел Тэссай, нанося удар за ударом. - Я буду медленно выбивать из тебя все дерьмо, покуда оно из ушей не полезет. Я тебя... Я тебя... Я... Я... Я... - Слова в ушах у Дзюбея сливались в бесконечное "Я", "Я", "Я"...

"Главное, не потерять сознание", - лишь и думал Дзюбей, трепыхаясь в кулаке Тэс­сая словно птица в когтях жестокого кота, играющего с ней перед тем, как прикончить.

Наконец, он обвис, уронив голову на жесткие пальцы Тэссая. Тот отшвырнул его на землю и Дзюбей свернулся калачиком, довольно удачно изображая покойника. Одно­временно, он начал подтягивать к себе катану за специально для этой цели привязанную к ножнам почти незаметную для незнающего о ней человека (или не человека) струну.

- Претворяешься, урод! - заорал Тэссай, оказавшийся более наблюдательным, чем казалось, не смотря на отсутствие правого глаза.

Пришлось наемнику форсировать события. Он перекатился к подтянутому едва ли наполовину мечу. Не смотря на боль, пронзившую практически все его тело, он прыгнул с земли, выхватывая меч и нанося молниеносный удар по груди слегка опешившего Тэссая. Сталь с противным скрипом прошлась по камню, не оставив и следа. Тэссай лишь рассме­ялся.

- Твое дзюцу удивляет меня, но, все равно, я убью тебя!

Гигант сжал пальцы в кулак, но неожиданно разжал их - каменная кожа начала осыпаться.

- Что кожа шелушиться? - усмехнулся Дзюбей и ударил Тэссая по шее, там уже почти не осталось каменной кожи. "Как удачно", - усмехнулся про себя Дзюбей.

Клинок катаны прошелся по горлу Тэссая, однако тот вместо того, чтобы ухва­титься за него - вцепился правой рукой в лицо Дзюбея. Наемник никак не мог ожидать такого поворота дел, он едва успел набрать в легкие побольше воздуха, потому что приток его был мгновенно перекрыт. В рот ему набились отслаивающиеся чешуйки каменной кожи Тэссая, сплюнуть их он не имел никакой возможности. Практически на удачу Дзю­бей ударил гиганта по руке, не зная, достаточно ли каменной кожи отвалилось от нее. Ему повезло - процесс разрушения зашел достаточно далеко. Он упал на землю, сорвал с лица мешающую дышать конечность и наконец смог увидеть, что сталось с Тэссаем. Сейчас гигант более всего напоминал разрушающуюся статую из давно заброшенного храма, од­нако был еще жив и оставшейся рукой попытался вновь ухватить Дзюбея за лицо. Тот легко уклонился и ударил наискосок, разрубив почти надвое.

- Сильный был воин, - раздался противный, как скрип несмазанной дверной петли голос, - но ты сильнее. Хоть и победил его ты не совсем сам.

Дзюбей развернулся на звук и увидел престарелого коротышку в здоровенной со­ломенной шляпе. Почему-то Дзюбею сразу показалось, что он - член ордена Фукэ-сю, хотя не только они носят большие соломенные шляпы, на принадлежность к лао указывал же сакудзо - монашеский посох. Лица его Дзюбей разглядеть не мог из-за широких полей шляпы, из-под которой лишь торчала длинная трубка-кисэру. Над ее чашкой курился си­зый дымок.

- Ты кто такой? - поинтересовался Дзюбей обычным ироничным тоном, хотя каж­дых вдох давался ему дикой болью.

- Все зовут меня Никотин, - несколько невнятно из-за торчащей из зубов трубки ответил лаосец. - Это прозвище стало мне гораздо родней чем имя.

- Славное прозвище, - усмехнулся Дзюбей, левой рукой ощупывая ребра, в целост­ности которых весьма сомневался, - и как ты дожил до таких лет, если столько куришь, раз заслужил его.

- Я курю только табакко, - ответил монах по прозвищу Никотин, тряхнув коротень­кой бороденкой, торчащей из-под полей шляпы, - но это не важно. Я работаю на прави­тельство и хочу предложить тебе заняться тем же. Плачу пятьсот золотых.

- Не думаю, что на дело стоимостью в пятьсот золотых, послали бы одного преста­релого коротышку.

- Со мной были воины, - мрачно ответил Никотин, - но их всех перебили. Демоны Каро напали на нас и лишь мне удалось скрыться.

- Великая отвага, - продолжал открыто издеваться над стариком Дзюбей. - Почему же ты не остался сражаться с этими демонами, как твои павшие товарищи. Ведь именно этим должны заниматься монахи лао.

- Ты путаешь нас с материковыми клириками, - осадил его Никотин, в голосе кото­рого прорезались ледяные нотки, - а я правительственный шпион. Мне надо распутать дело, заваренное здесь Демонами Каро.

- Что за дела могут быть у демонов в этаком захолустье? Им сейчас есть где раз­вернуться, например, в том же Мурото.

- За одни эти слова можно угодить в темницу и я вправе, между прочим, тебя туда упрятать.

- Попробуй, - хищно оскалился Дзюбей, скорее изображая жажду боя, нежели, дей­ствительно, желая драться после столкновения с каменнокожим гигантом.

- Зачем? - от усмешки кисэру совершила резкое движение - ровная до того струйка дыма заколебалась. - Тебя прикончат Демоны Каро.