— Так что, все-таки игра? — задаю вопрос, который меня постоянно мучает. Сижу, уставившись в темноту, минуту, другую. Сообщений от тебя нет: наверное, обдумываешь ответ. Закрываю глаза, опускаю голову на руки, глубокий вздох. Яркие образы всплывают так явственно, доводят меня до нервной дрожи, до бешено колотящегося сердца.

Вижу твой силуэт, сидящий за деревянным столом у полуподвального окна в тусклом свете китайских фонарей, сжимающий в одной руке чашку кофе, в другой телефон. Ты озадачен? Расстроен? Удивлен? Нет, ты взволнован. Открываю резко заболевшие глаза. Не сразу понимаю, где я. Второй раз за день, да так ярко! Для меня — рекорд. Понемногу прихожу в себя. От тебя ответа нет.

Время как будто остановилось. Эта пауза сводит с ума, но вот, наконец, комната освещается мягким светом экрана, оповещая об смс от тебя.

— Лет, с тобой я не играю. Разве ты не понял этого? — дыхание замирает, а я, не понимая и не веря, смотрю на экран телефона.

— Ал, да как я должен был это понять?! Ты меня ежедневно при каждом удобном случае в этом убеждал! Вбивал, можно сказать, эту мысль, — вливаю свои мысли в электронное послание.

— Я не такой человек, который легко заводит знакомства и сходится с людьми. Неужели ты думал, что я так легко перейду грань и допущу к телу, в душу, в мысли? Да мне срать на большую часть всех и вся, что меня окружает!

— Я ничего не думал, просто тонул в тебе, — вспоминаю наш разговор перед выездом и пишу дополнение, пытаясь как-то объяснить свои путающиеся мысли.

— Знаю, что ты не такой. Я понимаю и чувствую тебя на осязательном уровне. Помнишь? Дышим, чувствуем, думаем в унисон. Я тогда говорил серьезно. Хотел бы тебе объяснить, но это в смс не расскажешь, — решаюсь раскрыться перед тобой, надеясь, что поймешь, не испугаешься.

— Я тоже чувствую тебя, ощущаю буквально кожей, как самого себя. Я почувствовал тебя, заметил еще до нашего официального знакомства там, в баре.

Я вспоминаю, как увидел тебя, как заметил. Неужели не я один? Эмоции захлестывают, ты тоже меня чувствуешь, возможно ли это?! Чувства накрывают, одно за другим: любовь, нежность, счастье.

— Ал, ты назвал себя когда-то черной дырой. Я наконец-то понял твои ощущения и, возможно, даже свои. Я хочу поглотить тебя всего, без остатка, чтобы мы стали одним целым, единым, как никто из нас до сих пор. Моя тьма, — откровения сыплются из меня, как из рога изобилия, хер заткнешь, да я и не хочу. Хочу одного, чтобы ты понял меня, поверил.

— Лет, да ты романтик! Я это, конечно, и раньше знал. Но скажу тебе честно, не люблю романтику, не люблю любить. Любовь — это боль. Но с тобой мне хорошо, так что когда наиграешься, скажешь. — Пульс начинает зашкаливать.

Не хочу обращаться к своему второму «я», но оно само, влекомое тобой, тянется, идет по красной нити, в существовании которой я уже не сомневаюсь. Чувствую твой непонятный страх и недоверие, понимаю их, как свои. Мы мало знакомы, и для тебя любовь хоть и счастье, но все же слабость.

— Ал, проиграй уже или выиграй. Я устал, да и не верю в эту игру. Ты будешь тьмой для всех, а я буду для всех айсбергом. И только друг с другом мы будем теми, кем хотим, — хочу написать большее, но это надо говорить в глаза.

— Лет, мы будем вместе, сколько ты захочешь. Только не испорти все, не сжигай мою драконью шкуру, — чувствую горечь в словах, сказанных с юмором.

— Нет, ты что? Чтобы потом по свету шляться и со всеми воевать? — перевожу я в шутку напряженный момент, чувствуя, что ты в этом нуждаешься. - Не, я, конечно, готов за тобой хоть на край света. Но помню из сказки: «Не сожги шкурки, а то в железных сапогах ходить тебе три года и искать свое счастье по свету».

— Не нужно на край, ничего больше не нужно! Я даю тебе все, что могу дать и хочу дать, — хочется написать, что мне всегда этого будет мало, но вместо этого просто пишу:

— По поводу наиграешься. Ал, я поддержал тебя в твоей игре, но сам ни одного дня не играл. А что касается ударов, не жди их от меня, если только сам попросишь, и то добьешься только шлепков. Ты же умный и мудрый. Ты чувствуешь меня, а я тебя.

Через минуту разглядываю подмигивающий смайлик и сообщение от тебя.

— Вот с этого места поподробнее. Что там про шлепки? — Я улыбаюсь, вспоминая, как ты мне угрожал плетью. Сразу накатило игривое настроение. Ну что, пошалим? Пишу.

— Так что только попроси. Я, как профессиональная швея, могу и пороть, и гладить, — и тоже подмигиваю тебе.

— Интересное предложение. А что еще? — мне нравится эта твоя черта, моментально переводить напряженные моменты в шутку.

— Ал, тебе всё перечислить, что я могу? Легче написать, что не могу или что не пробовал, но хочу попробовать с тобой, — от этой переписки бросает в жар, который смещается к соскучившемуся по тебе другу: член в штанах ожил.

— Лет, у меня от твоих предложений сейчас проблемы начнутся, — от осознания, что тебе кто-то может эти «проблемы» решить, все к чертовой матери опускается. Раздражение накатывает с новой силой. Пишу.

— Не понял, какие проблемы? Если у тебя проблемы, давай их вместе решать!

— Лет, не тупи. Утренние проблемы. Тебе спать не пора? Ночь на исходе, и совам нужно в кроватку, а жаворонкам, которые еще не ложились, вылетать из гнезда. — И правда, за этой перепиской я не заметил, как в окно постучалось утро. В камине догорели угольки, а за окном уже не одна пташка пела о рассвете, а целая стайка пичужек.

— Доброго утра, жаворонок. Пока-пока. Хочу тебя увидеть, — отправляю прощальное смс и иду спать.

***

Возвращаюсь домой из берлоги. Вечерние сумерки, серое полотно дороги, и я весь в себе, а вернее, весь с тобой. Пытаюсь как-то усилить своё восприятие, но понимаю, что нихера не выходит. Вспоминаю, как проснулся к обеду, долго валялся в кровати, потом долго страдал херней, пытался что-то делать, но не было никакого желания.

Все тело болит так, как будто я заболел или рабским трудом занимался. И вдруг я осознаю, что у меня самая настоящая ломка. Ты молчишь, более того, на все мои попытки дозвониться, мне вновь и вновь сообщают, что абонент не абонент. Мне плохо, нет, мне пиздец как хреново. Что случилось? Почему от тебя нет звонков? Вроде нормально поговорили, и обошлось без разборок. Беспокойные мысли не оставляют меня. Остаток дня проходит, как во сне, лишь бесконечные взгляды на сотку и тревожные мысли. И все, больше вспомнить нечего.

***

Понедельник, утро. Башка трещит от недосыпа. Еду на работу. Пробки, светофоры, гудки машин, спешащие кто куда люди. Все это проходит передо мной пленкой черно-белого кино. Вроде вижу, но все без интереса, ярких красок и ощущений. Не отпускающее чувство тревоги мучает меня. Со вчерашней ночи так и не было ни одной смс и ни одного звонка от тебя, и это гнетет больше всего. Мы поговорили, а потом эта переписка. Вспоминаю твое откровение. Безумно хочется услышать твой голос, увидеть зелень глаз. В голове пульсирует вопрос: «Что же случилось?»

Невеселые мысли прерывает телефонный звонок. Сердце начинает в ускоренном темпе гонять кровь: вижу твое имя на дисплее. Принимаю вызов, но не успеваю и слова сказать.

— М-м-м, Лет? — я чуть не врезался в стоящую впереди машину, услышав в трубке женский голос. — Это Алиса, мы с тобой как-то в баре познакомились, ну, помнишь, ты мне еще звонил, когда искал телефон Гота.

— Кого? — не сразу допирает до меня. - Да, да. Я помню, Алиса. Мы с тобой танцевали, — слышу вздох, — Алис, почему ты звонишь с телефона Ала? Где он сам? — дисфория достигает наивысшего уровня.

— Я по этому поводу и звоню. У нас проблема тут нарисовалась. По ходу, у Гота жар, я полистала его телефон, пока он был еще в сознании… — Волна неконтролируемого страха накрывает меня с головой.

— Повтори, что ты сейчас сказала. Пока был в сознании? — перебиваю я девушку.

— Да. Он в обморок грохнулся, и сейчас никакой, — говорит девушка обыденно. — Его бы до дома довезти, а то он на ногах не стоит. Я в его телефоне порылась, из знакомых имен только твое. Вот и позвонила.