- А я как раз к тебе, Олег…

- Мне надо уйти, срочно.

Мне было не до разговоров. Внутри все клокотало от ужаса.

- Обеденный перерыв был только что. - Директор нахмурился, критично сканируя меня взглядом. - Куда ты собрался среди рабочего дня?

- Мама звонила, у нее проблемы. - Делиться тем, что произошло, отчаянно не хотелось.

- Маргинал вернулся?

Я неопределенно кивнул, а Сергей Александрович каким-то звериным чутьем сообразил, что в этот раз все не так просто. Свернув свои пухлые губы в трубочку, он как будто задумался, а потом произнёс.

- Беги, конечно. И если вдруг что, звони мне, я тебе обеспечу юридическую поддержку. Как законную, так и не очень. У меня есть связи.

Я кивнул и помчался, искренне надеясь, что мне не придётся пользоваться помощью директора.

Но когда я зашёл в квартиру, стало понятно, что мама, увы, не преувеличила. На кухне, распластавшись на полу, лежал Валера, кажется, ещё живой. Из его солнечного сплетения торчал нож по самую рукоятку, а под его телом собралась лужа крови. Мамы рядом не было.

В шоке схватившись за голову, я кинулся осматривать комнаты, и в одной увидел лежащую на расстеленной кровати пьяную вусмерть девушку. Больше в квартире никого не было.

Чувствуя полную растерянность, я позвонил матери. Прошо около минуты, прежде чем она взяла трубку. Кажется, она до сих пор была в шоке.

- Мама, ты где? Я в квартире, что произошло?

- Он умер, да? - В голосе рыдания.

- Ты где?

- Я возле дома… Я боюсь. Олеженька, понимаешь… - Я слушал всхлипывания, не сводя глаз с тела Валеры. - Я хотела съездить, посмотреть, как он без меня, а когда приехала, он был не один! Он бабу привел.

Отчаянно хотелось курить.

- Ну, хорошо, а дальше что?

- Я говорю ему, как ты мог? А он пьяный, начал орать, чтобы я уходила, что это его квартира, что он будет водить в нее кого угодно и когда угодно, а я в матери ему гожусь… - Снова молчание.

- Дальше. Мама, дальше что было?

- Я ударила его по лицу, а он взял со стола нож. Дальше плохо помню. Помню только, что я сама уже держала нож, а он был воткнут в него… - Мама зарыдала в голос.

- Ясно.

Я кинул трубку. Валера, сволочь… Не жилось же тебе.

И я позвонил Сергею Александровичу. Разговор проходил как в тумане. Я даже сейчас плохо помню, что именно сказал ему. Однако, директор сориентировался быстро. Он приказал тщательно протереть рукоятку, аккуратно обхватить ее ладонью Валеры, наполовину вытащить нож из раны и засунуть обратно. Что я и сделал.

Находясь в шоке, я не сразу понял, зачем надо было это делать. А потом стало ясно. Я добил Валеру. Сергей Александрович решил, что проще замять убийство, чем нанесение тяжких телесный повреждений. Труп не расскажет, что произошло.

Когда я приподнял и вернул нож на место, в рану, открылось внутреннее кровотечение, и Валера, чуть приоткрыв глаза, тихо прохрипел, а потом, клянусь, я увидел, как он стал мертвым. Как будто в нем что-то исчезло, душа? И осталась одна телесная оболочка.

Дальше Сергей Александрович приказал отправить маму в квартиру, где я живу, а самому вызвать полицию. Его план был следующим. Я должен был сказать полиции, что мама попросила меня проверить квартиру, в которой остался жить ее любовник, а я уже обнаружил труп.

Об остальном Сергей Александрович обещал позаботиться. И, забегая вперед, скажу: он позаботился. Не знаю, сколько денег это ему стоило, но ни маму, ни меня никто даже не заподозрил в убийстве, а посадили какого-то алкаша, взятого за разбой.

- Только ты должен понимать, что назад дороги нет. - Произнёс в тот день директор, а я кивал головой в трубку, как болванчик, готовый на что угодно. - И все телодвижения только через меня.

В тот же вечер Сергей Александрович стал для меня Сереженькой, а я впервые обнаружил, что перестал видеть красный цвет.

***

То, что сохранение тайны связи с Вадимом Арнольдовичем - вопрос времени, я понимал очень отчетливо. Я хотел быть с ним, но ужас от мысли, что последует за мою измену, заставлял холодеть все внутри. Я был уверен, что Сереженька мне не простит. А что говорить о том, чтобы разорвать с ним отношения? Тогда мне точно не жить. И краткая вспышка радости обернулась для меня ещё большим омутом депрессии. Цвета окончательно меркли.

Но самое сложное было находиться с Вадимом Арнольдовичем в кабинете, или сталкиваться в коридоре, в дверях. Его обычно холодное, надменное лицо при встрече со мной как будто освещалось изнутри. Он глуповато улыбался. А я опускал глаза.

Наша вторая встреча произошла дня через четыре. Он опять меня подкараулил в кабинете, снова запер дверь и, довольно улыбаясь, направился ко мне.

Из внутреннего кармана он достал несколько крупных купюр.

- Столько хватит? Могу добавить.

Я мотнул головой, показав жестом, чтобы он положил деньги на стол.

- Все как в прошлый раз?

- Да.

И я снова его целовал, с удивлением чувствуя, как мир вокруг становится пустым и крохотным, он сжимается вокруг нас, а мы стоим, будто в скорлупе, в тепле, купаясь в энергии друг друга. Я был счастлив. Счастлив ублажать его и себя, счастлив его касаться и видеть, как вредный и злой Вадим Арнольдович становится нежным и беззащитным.

Так в наших встречах прошёл месяц. Деньги, которые он мне давал, я не тратил. Я их складывал, тайно надеясь, что однажды верну.

В один прекрасный день Вадим Арнольдович явился ко мне в кабинет, но, против обыкновения, не стал вытаскивать деньги. Он сел на стол и, поглядывая на меня, произнёс.

- Я хочу продвинуться… В наших отношениях.

Я ждал, что рано или поздно это произойдёт. Мастурбация хороша только на первых порах, а потом… Потом нужно что-то другое. И не в каптерке. А привыкшему к комфорту Вадиму Арнольдовичу уж тем более.

- И куда вы двигаться собрались?

- Тебе сказать, или так догадаешься? - Он мило покраснел, и я даже улыбнулся, но тут же снова стал серьёзен.

- Неужели так трахаться захотелось?

- Да, мы могли бы поехать в номер…

- Это вы могли бы, а я - нет. Если Сергей Александрович узнает…

- То тебе придётся перейти под моё обеспечение.

- Вы нашли сорок миллионов?

- Олег, перестань! - Вадим Арнольдович спрыгивает со стола и прохаживается по комнате. - Ты сейчас дурака валяешь. Объясни, почему ты не хочешь с ним разрывать отношения? Он же пиздец страшный.

- Потому что мне удобно с ним. А как с вами будет, понятия не имею. Он мне хорошо платит, он стабилен. Может, не так красив, но зато надежный. А вы сегодня хотите одного, завтра - другого. А мне что делать? Искать другого спонсора?

От моих слов Вадим Арнольдович заметно мрачнеет. Я смотрю на него, а он судорожно соображает, что бы возразить. Он не хочет отступать. После почти минутного молчания, наконец, выдает.

- Ты хочешь гарантии?

- Гарантии? Может, нам еще договор подписать? - Хохочу в лицо Вадиму Арнольдовичу, на что он отворачивается, не желая показывать свою досаду.

- Можно и договор. Если ты так хочешь.

- Не хочу. И это невозможно. Или платите, или… С меня хватит. Этих типа-отношений.

Разговор заходит в тупик.

- Хорошо, давай тут потрахаемся.

Я вижу, что Вадиму Арнольдовичу это решение дается с трудом. Но он готов, прямо сейчас готов подставить задницу. Мне хочется его, вся моя сущность кричит: прими предложение! Вадим Арнольдович необыкновенно хорош, он идеален. Весь в костюме, красивый, похожий на подарок, перетянутый розовой лентой. Кажется, потяни ее, и он весь раскроется, бери руками.