— Это еще доказать надо, — скорее по инерции огрызнулся Ромео. — Я, между прочим, здесь по приказу кардинала, правда негласному. Он желает знать, что тут делает Куница Симоэнш. Епископ начинает всерьез раздражать Его высокопреосвященство своими выходками. Многие в Альдекке считают, что его давно пора призвать к порядку.

— А выходки самого кардинала? — вновь усмехнулась Лучия. — Ведь это он поначалу финансировал Культ Кайсигорра, когда тот только появился в Альдекке и его не взял под свое крылышко герцог Бардорба. И вся эта операция с Брессионе и фальшивым обвинением Бардорбы в ереси направлена против епископа и ИРМ. Ведь так? Команданте, скорее всего, сумел столковаться с Куницей Симоэншем причем против кардинала и, попутно, герцога, которого наш магистр ненавидит всей душой. Так что Его высокопреосвященство самого можно на костре жечь.

— Умна ты, Мерлозе. — Ромео был искренне восхищен ее проницательностью. — Убивать пора.

— Ха, — разговор начал откровенно забавлять Лучию. — В той игре, что вы затеяли слишком многое пошло не по намеченному плану. Все начали играть собственную партию, добиваясь определенных, зачастую взаимоисключающих целей, а тут еще и вампиры, некроманты и Эшли, предназначенный для заклания, никак не желает погибать.

— Да уж, — кивнул да Коста, — его недооценили все, включая Команданте, клириков и его же приятеля-рисколома. К моему позору, я тоже, хотя был знаком с ним еще с осады Магбура. Я видел как он прикончил лича, швырнув в него мечом. Просто невероятно.

— Эш попался на удочку Кайсигорра. Он становится все более сильным магом.

— Для полного счастья только этого и не хватало, тем более, что он жаждет отомстить не за своих коллег, которых мы перебили в замке.

— Мне до этого дела нет, — отмахнулась сеньора аналитик. — Спасибо, что спас, при случае отплачу тебе тем же. А сейчас, прощай. Всего тебе доброго, если в этом городе это вообще возможно.

Она грациозно поднялась с пыльного пола, но Ромео жестом привлек ее внимание.

— Вдвоем в этом проклятом Господом городе выжить куда проще.

— Я так не думаю. — Лучия уже выходила из дома, давшего ей ненадолго приют и кров.

Ромео лишь пожал плечами, ему было, в общем-то, все равно, до намеченной цели слишком долгий путь. Второй человек ему понадобиться куда позже, если понадобиться, в чем он уже начал всерьез сомневаться.

Что-то заставило остановиться Эшли прямо посреди Белого леса. Хотя место, и вправду, было примечательное, — здесь явно не так давно произошла не большая, но яростная битва и без волшебства не обошлось. От магического фона у Лосстарота зашумело в ушах, а перед глазами забегали черные мушки. Толи Эшли вновь обретенными чувствами ощутил то же, что и Сидней, толи в драке, случившейся здесь не обошлось без его участия. Второе — вернее.

— Эшли схватился здесь с некромантом и прикончил его, — произнес Хардин. — Я видел эту битву. В ней уцелели только рисколом, вампир, что сопровождал его и Рыцарь Смерти, что ошивался при некроманте. Последний, кстати, стал особенно опасен, он подобрал оскверненный меч, которым Эшли умудрился убить сначала лича, а после и некроманта.

— Серьезный противник, — кивнул Лосстарот, — но и не таких уничтожали. Здесь, вне Сакрального квартала, я могу в полной мере пользоваться дарованной Вороном магией, в том числе и вызывать драконов, гнездящихся в Ниинах.

— Это заклинание отнимет у тебя слишком много сил, — возразил Хардин, — и рисколом выйдет из-под контроля. В первые минуты он будет в полной прострации, тогда он вполне может перебить нас, сработают рефлексы. Вариантов, что мы останемся живы немного.

— Если есть нормальные варианты, — отмахнулся Лосстарот, — мы воспользуемся им.

— Это зависит не только от нас.

И словно в подтверждение слов страндарца по земле застучали неподкованные копыта. Хардин опустил юного Фернана, опоенного сонным зельем, от которого мальчик погрузился апатию и едва реагировал на предложенную еду, его приходилось кормить с ложки, как малое дитя или идиота. Однако оружия страндарец обнажать не стал, против вампира его меч генарской работы — практически ничто. Лосстарот лишь сложил на груди стальные протезы — первый подарок колдуна Ворона — и приготовился к появлению нежданного гостя из Алого Анклава.

Граф в алых доспехах верхом на кошмаре выехал на поляну с обгоревшей травой и остановил своего скакуна. На бескровных губах его играла торжествующая улыбка.

— Вот мы и встретились, Лосстарот, — произнес он. — Так и знал, что ты не пропустишь такого случая, как разрушение Брессионе.

— Итак, Джон, — Сидней намеренно обращался к Хардину, — прошлое таки выскочило из кустов и ухватило нас за задницу.

— Я еще тогда говорил, — наиграно сварливым тоном ответил ему страндарец, — не надо было связываться с кровососами. Эти твари обид не прощают.

— Зато выгоды, полученные нами каковы, — усмехнулся Лосстарот, — мы шантажировали беднягу-графа и получили с него первые деньги, на которые начали организовывать Культ, да и выходы на кардинала — плоды той акции.

— Вы обо мне не позабыли за своим трепом? — ехидно поинтересовался вампир.

— Конечно, нет! — рявкнул Лосстарот, срываясь с места в сумасшедшем прыжке, целя растопыренными стальными пальцами графу в глаза.

Хардин в это время крутил в пальцах шарик, наполненный смесью пороха, серебряной стружкой и осиновыми опилками, хотя и не был вполне уверен, что эта бомба, не раз выручавшая их во время почти безумной эскапады в Алом Анклаве, сработает против графа. Но стоило Лосстароту отлететь под ударом вампира, как он швырнул снаряд во врага. Правда, результат не совсем оправдал его ожиданий. Вампир настолько разъярился, что грива его кошмара вспыхнула бааловым пламенем, поглотив шарик. В итоге, тот взорвался несколько раньше, чем хотелось бы Хардину. Голова вампирского скакуна отделилась от тела, а самого графа выбросило из седла. Он пролетел пару шагов, прорыв ногами две неглубоких траншеи, но равновесие удержал. Кошмар черно-красной куклой рухнул на землю и начал развеиваться струйками дыма. Граф хватился за сердце, чувствуя как рвутся нити, связывающие их с кошмаром. Этим воспользовался Лосстарот, налетевший на него повторно.

Граф вовремя среагировал на его атаку, не смотря ни на что, подставив предплечье под удар стальных рук, и тут схватив замешкавшегося Сиднея за горло. Рывок — и ноги лже-страндарца болтаются в четверти фута над землей.

— Эшли, магия! — каким-то чудом сумел прохрипеть Лосстарот, хоть и текли по подбородку его алые струйки. — Скорее же!

Понукать одурманенного рисколома не надо было, он уже шептал заклинание, делая резкие пассы. Вампир не сумел на сей раз вовремя закрыться от новой атаки. Он был вынужден отбросить Лосстарота, однако заклятье Эшли уже начало действовать. Простейший огненный шар врезался в нагрудник алого доспеха, заставив сталь вспыхнуть на мгновение, по ней во забегали золотые искорки, причинявшие графу жуткую боль, — не так и просто оказалось заклинание, а Эшли уже шептал новое. Граф все же ударил первым. Он не стал сбивать мучительное пламя с брони, коротко отмахнувшись в сторону рисколома, — и лицо того словно рванули невидимые когти. Но тот никак не среагировал на эту атаку, пускай щеки его и измарали потоки крови. Он закончил свое заклинание. Вампира окутало облако морозного воздуха, когда же оно рассеялось, все увидели, что он замер, скованный коркой льда в палец толщиной. Эшли без сил рухнул на землю, теряя и теряя кровь.

Лосстарот, пришедший в себя после полета к ближайшему дереву, вновь прыгнул на графа. Но вампир оказался куда сильнее чем ему хотелось бы. Сидней не долетел до него каких-то десятых фута, когда ледяная корка лопнула — и кулак-кувалда графа врезался в живот Лосстарота, заставляя его повиснуть на могучей руке. Вампир подхватил его за ворот и так изрядно изорванного камзола, изготовившись нанести новый удар, на сей раз в лицо.

А позабытый всеми в пылу драки, в которую Хардин встревать не решился, пришел в себя и бросил новое заклинание. Ноги, торс и плечи графа опутали мгновенно выросшие по слову рисколома толстенные корни, они не давали ему двинуться и более того, принялись активно прорастать в его доспех. Столь странный эффект имел место, скорее всего, из-за того, что лицо Эшли было разорвано ударом вампира и кровь текла в рот, мешая читать заклинание, на что он совершенно не обращал внимания.