Карина последовала за ним по коридору в небольшую спальню. Кровать с красным стеганым одеялом стояла у стены, рядом с книжным шкафом, заполненным детскими книжками. Вместе со столом предлагался маленький компьютер с плоскоэкранным монитором.

Он приготовил ей комнату. Он передумал.

Лукас уложил Эмили в кровать и отступил. Карина завернула Эмили по плечи в одеяло. Она была такой крохотной в постели. В голове Карины воспроизвелась сцена, когда Лукас сжимал горло ящерицы. Один зажим - Эмили была бы мертва.

Теперь он ждал ее в коридоре. Карина заставила себя отойти от кровати и выйти. Лукас закрыл дверь, запер ее на замок и вручил Карине ключ.

- Это для ее же безопасности. В нашей комнате нет замка. Даниель ссыт на счет сегодняшнего вечера, а я впадаю в угрюмость, что заставляет дом быть опасным местом, так что лучше всего будет, если она останется в этой комнате. И это только на сегодняшний вечер. Завтра она будет отправлена в головной дом.

Но комната… Это была детская комната, сделанная для маленькой девочки. Наволочки, одеяло с пододеяльником выглядели совершенно новыми, а на ковер все еще был наклеен ценник

Выходит, он не передумал. С этого момента, и до самого утра, Карине было необходимо убеждать его разрешить ей оставить дочь. Она открыла рот и произнесла единственное, что смогла придумать:

- Ты голодный?

Лукас закивал:

- Я мог бы и поесть.

- Какие-нибудь предпочтения?

- Мясо было бы самое оно.

Он повернулся, чтобы уйти.

- Лукас?

Он глянул на нее через плечо:

- Что?

- Что происходит? - вкрадчиво спросила у него Карина. - Что это была за штука?

Лукас сделал гримасу:

- Долго объяснять.

- Пожалуйста. Я хочу знать.

Что бы он ей не рассказал, это все же лучше было, чем неосведомленность.

Лукас вздохнул.

- У женщины, которая отравила тебя, имеются друзья. Поскольку ее люди разыскивают нашу базу, они рассылают разведчиков. Ящерица была одним из них. В основном, это ходячая камера, записывающая все, что видит, и короткими порциями передающая информацию своим владельцам. К счастью, мы поймали ее прежде, чем какая-нибудь передача вышла.

- А если бы она послала эту передачу?

- Нам бы пришлось эвакуироваться, - сказал Лукас. - Мы все еще можем. А утром узнаем больше.

Карина обхватила себя за плечи:

- Лукас, где мы?

Он посмотрел ей прямо в глаза:

- Мы на базе.

- Где находится эта база? Я видела тех птиц. В Северной Америке подобных птиц нет.

Задержав дыхание, Лукас долго изучал лицо Карины.

- Тебе нужна правда?

- Да.

Его лицо скривилось:

- Сама напросилась. Во время вращения планеты флуктуационные отклонения между силами гравитации и ядерными реакциями на сублептронном и субкварковом уровне приводят к волновому эффекту реальности, в которой время и пространство являются не постоянными, а динамичными.

Отдельные пространственно-временные части становятся несовместимыми с текущей реальностью и отбрасываются. По сути, Земля непрерывно теряет отламывающиеся куски самой себя. Они задерживаются на некоторое время и рассеиваются, некоторые медленнее, некоторые быстрее. Мы находимся в одном из таких ломтиков - мы называем их фрагментами. Он был потерян когда-то во времена позднего плиоцена, для современного Техаса - примерно два с половиной миллиона лет назад. Это стабильный карман и не должен начать рассеиваться еще несколько парочек тысячелетий. А ты можешь сделать отбивные?

- Что? - уставилась на него Карина, уверенная в том, что ей послышалось.

- Я спросил, не могла ли ты приготовить отбивные стейки? Я только что осознал, мне бы реально понравилось что-то такое.

- Да… Могу. Ты ведь не шутишь?

- О бифштексе?

- О фрагментах.

Лукас покачал головой.

Это было просто безумием.

- Выходит, что мы в альтернативной реальности? Как в параллельном измерении? Как в «Звездном пути»?

- Нет. Зеркальное измерение является вполне самостоятельной реальностью. Мы находимся в имеющем измерение фрагменте. - Лукас оперся спиной о стену. - Ну, хорошо. Представь себе лук. Внутренние слои - белого цвета, внешний слой - коричневого. Допустим, внешний слой гниет. Лук производит заменяющий слой, идентичный этому внешнему, и сбрасывает сгнивший слой по частям и кусочкам. Некоторые из них - большие, некоторые - крохотные. Мы находимся в части этого гнилого слоя.

Она уставилась на него. Если он не врал, то они были где угодно, но не поблизости Оклахомы. Они даже не были на той самой планете. Побег был невозможным.

- Не думай об этом слишком много, - сказал Лукас. - А то субквантовая механика сведет тебя с ума.

- Мы можем вернуться? На нормальную Землю?

- Это зависит от того, насколько близок слой к своей реальности. Мотель, где вы были атакованы, находился в слое, который едва начал отделяться, поэтому мы смогли легко пересечь его и выйти оттуда. Но этот карман гораздо дальше для тебя и меня отшелушился, для того чтобы нам самостоятельно выйти. Нам нужен кто-то, чтобы прорезать его. Чтобы открыть шлюз.

Лукас оттолкнулся от стены.

- Но мы можем вернуться?

Несомненно, им иногда приходилось возвращаться. На их одежде имелись бирки. На обороте их тарелок стояла штамповка «Корелле». Микроволновки и холодильники не произрастают на доисторических деревьях. А это все подразумевает, что люди Дарьона должны были сновать, как по капризу - взад и вперед, с нормальной Земли сюда и обратно.

Лукас наклонился к ней. Его поглощающий взгляд зафиксировался на ней. Внезапно он стал занимать слишком много пространства. Карина отступила назад и впилась позвоночником в стену.

Улыбка медленно искривила губы Лукаса:

- Да. Ты можешь вернуться. Но только вот без меня - никак не получится. Никогда. И даже если попытаешься, я найду тебя и верну назад, - его улыбка сделалась шире: - И тогда всем нашим устным договоренностям - конец.

Он смотрел на нее с нескрываемым сексуальным голодом, и так интенсивно, что на секунду она даже усомнилась в его искренности. Она застыла в ужасе. И тогда на это среагировала небольшая ее часть. На секунду Карине стало интересно знать, а что будет, если пересечь дистанцию между ними, засмеяться прямо в эти вытаращенные глаза и уйти, как идиота оставив его стоять здесь. Но, пока он контролировал Эмили, она ничего не могла сделать.

Он наклонился вперед на четверть дюйма, как хищный кот, который вот-вот нападет.

В своем воображении Карина, спасаясь бегством, залпом побежала по коридору, с колотящимся слишком быстро и слишком громко сердцем. Но было неправильно выбирать демонстрацию слабости. Лукас уже предупреждал ее о том, что он хищник. Если бы она побежала, тогда он бы погнался.

Она подняла голову и сказала ему в глаза:

- Если я и вернусь без тебя, пожалуйста, не ищи меня.

Не отводя с Карины изучающего как у собаки взгляда, он повел головой в сторону:

- Или?

- Или я тебя убью.

Он рассмеялся, роскошным низким голосом, посылающим тревожную дрожь по позвоночнику:

- Как?

- Что-нибудь придумаю.

Она повернула к нему спину и заставила себя медленно пойти на кухню.

Склонив голову Лукас, наблюдал за отступлением Карины по коридору. То самое выражение ее глаз, тот угол наклона ее лица, то каким образом она стояла - все выказывало полное пренебрежение. Она испытывала его. Она понятия не имела, какой возбуждающей это ее делало. Ему захотелось приколоть ее к стене, пока она не признает, что он достаточно сильный и достаточно мощный для нее. Ему захотелось вкусить ее поцелуем и, овладевая, истолочь на мелкие кусочки. «Иные стандарты», - напомнил он себе. Для него это было бы флиртом. А для нее это было бы прелюдией к изнасилованию.

Лукас взглянул на потолок. Он точно знал, откуда этот неистовый импульс исходил. Это было эволюционное эхо, то самое эхо, которое говорило ему убить каждого второго мужчину в доме, а затем охотиться за ней, пока она не сдастся. Он сделал свой выбор - отклонять это ежедневно. Но легче от этого, как ни странно, не стало.