– Командир, куда ехать? – Максиму показалось, что водитель задал вопрос скорее для проформы, нежели в качестве интересующего его факта. – Короче, садись, в любой конец города за тридцатку…
Максим быстро забрался в сухое и теплое нутро автомобиля, назвал адрес. Но через триста метров такси вновь притормозило. Шофер, не оборачиваясь, пояснил: дождь, нужно взять еще одну бедолагу.
«Бедолагой» оказалась неопределенного возраста женщина. Она широко и по-хозяйски расселась рядом с Максимом и сразу стала болтать о гнусной погоде, растущих ценах и прочей ерунде, столь интересной для слабой половины человечества. Затем, взглянув на Максима, как бы невзначай очень решительно поинтересовалась, мол, его фамилия часом будет не Астахов?
Максим изумился. Сегодняшний вечер складывался из одних сюрпризов.
– Вы не удивляйтесь, что я спросила, – живенько перекинулась на новую тему попутчица. – Очень вы похожи на моего старого приятеля Виктора Астахова. Вот и спросила, не брат вы ли ему? Ну, просто одно лицо… фигура… мимика…
Да уж, чудеса… Когда дважды за один вечер спрашивают о брате, которого ты сам долго не видел, то кому это не покажется подозрительным? Тем более, тетка лгала: с Виктором они были совершенно не похожи. Максим – вылитая мать: светлорусый, статный, высокий и широкоплечий, с правильными чертами лица. Брат же во всем походил на отца, а глава семейства Астаховых когда-то приехал в Беларусь с Дона и в большей степени смахивал на шолоховского Григория Мелехова: орлиный нос, карие глаза, телосложением коренастый и кряжистый.
– Нет, у меня другая фамилия, – слукавил Макс и, не желая продолжать неприятный разговор, демонстративно принялся смотреть сквозь окно автомобиля в темень. Однако затылком почувствовал: женщина пристально смотрит на него и ехидно улыбается, словно хочет сказать: «Все ты врешь, Максим. А вот почему не хочешь сказать правду, я пока не знаю… Но обязательно узнаю…»
– Останови на Пушкинской, – Максим тронул водителя за плечо. Тот моментально отреагировал:
– Ты ж говорил, тебе на Одоевского нужно было?
– Передумал, останови здесь…
Щедро расплатившись и едва выйдя из машины, Макс услышал за спиной возню: все также натянуто улыбаясь, неуклюже спешила выбраться на свет божий и любопытная пассажирка. Удивительным было то, что она первоначально также назвала водителю совершенно иной адрес (Максим с трудом вспомнил – улицу Есенина), до которого от станции метро «Пушкинская» добираться было прилично. В два прыжка отставной морской пехотинец оказался на троллейбусной остановке. Там как раз раскрыла свои плиссированные двери подошедшая «четверка». Подъезжая две остановки до своего дома, Максим думал только об одном: почему совершенно разные люди сегодняшним вечером разыскивают его брата? Что за всем этим стоит?
* * *
Перешагнув порог своей квартиры, Максим, как тот одинокий волк, сразу же почувствовал опасность. Вроде бы ничего необычного вокруг не происходило, но он готов был поклясться чем угодно: в квартире кто-то был. Несколько секунд Максим раздумывал, затем осторожно зажег в прихожей свет, закрыл на замок входную дверь и по-кошачьи бесшумно пошел по коридору. Поочередно заглянул в каждую из комнат. Никого. Сделал шаг в сторону кухни и… тут понял, что именно его насторожило. Максим усмехнулся, снял пиджак и, бросив его в кресло, отправился заваривать крепкий чай. Выпивку он всегда завершал горячим крепким сладким чаем, и наутро похмелья не знал.
Тем временем из ванной раздался шорох. Максим включил чайник и, не поворачиваясь, грозно приказал:
– Выходи с поднятыми руками и сдавайся! Ты, кстати, только чай будешь или тебе еще бутербродов с колбасой сварганить?
Скрипнула половица, и в кухне появилась высокая стройная особа в длинном махровом халате, голову ее украшал кокетливый тюрбан из яркого полотенца.
– Максик, привет. У нас опять горячую воду отключили… Хотела быстренько помыться и улетучиться. Знаю, что ты сегодня свой профессиональный праздник обмываешь и тебя лучше лишний раз не трогать. Но не успела, извини.
– Мариша, не вопрос. Мойся, сколько твоей душе угодно. По-твоему, мне воды жалко? Мы же с тобой родственники. Ты мне кем приходишься… золовкой?
– Нет, Максик. Я уже миллион раз тебе повторяла: золовка – это сестра мужа. А жена брата или просто замужняя женщина по отношению к родным ее мужа – это невестка.
– Договорились. Невестка, ты чай-то будешь пить?
– Не только чай, но и водку с бутербродами. А ты, как я поняла, свой моторесурс уже исчерпал? – Марина игриво заулыбалась, одновременно разматывая полотенце-тюрбан. На плечи упали светлые волосы, даже влажными они выглядели сказочно. Затем, элегантно присев в кресло, женщина то ли случайно, то ли преднамеренно выставила на обозрение свои шикарные ноги.
Марина и Максим относились друг к другу доверительно и с определенной долей симпатии. Еще на Севере, изредка приезжая к брату в поселок подводников Гаджиево, Максиму всегда казалось, что Виктору со второй половиной повезло. Марина по флотским меркам была настоящей военно-морской женой: содержала дом в чистоте и порядке, умела хлебосольно принять гостей и, напротив, на людях держалась достойно и с определенным шармом. При всем этом она, хоть и не влезала в служебные дела супруга, была готова поддержать его в любую секунду. К Максиму, как брату мужа, также относилась с определенной долей субъективности: как к своему, хотя не без доли кокетства. Иногда Максиму казалось, что невестка испытывает к нему чувство большее, нежели родственная симпатия. Но жена брата – это святое и неприкасаемое…
– Максик, не тяни. Давай наливай, – шутливо принялась подгонять Марина. – У меня на душе кошки скребут. Представляешь, сегодня позвонили и стали расспрашивать про Витю: где он и можно ли с ним встретиться… Как будто я знаю что-то о нём…
Максим мгновенно насторожился, а ресторанный хмель словно рукой сняло. Он достал нераспечатанную бутылку загустевшей в холодильнике водки и, разливая ее по рюмкам, попросил:
– Подробней, кто тебе звонил?
– Какой-то парень, представился давним товарищем мужа. Сказал, что очень нужно с ним встретиться.
– А ты что ответила?
– Слушай, что ты меня пытаешь? – возмутилась Марина. – Что надо, то и ответила: нет его. Уже пятый год пошел, как нет…
Чтобы как-то заполнить неприятную для обоих паузу, Максим с состраданием посмотрел на женщину, затем подошел к ней и обнял. Почувствовал, как у нее вздрагивают плечи от беззвучных рыданий.
– Мариша, я не хотел тебя обидеть. Ты же знаешь…
Подумал: все-таки она молодец. Витька после увольнения с флота вернулся на родину, несколько месяцев потусовался без работы и… уехал. Сказал, что летит на Кубу, там ему предложили интересное дело. В подробности не вдавался, но намекнул, мол, предложили обучать местных командиров дизельных подводных лодок тонкостям профессии. Обещал вернуться через три месяца, максимум через четыре. И вот его уже нет без малого пять лет. Марина обращалась в кубинское посольство, но оттуда сообщили, что на территории государства гражданин по имени Виктор Астахов не зарегистрирован. Одним словом, ситуация сложилась дурацкая, и в первую очередь по отношению к Марине.
– Ты знаешь, мне легче было бы считать, что Витя погиб или полюбил какую-нибудь другую женщину и ко мне больше не вернётся, – когда выпили, призналась невестка. – Уж лучше так, чем полное неведение. У меня на сердце от этой неопределенности очень тяжело: не знаю, что и думать…
– А чего тут особо думать? Конечно, жив, но сообщить о себе не может, – слукавил Максим, который оставлял возможность подобного развития событий не более 20 процентов. – Витька жив, Астаховы просто так эту землю не оставляют. Вот дед Сергей, к примеру…
Максим принялся в сотый раз пересказывать семейную историю, которая повествовала, как их родственник по отцовской линии сперва числился без вести пропавшим, а после войны вдруг объявился целым и невредимым. Марина согласно кивала головой, а потом внезапно констатировала:
