Аллену надоедает ждать, и он на сверхскорости избавляет их обоих от одежды, оставляя только белые хипсы на Снарте. Он не успевает подумать, является ли белье на партнере во время секса фетишем, потому что от контраста ослепительной белизны ткани и золотистой кожи вокруг у него практически отключается способность разумно мыслить. Он раскладывает Лена на кровати, и замирает, стоя рядом, медленно поглаживая себя, разглядывая получившуюся картину.
Снарт лежит на спине, раскинув конечности, практически как звезда. Руки развернуты ладонями вверх, хипсы практически трескаются от напряжения - вставший член оттягивает их так, что резинка отрывается от живота и головка почти видна снаружи. На абсолютно однотонной ткани темнеет влажное пятно.
Барри залезает на кровать, протягивает руку и поглаживает Лена через белье. Он обходит рукой не только ствол, он спускается до самого корня, проходит по яйцам и сжимает их в пальцах. Снарт стонет и комкает в кулаках простыню. Он видит темный силуэт, сидящий в его ногах, чувствует дразнящие прикосновения к ноющему стояку и категорически хочет больше.
Он действительно все продумал. Он и правда приготовился ко всему, проведя в душе перед походом в клуб куда больше времени, чем обычно. Ему давненько не давала покоя мысль о том, как Барри вибрирует, находясь в нем, как эта дрожь звенит внутри, в каждом органе, особенно в сердце, и посылает по нервам электрические заряды. Поэтому теперь, когда они так близко, он готов просить и умолять, только бы осуществилось его желание.
А Барри, как нарочно, медлит, растягивает удовольствие. Он проводит ладонями по бедрам Снарта, разводя их шире, он целует его, начиная с колен, медленно продвигаясь выше. Он широко проводит языком по скованному бельем стояку, и ткань намокает везде, не только у головки, и начинает просвечивать. Он облизывает ствол по всей длине, и Лен сходит с ума от нехватки ощущений, потому что ткань скрадывает половину из них.
Одним резким движением Барри переворачивает Леонарда на живот. Он царапает его спину от лопаток до поясницы, одним плавным движением, вырывающим из легких лежащего стон. Он разминает его мышцы, и от сильных, вдавливающих движений Лен расслабляется и практически теряет себя. Он начинает тереться о матрас под собой, но Барри быстро пресекает это. Он подтягивает его за талию, приподнимает и заставляет опереться на локти. Он подцепляет хипсы и медленно стягивает их с крепкой задницы, открывает её сантиметр за сантиметром, пока не спускает ткань настолько, что она застревает на разведенных бедрах, не давая им разъехаться еще шире.
Аллен разводит половинки в стороны и слышит приглушенное “ааахххх” куда-то в подушку. Он не может удержаться, и возвращает Лену шлепок. Дважды. На ягодице цветком распускается алый отпечаток ладони, а все остальное тело начинает дрожать от возбуждения. Барри целует горящий след, и ему приходит в голову отличная идея, как заставить Лена потерять голову.
Он вновь растягивает половинки и словно держится за них, спускаясь поцелуями к самому входу. Он втягивает кожу внутрь практически там, и слышит сдавленный всхлип. Тогда он повторяет это действие снова, на этот раз зализывая это место языком. Лен матерится сквозь зубы и прогибается в спине, обеспечивая лучший доступ. Барри видит, как покраснели его уши, шея и даже плечи. Лицо прячется в сгибе локтя, и просящий скулёж глохнет там же.
Барри знает, что Снарт готовился, да и он сам уже возбужден настолько, что ни о какой брезгливости речи идти не может. Он хочет Лена везде, всего, полностью и безоговорочно. И хоть он никогда не делал ничего подобного ни с одной девушкой, он будет очень стараться, чтобы Лену было хорошо.
Впрочем, Лену уже хорошо. От одной мысли, что вытворяет с ним Барри - такой хороший, скромный, высокоморальный, правильный мальчик - у него мир переворачивается. Он задавлен шквалом эмоций - ему и стыдно, и приятно одновременно, он чувствует себя очень темно, развратно и пошло, но в то же время невинно, открыто и уязвимо…
Руки дрожат, не в состоянии больше удерживать его вес, ноги бы давно разъехались в стороны, если бы могли, а естественная смазка с члена уже капает на матрас. Он ощущает дразнящие движения языка на самом чувствительном месте, и то, как крепко Барри держит его… Он лепечет что-то невразумительное, мольбы вперемешку с ругательствами, упоминание Бога чередуется с именем Дьявола, и Лен готов биться и кричать о том, как сильно ему нужен Барри внутри. Пальцы, член - что угодно. Что угодно. Лишь бы глубже. Лишь бы растянуло сильнее.
Аллен отстраняется. Он еле сдерживает вибрацию, потому что видит, что довел Снарта до невменяемого состояния, и сейчас тот готов на все. Точнее, он нуждается во всем, что Барри только может ему предложить. Что-нибудь. Хоть что-то. И он готов ему это дать. Точнее, взять. Это как посмотреть.
Барри облизывает собственную ладонь и перемещает её на прижавшийся к животу член. Им уже можно орехи колоть. Или забивать гвозди. Барри опасается, что кончит сразу же, как войдет. Он не намерен этого допустить, поэтому направляет ствол во влажное отверстие, перехватив его за основание.
Барри движется медленно, давая Лену возможность привыкнуть практически к каждому миллиметру своего размера. Он видит, как края мышц растягиваются вокруг налитой, багровой от прилившей крови головки, как чуть стягиваются под ней и снова расходятся, когда он проталкивается дальше. Лен восхитительно гладкий, горячий и узкий, так что Барри закрывает глаза и стонет.
Он придерживает Снарта за бедро, не давая отстраниться и отодвинуться. Тот ругается уже шепотом, то и дело прерываясь на судорожные вдохи и всхлипы. Он хочет больше. Он хочет все сразу. И он бы сам насадился до конца, если бы Барри не держал его. Когда он чувствует, что Аллен вошел полностью, так что прижимается к нему животом, он приподнимается на подрагивающих руках и смотрит через плечо.
Как только Барри поднимает веки, он сталкивается взглядом с затуманенными, мутными от желания глазами Снарта и буквально чувствует, как теряет контроль, как последнее человечское утекает сквозь пальцы. Он выходит практически полностью и резко толкается вперед. Лен встречает это движение на полпути, и комнату наполняет звучный, двойной стон.
Барри размашисто врывается в поддатливое тело и чуть медленнее выходит из него. Он повторяет эти движения снова и снова, пока Лен не перестает держаться на руках и не заваливается грудью на матрас. Барри проводит рукой по его спине, скользкой от пота, от копчика до загривка, и прижимает его за затылок еще ниже, практически вдавливая в подушку. Другой рукой он перехватывает его за живот, не давая совсем уж выйти из позы, и держит так, немного двигая его себе навстречу.
Барри мало. Мало контакта, мало ощущения любимого тела под руками. Он перехватывает Снарта под грудью и выпрямляет его, прижимая спиной к своей груди. Тот безвольно откидывает голову ему на плечо, и Аллен видит практически закатившиеся глаза и приоткрытый рот, из которого вырываются жаркие стоны вперемешку с его собственным именем.
Он продолжает двигаться внутри Лена, одной рукой держа его поперек груди, а другой надрачивая ему в том же темпе. Снарт неосознанно цепляется за его руки, держится за них, полностью потерявшись в ощущениях. Барри поворачивает голову и целует его в бешено пульсирующую вену на шее.
Лен чувствует, как от того места, где его касаются губы Аллена, по телу расходится теплота, разжижая кости и превращая суставы в желе. Он не ощущает своих рук и ног, он совершенно не заботится о том, чтобы как-то двигаться самому. Он просто не может сконцентрироваться ни на чем, кроме безумно идеального ощущения, когда член Барри раздвигает его мышцы изнутри, доставая до самого сердца, как он и хотел.
- Я люблю тебя, - выдыхает Барри куда-то ему в плечо и начинает сверхмощную вибрировать, кончая глубоко внутри Лена.
Снарту до боли хорошо. Он чувствует, как внутри разливается горячее, как Аллен окружает его своим удовольствием, он будто сам вибрирует вместе с ним…Он чувствует постоянное давление на стенки внутри и дрожь, посылающую по всему организму цунами наслаждения. Он слышит, что говорит Барри, и очень хочет ответить ему взаимностью, но язык не слушается, воздуха в легких нет, и слова никак не связываются между собой. Он тонет в счастье. Он готов даже умереть прямо сейчас, захлебнувшись в нем. И это нестерпимо прекрасно. Лен стонет так, что срывает голос и….теряет сознание.
