– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что стало хуже? – спросила Сара.

Колин округлила глаза. Она отрастила волосы, и теперь вместо белокурого ежика ее лицо обрамляли изящные волны.

– В больницу пришел работать мужчина, вернее, ребенок, пока тебя не было, и он сразу же стал правой рукой доктора Пальмиенто. Его называют мистер Д.

– Мистер Д.? – Сара рассмеялась. – И его устраивают методы доктора Пальмиенто?

Что Колин имела в виду, называя доктора ребенком, Сара даже не спросила, решил, что это такая шутка.

– Устраивают? – повторила следом за ней Колин. – Мистер Д. изобретает новые. Он руководит так называемой программой управления психикой.

– Управление психикой? А это что еще такое? – За те восемь месяцев, что Сара отсутствовала, все невероятно изменилось.

– Никто, кроме доктора Пальмиенто и мистера Д., этого не знает, но… – Колин наклонилась к Саре, словно собиралась поделиться секретом, – они используют специальные шлемы.

– Шлемы? – Сара снова рассмеялась. Сейчас у нее на душе пока было легко. Время, проведенное с мужем и маленькой дочкой, пошло ей на пользу, но она понимала, что в «Сент-Маргарет» это ощущение долго не продлится.

– Устройства напоминают шлемы игроков в американский футбол, – продолжала Колин. – Внутри каждого шлема есть наушники, которые подключены к магнитофону, стоящему на тумбочке у кровати пациента. Когда пленка заканчивается, ее ставят сначала. Больные слушают записи по пятнадцать часов в день!

– Признайся, ты все это придумала. – Сара с подозрением посмотрела на Колин. Ее рассказ был так нелеп.

– Сама все скоро увидишь.

– А что на этих пленках?

– Доктор Пальмиенто записывает разное для каждого пациента. Например: «Ты сумасшедшая. Ты разрушила свой брак. Ты ни на что не годишься».

– Что? – ахнула Сара.

– Голос на пленке снова и снова повторяет это, и пациент слушает ее около месяца. Затем в магнитофон вставляют позитивную пленку. «Ты любишь свою семью. Ты великолепная жена и мать. Ты боготворишь своего мужа».

У Сары от изумления приоткрылся рот.

– Скажи мне, что ты шутишь, – прошептала она.

– Те пациенты, кто не накачан наркотиками и не подвергался электрошоку, плачут и даже кричат, когда слушают эти пленки, – сказала Колин.

С губ Сары сорвался возглас отчаяния.

– Когда же они придумают что-то такое, что на самом деле будет помогать больным людям?

– Они уверяют, что так и будет, – усмехнулась Колин. – Они проповедуют теорию: «больному должно стать хуже, чтобы потом было лучше».

– Как и все в этом заведении, – пробормотала Сара. – Вероятно, Пальмиенто и за это получит награду. – Она посмотрела на свой сандвич и отодвинула тарелку. Аппетит пропал. Сара вернулась в «Сент-Маргарет».

Похоже, доктор Пальмиенто обрадовался ее возвращению. Он сразу заставил ее ассистировать ему во время двух операций лоботомии за одну неделю. Сара больше не впадала в отчаяние, когда видела, как разрушается человеческая личность. Теперь она боялась, что очерствела душой в «Сент-Маргарет».

Одну из новых пациенток все называли Золушкой, потому что бедняжке казалось, что у нее зола в волосах и на платье, и она постоянно отряхивалась. Эта женщина средних лет была очень полной и неопрятной, но у нее было такое ласковое лицо и манеры, что Сара привязалась к ней. Благодаря Золушке она наконец познакомилась с мистером Д., хотя слышала о нем с первого дня после своего возвращения.

Мистер Д. вызвал ее в свой кабинет, чтобы обсудить случай Золушки. Ему отвели помещение рядом с кабинетом доктора Пальмиенто, и по размеру комнаты не слишком отличались одна от другой. Сара сразу же поняла, что хотела сказать Колин, когда называла нового сотрудника ребенком. На вид ему было не больше девятнадцати, хотя он наверняка был старше. Все знали, что он собирался защищать докторскую по психологии. В это верилось с трудом. Диссертация и этот по-младенчески рыхловатый юнец, щеки в угрях, одно с другим никак не сочеталось.

– Прошу вас, садитесь. – Мистер Д. остался стоять, дожидаясь, пока Сара сядет в кресло по другую сторону его стола. У него была приятная улыбка, и Сара почувствовала, что смягчается по отношению к нему. – Рад с вами наконец познакомиться, миссис Толли, – сказал он. – Я слышал много хорошего о вашей работе.

– Благодарю вас.

– Я хотел объяснить вам наш план лечения вашей подопечной, миссис Лукас, или Золушки, как ее все здесь называют. – Мистер Д. говорил как человек зрелый, но его слова казались несколько напыщенными. Сара ожидала, что он будет нахальным и самоуверенным, как молодой петушок. Но Сара неправильно представляла себе мистера Д.

– Да, ее называют именно так, – подтвердила она.

– Мы собираемся испробовать на ней программу, с которой вы, вероятно, незнакомы. Вас ведь некоторое время не было в нашей клинике. Это называется управление психикой.

– Пленки, – догадалась Сара, вспомнив рассказ Колин.

– Совершенно верно. Это нечто удивительное. – На щеках мистера Д. вспыхнул яркий румянец. – Мы дадим ей коктейль из препаратов, который составит для нее доктор Пальмиенто, и поместим ее в палату сновидений. Затем наденем ей на голову шлем с наушниками. Наушники будут подключены к магнитофону, и большую часть дня миссис Лукас будет слушать пленку. Она будет снимать шлем, чтобы поесть, поспать или сходить в ванную комнату. Но все остальное время она будет слушать запись. Вы, разумеется, будете ухаживать за ней, как это делается в палате сновидений. Вы будете ее переворачивать, чтобы не появились пролежни, будете ее мыть и так далее.

Сара поерзала в кресле.

– А что будет на пленке? – спросила она.

– Кое-что из ее бесед с доктором Пальмиенто. Мы выберем наиболее эмоционально заряженные фрагменты. Кроме того, мы прикрепим электрический провод к ее щиколотке, чтобы, услышав отрицательное послание, она получала легкий удар электрического тока.

– О, мистер Д., – запротестовала Сара, – это уж слишком.

– Вовсе нет. – Молодой человек наклонился к ней. Он улыбался, его темные глаза сверкали, темные волосы переливались от света лампы под потолком. Несмотря на угри, он был симпатичным молодым человеком. – Это поможет изгнать негативные мысли из ее сознания и заменить их позитивными. Так мы изменим ее поведение, не прибегая к длительной терапии.

«И без непосредственного участия врача», – добавила про себя Сара. Она промолчала, потому что стоящий перед ней мистер Д. был молод, но уже обладал властью. Она отчетливо ощущала, что не должна бросать ему вызов.

– Вы уже наблюдали положительные результаты этого лечения? – осмелилась спросить Сара, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче и приветливее.

– Мы пока на первой стадии наших исследований, – мистер Д. отвел глаза и принялся перебирать бумажки на своем столе. – Но мы наблюдаем некоторое улучшение. – Сложив документы аккуратной стопкой, он выпрямился, и Сара поняла, что их разговор окончен.

«Мистер Д. не умеет врать», – подумала она, выходя из его кабинета. Он верил во все, что говорил, кроме последней фразы о некоторых улучшениях в состоянии пациента, когда отведенный взгляд и суетливые движения рук выдали его. Отлично. Во всяком случае, она будет знать, когда он попытается ввести ее в заблуждение.

Через три недели Золушка больше не стряхивала с одежды и волос воображаемую золу. Она вообще ничего не делала, только лежала в палате сновидений и тупо слушала голос, звучащий в наушниках. Она то закрывала глаза, то смотрела в потолок. Черты ее лица оставались безжизненными. Ела она молча. «Неужели это улучшение?» – гадала Сара.

– Они убивают индивидуальность в пациенте и называют это улучшением, – пожаловалась она Колин в кафетерии.

– Я знаю. – Колин поднесла ко рту ложку супа.

– Думаю, нам необходимо что-то предпринять, – заявила Сара.

– А что мы можем сделать?

– Мы расскажем кому-нибудь о том, что здесь творится.

Колин невесело рассмеялась.