***

— Есть ли из отеля другой выход? — спросил Виктор, сидя на деревянном стуле у двери и вставляя патроны в пистолет. Наполовину одетый Юри тем временем паковал их вещи в безумной спешке. Отель «Chopin» был на углу одной из многих заполненных магазинчиками парижских улиц, которая на первый взгляд создавала ощущение романтики и старины. Теперь же она казалась худшим выбором на свете.

— Да, должен быть черный вход, но я не знаю, где, — вздохнул Кристоф. Он прислонился к стене с повседневным видом, но Виктор чувствовал признаки напряжения в его теле, как тугие мускулы спортсмена налились кровью в полной готовности к активным действиям. — Думаю, мы могли бы прижать уборщицу или посыльного мальчишку и допросить их, но тогда пришлось бы объяснять им, что вестибюль забит советскими шпионами, и у меня есть чувство, что все это может вылиться в настоящую драму.

— А если мы пойдем вниз и устроим перестрелку, это не будет драмой, да?

— Какая еще перестрелка, мсье Солдат? — брови Кристофа поползли вверх. — Ты знаешь, скольких людей я провел прямо под носом гестапо и вывез из Германии без единого выстрела?

— Значит, весь план — это тупо пройти мимо них? — удивленный Виктор попытался поймать взгляд Юри, но тот был занят завязыванием галстука.

— Мы с тобой ведь знаем, что в нашем деле актерское мастерство и блеф тоже прекрасно работают. Сейчас я спущусь вниз и выпишу всех нас из отеля, потом я снова поднимусь за вами, и мы выйдем отсюда как ни в чем не бывало, как будто так и надо. Потом мы очень спокойно доберемся до вокзала Гар-де-л’Эст, очень спокойно купим билеты и очень, очень спокойно свалим отсюда на ближайшем поезде до Женевы.

— А что если они очень спокойно последуют за нами?

— Если и существует транспортная сеть, идеально подходящая для сбрасывания хвостов, то это парижское метро, — он подошел к Виктору и сжал его за плечо. — Наибольшим препятствием сейчас является опасность потерять хладнокровие. Можно хотя бы капельку веры в меня? Если я вывез мсье Кацуки из нацистской Германии, то, думаю, и с вывозом вас из Франции я справлюсь.

Виктор повернулся и глянул на Юри — тот заряжал барабан собственного револьвера, после чего ему оставалось только натянуть пиджак. Их взгляды соединились, и на Виктора посмотрели два очень серьезных глаза через очки.

— Я доверяю ему, Виктор. Кристоф знает, что делает.

Виктор вздохнул.

— Хорошо.

— Вот и чудно, — Кристоф хлопнул его по плечу, поправил пиджак и направился к двери. — Я вернусь через пятнадцать минут. Думайте о хорошем, джентльмены.

Когда он ушел, Виктор убрал пистолет в кобуру и, подойдя к сидящему на кровати Юри, поцеловал его в черные волосы.

— Уже вечером мы будем в Швейцарии, — произнес он настолько ободряюще, насколько мог. — И начнем новую жизнь.

Юри запрокинул голову назад, и в этот раз Виктор поцеловал его в губы, чувственно и медленно.

— Я тоже нервничаю, Виктор, — сказал Юри, — но однажды я уже делал это, — он встал, убрал пистолет и надел пиджак, а потом поправил спрятанную кобуру. — Я многое готов сделать ради тебя снова.

Поймав его правую кисть, Юри поднес ее к губам и поцеловал костяшку над кольцом. Несмотря на тяжелую атмосферу в комнате, у Виктора в груди расцвело тепло.

Дверь резко раскрылась, и оба подпрыгнули, но это был всего лишь Кристоф, на этот раз в шляпе, пальто и со своим чемоданом.

— Готовы идти? — спросил он. — Поскольку я совершил катастрофическую ошибку, не взяв с собой оружие в обычную деловую поездку, вы оба возьмите по одному чемодану, а другую руку оставьте свободной для оружия. Не то чтобы это пригодится, потому что все и так получится, но… вы поняли.

Он подхватил самый большой из трех чемоданов Юри и Виктора и жестом указал следовать за ним; они спустились по лестнице строем, который замыкал Виктор. Еще до того, как они попали в вестибюль, Виктор расслышал два приглушенных голоса, говорящих по-русски, и разобрал слово «японец». Наклонившись к уху Юри, он прошептал:

— Надвинь шляпу пониже. Не дай им увидеть твоего лица.

Вестибюль был маленьким: между входной дверью и лестницей было лишь несколько метров. Чужаки находились очень близко. Виктор старался удерживать взгляд на спине Юри, преодолевая искушение посмотреть на двоих мужчин, рассевшихся напротив стойки со служащими отеля. Кристоф был уже у двери. Еще немного, и они будут на свободе. Еще немного, и…

— Никифоров! — кто-то рявкнул за спиной по-русски. — Остановись, псина ты предательская!

— Пора бежать! — пнув ботинком дверь, Кристоф пустился по улице, и Юри устремился вслед за ним. Виктор извлек пистолет из кобуры, немедленно переходя на бег, и обернулся через плечо. Утренние толпы создавали некоторое прикрытие, но вдалеке он приметил двоих людей в темных пальто. Посетители магазинов в ужасе отскакивали от вооруженных, свирепых мужчин, проталкивающихся сквозь них в попытке угнаться за Виктором.

Все трое свернули в переулок, и Кристоф стал маниакально дергать дверцы каждой припаркованной машины.

— Нет времени на чертово метро, — объяснил он, — но есть надежда, что какой-нибудь идиот… Слава богу!

Кристоф открыл все двери маленького отполированного автомобиля, забросил чемоданы назад и достал из кармана пальто то, что походило на очень замысловатый складной нож.

— Сможете прикрыть меня, пока я буду запускать двигатель? — спросил он, забравшись на водительское сидение.

— Понял, — ответил Виктор, кинув собственный чемодан в машину, и присел на тротуар с пистолетом в руке. — Иди в машину, Юри.

— Ты шутишь? — Юри обошел машину с другой стороны, запихал чемодан внутрь, но только чтобы загородить им себя, и облокотил руки с зажатым в них револьвером на крышу. Не успел Виктор развязать спор, как в переулке раздался громкий топот, и двое мужчин показались на глаза, бешено осматриваясь по сторонам. Как только они заметили копошение в машине, их лица исказились, но через секунду раздался выстрел, и шляпа одного из них слетела с головы. Оба преследователя резко прижались к тротуару.

— Надо ниже стрелять! — выкрикнул Виктор, стараясь не вкладывать в голос восхищение, и затем инстинктивно пригнулся, когда пуля просвистела над машиной. Он нацелился на угол переулка, и, когда один из агентов МГБ снова высунулся, он выстрелил один раз, другой, и наконец-то был вознагражден хриплым воплем боли.

— Не лезь с советами, когда не просят! — сердито ответил Юри.

Новый выстрел прошиб колесо одной из ближних машин, и воздух стал выходить из него с резким свистом. Любое мгновение теперь грозило появлением воя сирен, и если положение вещей каким-то образом могло стать еще более гадким, так это из-за прибытия полиции. Виктор заметил какое-то шевеление в переулке и нажал на курок, но это оказалась уловка, и перед тем, как удалось выстрелить снова, один из мужчин показался полностью и выпустил пулю. Юри издал крик боли и рухнул за машину.

В этот момент Виктору показалось, что все в мире нестерпимо замедлилось. В мышцы поступила клокочущая энергия, и время сжалось в одну точку. Он распрямился и ловким движением выстрелил. Один раз — и мужчина пошатнулся назад. Второй — и он упал на колени, пачкая асфальт свежей кровью. Третий — и машина вдруг взревела за его спиной. Это вернуло его в реальность, и сквозь холодную волну усталости до него донесся звук его имени голосом Кристофа. Он кое-как нырнул на заднее сидение, и они тут же сорвались с места. Юри уже сидел спереди, сжимая левую руку, Кристоф же скрючился над рулем.

— Юри, — позвал Виктор, наклоняясь вперед, — Юри, как сильно он ранил тебя? Милый…

— Переживу, — ответил он, но неровный голос выдавал, что все было не так просто. — Думаю, пуля лишь поцарапала меня, но это вызывает адскую боль.

— Ну да, так и должно быть, — сморозил Виктор, и Юри покосился на него. — Вот, — он заботливо протянул ему чистый платок, который достал из кармана брюк, — надо плотно прижать к ране и держать руку повыше. Когда мы остановимся где-нибудь, то воспользуемся моим галстуком как жгутом.