Но мозг прекрасно справляется с этой задачей. Во всяком случае, так ему кажется. Он переворачивает изображение, окрашивает его по краям, конструирует объемность. Результат, который вы видите, был подвергнут такому фотошопу, который и не снился моделям в бикини, позирующим для рекламного проспекта. Вспоминайте об этом, когда вам кажется, что вы в чем-то абсолютно уверены. Большую часть того, что вы видите, мозг создал сам и услужливо подсунул вам.

Вот скажите, какое выражение лица у Маргарет Тэтчер на фотографии?

Она перевернута вверх ногами, как и любое другое изображение, воспринимаемое мозгом. Так что задача вроде бы несложная. Но теперь переверните фотографию. Выглядит ли она так, как вы ожидали? Ваш мозг решил: «Мне и так все понятно». Чего же еще хотеть?

Во всем, что мы воспринимаем, содержится большая доля наших собственных оценок. Или собственной интерпретации. Или заблуждений. Или безграничного преувеличения. Неудивительно, что мы кое в чем можем ошибаться.

Лица в таком ракурсе наверняка встречаются вам довольно редко (если вы не целуетесь с Человеком-пауком). Однако вам приходится довольно часто мысленно объединять разрозненные части информации, особенно когда в ее получении задействовано больше одного органа чувств. И тогда мозг начинает проявлять творчество.

Если он, к примеру, получает противоречащие друг другу данные от органа равновесия и от органа зрения, то не спешит сообщить вам об ошибке. Вместо этого он заставит вас три часа мучиться морской болезнью, как матроса-первогод-ку. А может, это продлится и все пять лет, как было у Чарлза Дарвина во время плавания на «Бигле».

То же самое можно сказать и о слухе. Воспринимаемая вами речь состоит из движений губ, которые вы видите, и звука, который вы слышите. Отвечающие за это восприятие нейроны называются бимодальными. Они помогают извлечь максимум полезного из поступающей информации. А могут и совершенно запутать. И тут мы вновь возвращаемся в мир человеческого общения. Чтобы понять собеседника, мозг задействует практически все находящиеся в его распоряжении информационные каналы и интеграционные возможности.

Когда участнику эксперимента демонстрируют видеозапись человека, губы которого произносят слог «га», и накладывают на нее звуковую запись со слогом «ба», то мозг находит наименьший общий знаменатель и вам кажется, что вы слышите «да»{1}. Совершенно отчетливое «да». Вы же слышали это собственными ушами! В разговоре по телефону вы вполне можете перепутать «девять» и «десять», так как пользуетесь только половиной источников информации. Вспомните постоянно прерывающуюся связь по «Скайпу». Вы нередко отключаете изображение, чтобы лучше слышать. Запомните: иногда лучше иметь дело с дефицитом информации, чем с неправильно понятым избытком. В этом случае мозг может подойти к решению проблем слишком «творчески».

Итак, в актив мозгу мы можем занести то, что для выполнения социальных функций он стремится собрать всю возможную информацию. Если она оказывается слишком сложной и объемной, мозг прибегает к различным трюкам, и чаще всего делает это успешно. Он распознает выражение лиц независимо от пола, веса, национальности, возраста и количества щетины на щеках. Мозг даже способен отличить искреннюю улыбку от фальшивой. Что же касается пассива, то ему приходится идти на массу упрощений и делать множество ни на чем не основанных выводов и предположений, о которых он умалчивает. Сталкиваясь с трудностями, мозг докладывает нам об этом с большой неохотой. И все это только для того, чтобы понять, что происходит прямо перед нашими глазами. Что уж говорить о ситуации, когда он пытается интерпретировать события, происходящие в скрытой от него сложнейшей структуре – в другом человеческом мозге, в данном случае у Яна. Ведь мы сталкиваемся с проблемами в работе мозга не столько в ходе восприятия, сколько в ходе выполнения социальных функций.

Именно об этом пойдет речь в первой части книги. Что происходит у вас в голове, когда вы стоите лицом к лицу с другим человеком? Начнем не с вашего партнера, а с кого-нибудь попроще. Пусть это будет незнакомый человек. А в таких контактах мы нуждаемся постоянно. Что бы мы делали без общения с врачом, водопроводчиком, кассиром из продуктового магазина или специалистом по отопительным системам? Даже в ходе такого нейтрального общения мозгу приходится отвечать на кучу вопросов. Как поздороваться с этим человеком? На каком расстоянии от него стоять? Хочет он со мной разговаривать или нет? Друг он мне или враг? Положено ли давать сантехнику чаевые? Итак, что происходит, когда на пульте в нашем центре управления загорается сигнал «Внимание, человек!»? Как мы придаем смысл образам и звукам? Как формируется наша реакция, адекватная данной ситуации?

Начнем по порядку. Итак, встречаются два мозга. Вы представляете себе эту картину? Помещение, белые стены, возможно, два стула. Стол. Два незнакомых человека, которые сидят друг напротив друга и не знают, что делать. В темноте два мозга ожидают сигнала – слова или взгляда. Это отправная точка нашего путешествия. Что будет дальше?

Смех заразителен. Как и многое другое. Люди – прирожденные имитаторы. Это первое наблюдение, которое можно сделать, видя встречу двух незнакомых людей. Они повторяют жесты друг друга. Если первый скрещивает руки на груди, второй поступает так же. Они одинаково подпирают голову рукой, наклоняются друг к другу, скрещивают ноги под столом. Если один зевает, второй делает то же самое. Стоит засмеяться одному, смеется и другой.

Этот эффект хамелеона{2}, который называют также социальной заразительностью, можно использовать, чтобы спровоцировать какое-то событие. К примеру, достаточно всего 17 человек, чтобы заставить всех прохожих на улице посмотреть вверх, и около тридцати, чтобы запустить волну на стадионе{3}. Попробуйте сами. Двое наших участников эксперимента тоже имеют все основания для того, чтобы имитировать движения друг друга. Зеркальное повторение движений собеседника – прекрасная стратегия, если вы хотите ему понравиться{4}. Потом он всем расскажет о том, что у вас были отличные идеи и вы показались ему очень информированным человеком. Люди, более активно копирующие движения собеседника, воспринимаются им как более интеллигентные, открытые, активные и симпатичные. Школьники, зеркально отражающие жесты учителя, получают лучшие оценки. То же самое относится и к взаимоотношениям с шефом на работе, и с новой знакомой на вечеринке.

Если же вы не повторяете движения собеседника, он воспринимает это как желание противоречить ему. Допустим, я ожидаю от своего визави, что тот будет имитировать мои жесты{5}, а он вдруг не закидывает ногу на ногу, как я. Его поведение вызывает у меня замешательство и даже некоторое раздражение. Я реагирую так, как если бы мой муж ни с того ни с сего высказал мнение, совершенно противоположное моему.