Говор она имела немного вычурный, а тон был всегда елейно-издевательский, что изрядно действовало мне на нервы.

- Глас опять зовет меня, - певуче протянула она, - И неудивительно. Госсуариас, от твоего присутствия как всегда мало толку?

Госсуариас зарычал и дернулся вперед, но остановился от моего окрика.

- Не смей!

- Ну что ты, Санринссаль, зачем одергивать? Дай собачке полаять вдоволь, от меня не убудет, - ухмылялась она.

- Это не меня прозвали сукой еще при жизни, - процедил Госсуариас, но Ахьозан проигнорировала его слова. Повернулась ко мне, скаля зубы.

- Так зачем ты призвал меня, Санринссаль? Что ты опять не можешь сделать? - а затем добавила в сторону, явно издеваясь, - Как ни посмотри, а с каждым поколением древнейшие мельчают.

- Зато твое поколение давно уже сгнило, умудрившись потерять при этом своего бога, - ответил я. Не стоило бы обращать внимание на ее слова, наверно, но я вспылил, заразившись яростью Богини, которую сдерживал.

- Ты!.. - зарычала она, явно забыв о том, что именно я призвал ее. Она замерла в середине движения, в середине рывка ко мне, занеся назад руку. Попыталась выбраться из захвата моей магии и закричала от ярости, когда ей это не удалось.

- Старейшая, потерявшая свой народ, и смеет что-то говорить мне! - я тоже злился, и так сильно, что руки немного тряслись.

"Хватит! - воля Иллишары и ее злость подействовали охлаждающе, огромная сила словно пригладила нас слегка по загривку, но ощущалась как неплохая взбучка, - Забыли, зачем вы здесь?! Время, Санринссаль!".

Верно. Верно. Извини, прошу, извини.

- Ахьозан, - постарался я произнести спокойно. Вышло с трудом, но все же вышло, - Отправляйся в погоню. Делай с ними что хочешь, но одного из древнейших притащи живым. Не попадайся на глаза людям в крупных поселениях.

Она коротко выдохнула, промолчала. Размяла шею, когда я выпустил ее из захвата. Зло глянула на меня, отвернулась. Я смотрел настороженно: Ахьозан действительно бешеная, она может и опять атаковать меня (уже раз было). Но нет. Ей хотелось ослушаться, но она не посмела пойти против Иллишары.

Старейшая, седьмая по счету, без сомнений, была той еще тварью и терпеть не могла всех, кто был рожден после ее смерти. Но, несмотря на все свои недостатки... даже не так. Сильнее злобы у Ахьозан была лишь гордость, которая не позволяла ей пренебрегать делом даже в угоду ненависти к Иллишаре и ко мне. Она выполнит задание, можно не сомневаться. Я даже немного жалею тех, за кем ее посылаю.

Ахьозан сорвалась с места, на ходу превратилась в Зверя с темной дымчатой шкурой, цвет которой ассоциировался у меня с грязным туманом. Удар сердца - и она исчезла, растворилась в воздухе, став невидимой.

Госсуариас рядом со мной вздохнул. Мы переглянулись, и он неопределенно пожал плечами, словно говоря: "А чего еще можно было бы ожидать?".

Иллишара ушла, а вместе с ней ушло и большинство эмоций, осталась лишь неприятная усталость и глухое раздражение. Я повернулся к Роще, хмуро огляделся. Дым просачивался уже за деревья, и неприятный запах от него заставил меня поморщиться.

- Поможешь хоть? - поинтересовался я у древнейшего.

- Еще чего, - хмыкнул он и подтолкнул меня к деревьям, - Давай, Старейший, выполняй свою работу.

Дым нужно убрать. Ждать, когда он рассосется сам по себе, нет возможности. Я чувствовал, как он очень медленно разъедает кору деревьев. Да что уж там, мои крылья до сих пор неприятно пощипывало.

Я не рискнул магически сжигать его или воздействовать на него как-то по-другому. Неприятная субстанция из незнакомого артефакта, до сих пор помню вечное наставление учителя: "Реслиссель, Санринссаль, если вы не знаете, как и кто туда это запихнул, то умоляю, пихайте в это хотя бы палку, а не свои же руки". Хм. Не то что бы мы тогда прислушались к его словам...

Ладно, сейчас я сознательный Старейший, берегущий как свои конечности, так и могилу своего предшественника.

Умение наколдовать легкий ветер - спасительная штука в южной части материка.

Дым растворился быстро, куда дольше я чинил алтарь от повреждений, нанесенных ему в ходе потасовки. Не особо хорошо разбираюсь в столярном деле, но, спасибо заклинаниям, кое-как привел статую Иллишары с Госсуариасом в порядок. Закончив и с этим, я отошел на несколько шагов, разглядывая результат.

- Будешь в городе, позови все же умельца, - с сомнением сказал Госсуариас, рассматривая мой труд.

- Будто ты много понимаешь, - огрызнулся я, на что тот лишь покачал головой.

- Присаживайся, Санринссаль, - он указал на землю рядом с собой. Поколебавшись, я все же опустился рядом и вытянул ноги вперед.

Некоторое время мы сидели в тишине, я пытался расслабиться и успокоиться, не обращая внимания на компанию рядом. В какой-то момент понял, что абсолютно позабыл про свой страх и пока не чувствовал его.

Госсуариас наблюдал за мной взглядом усталого от своего непослушного глупого сына отца.

Умершие Старейшие не были в полной мере мертвецами. Они скорее становились божествами, свитой Иллишары. Они чувствовали, пусть и не полностью, и холод, и жару. Еда не была нужна им, но, как признавались мне некоторые из них, они скучали по вкусу обычной пищи и никогда не отказывались от нее.

- Так что я пропустил в начале? - решил я поинтересоваться.

- Ничего особенного. Ты как-то быстро подоспел от Иллиера. Ни я, ни они не ждали тебя здесь.

- Был неподалеку.

- Рад слышать. Возвращаясь к теме. Судя по всему, им нужно было выманить тебя. Есть предположения?

- Никаких. Илишар как без меня стоял, так и будет стоять, - я на всякий случай потянулся мысленно к лесу, но нет, ничего, - Границ его никто не пересекал, ничего странного в Иллиере не происходило. Но трое из них были ушедшими.

- И это настораживает, - кивнул древнейший.

Мы вновь замолчали, думая каждый о своем.

Мне невольно вспомнилась традиция, согласно которой новый Старейший обходит места упокоения всех предыдущих. Он выполняет определенные условия - к одному я, например, поднимался босиком по лестнице, а она была весьма длинная и дело происходило зимой, - и вызывает обитающего там Зверя. Тот кланяется, признавая нового Старейшего, и дает ему совет.

От некоторых мне хотелось тогда смеяться весело, а от некоторых мне приходилось сдерживать нервный тик. Зверям иногда бывает скучно, и у большинства из них поганое чувство юмора.

Естественно, к Госсуариасу я тогда тоже приходил.

- Ты ведь знаешь... - неуверенно начал я, - Про то, что я... М-м, в общем, мне сейчас предстоит довольно тяжелое путешествие.

- Знаю, - кивнул он важно.

- И ты, старый и мудрый, я слышал, ты в свое время обошел чуть ли не весь мир.

- Верно.

- Дай мне совет, как тогда давно, но для этого путешествия, - попросил я.

Он задумался, поводил пальцем по нижней губе, уставился на меня с каким-то весельем.

- Вы, молодые, старших никогда не слушаете, что толку в моих советах? Ты-то помнишь, что я сказал тебе в твоем "тогда давно"?

- Помню, - хмуро ответил я.

- Выполняешь?

Я промолчал, нахмурился еще сильнее, но взгляда от него не отводил. Он же не говорил больше ничего, лишь вздохнул и подошел к статуе, глядя на Богиню. Смотрел на нее пару минут, затем повернулся ко мне:

- Ладно, слушай свой совет, раз так хочешь. Я действительно много путешествовал. Побывал и на севере и на юге, ходил на запад и восток. Я даже плавал в океане, а ты, наверное, его в жизни ни разу не видел! И за все, за все время походов я уразумел одну замечательную вещь...

Я даже невольно подался вперед, слушая его тихий, но твердый голос.

- Никогда, Санринссаль, никогда. Никогда в жизни не используй магические духи от насекомых.

- Ч-что?! - я был... ошеломлен? Он про что вообще?

- Не будь глупым, от них же ни капли пользы! Они либо не отпугивают никого, либо сразу всех! О, тот печальный опыт со златоволосой Генделен, нет, не повторяй моих ошибок!