— Успокойся, — маркиз вздрогнул от женского крика, раздавшегося в соседней комнате. — Как только Элиза родит, мы сразу уберёмся отсюда.
— И куда вы побежите? Наб, я надеялся на твоё благоразумие, если Люцифер узнает об этом, навряд ли я смогу тебя спасти от его гнева, а если узнает папик, то нас уже точно ничего не спасёт.
Набериус устало тряхнул головой.
— Если я исчерпаю свою силу до минимума, то стану практически незаметным как для Эдема, так и для Ада.
— А что будет с ребёнком? — не унималась я. — О нём ты подумал?
— Попробуем воспитать как ячейку человеческого общества. Зухар же вырос адекватным.
— Асмодей — это исключение из правил, поэтому он ещё живой. Ты должен понимать, что вероятность того, что ребёнок родится нормальным — крайне мала. И должен понимать, что тебе придётся его убить, если он не сможет себя контролировать и начнёт уничтожать всё вокруг себя подобно тайфуну, потому что иначе убьют вас всех!
— Я знаю. Если ты пришёл читать мне нравоучения, то тебе лучше уйти, — падший хотел было развернуться и скрыться в другой комнате, но я схватила его за плечо и насильно развернула к себе.
— Послушай, мы с тобой выпутывались и из больших передряг и говна… И… Я постараюсь помочь тебе, — я притянула его к себе и обняла.
— Велиал, — он уткнулся носом мне в плечо.
— Я обещаю.
Мы стояли так с минуту. Капли дождя колотили в окно, громыхала гроза, ветер завывал в дымовой трубе, трещал огонь в камине.
Дверь в соседнюю комнату открылась, и оттуда выглянула какая-то старуха. Завидев нас, она судорожно перекрестилась, однако признала в Набериусе мужа роженицы: все, что его отличало от человека, которого привыкли видеть местные жители — это цвет глаз и форма ушей.
— Она… Зовёт тебя, — едва слышно сказала старуха и вернулась обратно в комнату.
— Бабуля-то не из пугливых, — хмыкнула я.
— Ей заплатили столько, что теперь может спокойно государство купить, — Набериус поспешил к жене.
Я двинулась следом.
Элиза, мертвенно бледная, лежала на кровати. На руках у неё была пелёнка с чем-то живым.
— Это мальчик, — она улыбнулась из последних сил.
Набериус сел на край кровати и поцеловал её в лоб.
— Ты молодец, всё будет хорошо, — прошептал он.
— Он похож на тебя, — продолжала она.
Падший осторожно отодвинул край пелёнки от лица младенца. Розовощёкий, совершенно здоровый на вид. Два голубых глаза на удивление достаточно смышлёно посмотрели сначала на отца, а потом на меня, хотя моё присутствие в самом тёмном углу комнаты выдавали лишь глаза.
— Нет, он вылитый ты, — Набериус погладил щёку Элизы. — Как ты себя чувствуешь?
Старуха взяла младенца на руки и отошла ко мне.
— Дорогой, позаботься о нём, — голос Элизы становился всё тише. — Не оставляй его одного.
— Мы вместе будем растить его, милая.
— Прости… Я… — она судорожно схватила его за руку. — Люблю… вас…
Её рука скользнула вниз. Больше она не шелохнулась.
— Элли? — Набериус схватил её за плечо. — Нет… Нет… Элли!!!
— Ты убил её, — прошипела повитуха. — Только ты виноват в её смерти.
Ребёнок начал хныкать. Я смотрела, как Набериус прижимает свою мёртвую жену к груди, со стоном произнося её имя.
Падшие не умеют плакать. Иногда нам этого очень не хватает. Особенно, когда мы теряем того, кто нам близок.
*
— Итак, — Марбас шёл рядом со мной, делая вид, что ничего из произошедшего ранее его не волнует, и мы снова едва ли не лучшие друзья настолько, насколько это вообще возможно в его понимании. — Тебе надо просто стоять рядом и молчать. Учитывая, как хорошо ты прикидываешься утварью когда это надо, думаю, проблем не будет.
— Я не совсем поняла, что это за сборище, и куда ты меня ведёшь, — отозвалась я на столь сомнительный комплимент со стороны наёмника.
Откопав в коробке старый тренировочный меч, я начала разминаться прямо в покоях верховного правителя, не боясь за что-то зацепиться: в помещении всё ещё царил минимализм. В очередной замах с потолка спустился Марбас, перехватив острие пальцами и предложил погулять по территории, а заодно и развлечься. На мой вопрос, нужно ли мне переодеться в платье, как я уже привыкла это делать, когда короли снова и снова собираются во дворце, ассасин ответил, что сейчас одежда Братства очень на мне кстати, и предложил сразу выдвигаться, чтобы не опоздать к началу представления.
— Братство братством, но нам нужны более… Приземлённые личности. Поэтому мы набираем добровольцев для всяких бессмысленных, но как им кажется, почётных занятий: ребят, которые будут отвлекать на себя внимание толпы, чтобы мы оставались во тьме.
— А! Я поняла, это что-то вроде собеседования, — догадалась я. — А я зачем?
— Для красоты, — коротко, но серьёзно объяснил Марбас. — А теперь заткнись и начинай получать удовольствие от происходящего.
Я вздохнула, пытаясь не обидится на его резкую манеру речи, которая, впрочем, была мне уже привычна. Одет наёмник был едва ли не как крестьянин, и даже его любимого ножа на поясе я не наблюдала.
Мы прошли через очередные кусты и очутились перед какими-то развалинами из белого и серого камня, которые давно оплели вьюнки и лианы. Вначале мне показалось, что кроме меня и Марбаса тут никого нет, но чем ближе мы были к руинам, тем отчётливее я слышала множество голосов, а после и увидела их обладателей: на площадке стояло с пару десятков падших самых разных возрастов, но все они не были ассасинами. Напротив них стоял Седит, уже не скрывающий, как раньше, лица, в компании с парочкой Теней и что-то тихо обсуждал с друзьями, видимо дожидаясь или Марбаса, или определённого времени, чтобы начать.
Марбас и я остановились рядом с толпой, и наёмник задумчиво заскользил взглядом по присутствующим, видимо оценивая их. На верзилу, который отдалённо смахивал на Роя Малкена, разве что рядом с ним не было его друзей-охламонов, Марбас смотрел особенно долго, в конце концов тому наскучило чувствовать на себе внимание, и он посмотрел на надоедливого коротышку:
— Чего тебе?
— Да вот думаю, кроме мышц есть у тебя мозг или одни условные рефлексы: жрать, спать, срать? — поинтересовался он с вызовом глядя на верзилу. Это способ я уже знала, поэтому постаралась оказаться как можно дальше от наёмника, потому что тот явно намеревался вывести падшего из себя. Только я не понимала, для чего. Но вместо того, чтобы отойти незаметно, я спиной налетела ещё на кого-то и едва не сбила незнакомца с ног, за что получила ощутимый тычок локтем и недовольное шипение.
Едва я успела извиниться, хотя тычок оказался болезненным, как получила грубый толчок в спину и улетела на Марбаса. Тот, не ожидавший, или делавший вид что не ожидает, едва не упал на верзилу, с которым спорил. Громила, уже успевший потратить всё терпение, схватил наёмника за грудки и что-то прорычал, но Марбас ударил его первым: лбом в переносицу, отчего падший был вынужден его выпустить и, отступив назад, налетел на кого-то. В результате началась потасовка.
Когда я поняла, что у меня едва получиться выбраться из этой драки целой и невредимой, рядом со мной из тени вынырнул Риа и рывком утащил на наполовину обрушенную стену, жестом прося молчать и не брыкаться.
— Спасибо, — я с трудом пыталась перевести дух, глядя вниз, где похоже все, кто претендовал на место в Братстве, решили выбить дурь из Марбаса, но тот без особого напряга одерживал победу несмотря на то, что часто на него нападали вдвоём, а то и втроём. — Они что, не понимают кто перед ними?
— Не понимают, — отозвался Риа, поправляя ткань капюшона. — Большинство падших знают лишь то, что глава Братства не закрывает лицо и что его зовут Марбас. Седит не представился им и сейчас стоит среди братьев.
Седит действительно стоял всё там же, где и был до момента, когда всё началось и терпеливо ждал, когда Марбас сполна насладится избиением глупцов, не вмешиваясь в происходящее. Я искренне надеялась на то, что ему хватит ума не схватиться за нож, но наёмник явно задумал что-то другое.
