— И что же нам делать? — тихо поинтересовался Агриэль.
Действительно, Денница лучше, чем кто-либо ещё из здесь находящихся, разбирался в создании чего-либо. Не зря же Отец просил его помочь с созданием своего последнего и, по его мнению, лучшего творения — человека.
— Попробую создать источник света. Но я не уверен, что мне хватит своих сил. Если у меня не получится, то я, скорее всего, исчезну, — сказал Денница с ноткой грусти в голосе.
— Но согласись, всё же это лучше, чем торчать тут, — хмыкнул кто-то из темноты.
— Плохая шутка, — заметил Набериус.
— Всё, что я могу предложить, так это поделиться своей оставшийся жизненной энергией, чтобы помочь мне в осуществлении этого безумного плана.
— Безумный план — это восстание, в которое ты нас втянул! — последовало незамедлительно из темноты.
— Никто не говорил, что будет легко. Но раз добровольцев нет, то мне самому придётся рискнуть, — Люцифер поднялся на ноги.
— Подожди, — Агриэль вскочил за ним, совсем забыв про свою больную спину. — Я помогу тебе!
— Что ж, давай попробуем, брат Агриэль, — он почувствовал, как рука светоносного ангела опустилась ему на плечо. — Заранее прошу меня простить за неудачу.
И они замерли. Казалось, что ничего не происходит. Здесь не ощущалось время. Агриэль не смог бы точно сказать, сколько они так простояли: несколько минут или час. Он слышал, как размеренно дышит Денница, и как шевелит от нервного напряжения крыльями Набериус. Неожиданно тот, нащупав в темноте, сжал ладонь Агриэля.
— Я помогу вам. Простите, у меня почти ничего не осталось после битвы, — прошептал он.
— Всё хорошо, — Агриэль посмотрел вниз, в то место, где, по его мнению, должно было находиться лицо этого ангела. Посмотрел и улыбнулся. Он готов пожертвовать собой ради идеи, ради свободы, ради всех них.
Денница тем временем начал едва уловимо светиться бледно-голубым светом. С каждой секундой его свет разгорался всё сильнее, в то время как Агриэль чувствовал, как на него наваливается тяжесть. Он уже с трудом держался на ногах. Ещё мгновение, и он рухнул на колени. Ощущение холода начало растворяться вместе со всеми остальными его чувствами. Безразличие. И он закрыл глаза. С каждым вздохом в лёгких оказывалось всё меньше воздуха. Жизнь внутри него угасала.
*
Когда он вновь пришёл в себя, снова лежал на холодной земле. Но на этот раз уже не было тьмы. Его взору открылось небо, усыпанное миллиардами звёзд. Из-за горизонта величественно поднималась белая, словно только что выпавший снег, луна. Она была настолько яркой, что пришлось прищуриться, чтобы посмотреть на неё. Агриэль с трудом повернул голову и увидел лежащего рядом Набериуса. Он был весь в крови и тяжело дышал.
Рядом с ним сидел какой-то ангел и держал его за руку. Чувства не сразу вернулись к нему. Сначала появилась усталость. Наверное, первый раз в жизни ему показалось, что он на грани смерти. Любое движение давалось с такими усилиями, что было удивительно, как его тело ещё сохраняло форму, а не растеклось по покрытому острой ледяной коркой песку.
Потом к нему вернулся слух, о чём он тут же пожалел. Вокруг стоял шум: ругань и крики. Кто-то что-то доказывал, другие с ним спорили или соглашались. Мозг отказывался переваривать поступающую ему информацию, и Агриэль оставался наедине со своими мыслями и чувствами. В полном одиночестве среди своих же братьев.
Неожиданно в белом свете луны над ним кто-то навис.
— Агриэль, ты меня слышишь? — чьи-то ледяные руки коснулись его щеки. Он с трудом сфокусировал взгляд на вопрошающем. — Зачем ты это сделал? Ты же мог погибнуть… Ты погибнешь, глупый мальчишка! — это был его старший брат Заган.
Правильнее будет сказать, что все ангелы между собой братья и сестры. Но их отношения с Заганом были тем редким исключением, когда старший ангел заботился о младшем с такой любовью и нежностью не только с момента появления, но и после окончания обучения. Агриэль успел уже занять место в рядах Серафимов, а Заган всё ещё продолжал наставлять его и учить тому, что знает. Он был не против такого общения. Заган был мудр и справедлив, а Агриэль же порой слишком легкомыслен и стремителен в принятии решений. Стоило тому присоединиться к Деннице, Заган вначале попробовал отговорить его, однако, потерпев неудачу, последовал за младшим братом. Это стоило ему не только звания Престола, но и благодати. Теперь он изгнан вместе со своим учеником.
— Агриэль! У тебя почти не осталось энергии! Что ты наделал, брат?! — он впервые видел наставника таким несчастным. Даже новость о готовящемся восстании против Создателя не подействовала на него так, как возможность гибели этого неугомонного ребёнка. Сколько бы лет не прошло, Заган всегда будет воспринимать его как ребёнка.
— Смотри, как красиво, Заган, — он с трудом поднял руку и показал пальцем на млечный путь. — Словно тысячи светлячков. У Денницы получилось.
— Глупец! — Заган схватил его за руку и прижал её к своей груди. — Ты так и не вырос!
Агриэль лишь устало улыбнулся. Ему нечего было сказать. Но Заган и сам понимал, что тот поступил правильно. Без его энергии и энергии Набериуса у них бы ничего не получилось.
— Молчать! — разлетелся над толпой чей-то громкий, как раскат грома, голос. — Замолчите все!
Повисла мёртвая тишина.
— Спасибо, — все услышали Денницу. — Я уж думал, они не заткнутся.
— О, ну что ты, мне не сложно.
— Пропустите! — толпа вокруг Агриэля и Набериуса, стоявшая плотным кругом, расступилась, пропуская Денницу. Весь в крови, похожий на живой скелет: такой бледный и ссутулившийся, он уже не выглядел, как некогда самый прекрасный из ангелов. Лишь жалкие остатки величия. Да и те исчезали с каждым шагом.
— Хватит разводить панику на пустом месте, всем всё понятно? Мы собираем новое правительство, иначе вы перегрызёте друг другу глотки, как стая шакалов, — рядом с ним шёл Баал, один из Херувимов. — Если мы хотим выжить, действовать надо чётко и слаженно. Никакой самодеятельности.
Тем временем Денница присел между Агриэлем и Набериусом, игнорируя холод от земли.
— Мы молодцы, — он ободряюще подмигнул Агриэлю, который был ещё в сознании. — Это, конечно, не окончательный вариант, но сейчас нет ни времени, ни ресурсов. Но мелочи — это мелочи. Переделаю потом.
— Денница, они умирают! Сделай что-нибудь, ради всего святого! — Заган вскочил на ноги. Его громкий хриплый голос разорвал тишину.
— Так вот, из хороших новостей. Когда Отец создавал мир, побочным продуктом стали демоны — беспокойные духи. Фактически сгустки энергии. И их сослали сюда, чтобы они не разнесли в клочья Сады, — светоносный ангел со свойственной ему невозмутимостью посмотрел на Загана.
— Баал, будь добр, — ангел протянул ему сжатую в кулаке тяжело различимую в полумраке похожую на туман субстанцию, которая, однако, не могла вырваться или раствориться.
— Это — демон, — Денница аккуратно покрутил в руках полупрозрачное существо. — Боюсь, что пока что нам придётся питаться ими.
— Что? Этой… Этой гадостью?! — из толпы вышел какой-то невысокий ангел.
— Это же порождения Хаоса!
— Они отравят нас! — согласно закивал другой ангел, в разорванной тунике и с кровавой раной на груди.
— Нам надо продержаться не так много: пока тут всё прогреется, — повернулся к толпе Баал.
— И что нам это даст?
— А вот это очень хороший вопрос, — Денница продолжал разглядывать демона так, словно до этого никогда не видел, перебирая тонкими длинными пальцами туман. — Если я правильно понял, то люди и животные не нуждаются в благодати, потому что едят пищу. Если мы обретём физические тела, то сможем прожить без благодати столько, насколько хватит еды и тепла.
— Где ты тут видишь еду, Денница? — не унимался невысокий ангел.
— Ты подставляешь нас всех под удар! В физической форме мы более уязвимы.
— Мир не один день делался, брат, — пожал плечами Пурсон, оказавшийся недалеко от центра событий. — Я готов рискнуть. Мы сейчас на грани гибели, поэтому терять особо нечего, если так подумать. Умереть от меча или от голода — выбирай. Я за меч.
