— Можете получить столько копий, сколько захотите, — ответил он. — Есть еще одна вещь. Для того чтобы подписать Договор, необходимо, чтобы у вашей планеты было официальное название. Как вы ее назовете?

Туземцы явно не ожидали этого.

— Официальное… название? — повторил Форнри.

— До сих пор ваш мир был всего лишь точкой на пересечении координат. У него должно быть имя, и если вы не назовете его сами, то это сделает кто-нибудь другой, чье предложение вам может и не понравиться. Название может быть местным словом, которое означает «мир», или именем вашего легендарного героя, или описанием, словом, все что вам захочется. Желательно, чтобы оно было коротким и выразительным. Так как же вы назовете свою планету?

Форнри явно колебался.

— Пожалуй, нам следует обсудить этот вопрос.

— Разумеется. Это очень важное дело, причем не только для вас самих, но и для ваших отношений с другими мирами. Миры получают имена почти по тем же причинам, по которым их получают люди, — чтобы определяться, чтобы описывать внешность и так далее. Мы даже не смогли положить в Банк на ваш счет те полмиллиона кредитов, так как у вас нет названия, на которое мы открыли бы счет. Еще одно предостережение. Как только вы дадите вашей планете имя, оно будет занесено во множество документов и изменить его будет уже нельзя.

— Я понял.

— Как только вы выберете имя, мы тут же составим Договор.

Туземцы удалились. Доллман откинулся в кресле и налил себе бокал туземного напитка. Он вполне соответствовал тем хвалам, которые возносил ему тот флотский с «Рирги». Равно как и пища, которую ел Доллман на празднике, куда его пригласили вчера вечером. Эту пищу называют колуф — такой деликатес, за который любой член Галактической Лиги Кулинарного Искусства отдал бы полжизни.

К такой дивной природе, да еще эти гастрономические восторги!

— Конечно, «Рай» было бы самым правильным названием для этой планеты, — произнес задумчиво капитан.

Протц поднял свой бокал и сделал щедрый глоток, после чего глубоко вздохнул.

— Согласен. Но пусть уж они сами делают свой выбор. Их представления о рае могут быть совершенно другими. Да и вообще, когда названия даются чужаками, могут возникнуть серьезные неприятности.

Доллман улыбнулся, вспомнив знаменитую историю, когда исследовательский корабль запросил помощь, так как он застрял в топком болоте. «Где вы находитесь?» — запросила база. Разведчик передал координаты, а затем без всякой нужды добавил: «Чертова дыра!» Вот уже несколько сот лет жители этой планеты стараются изменить ее имя, но она так и остается Чертовой Дырой.

Через три часа «Рирга» уже была в космосе, а Доллман и Протц стояли в капитанской рубке, наблюдая за тем, как исчезает яркий кружок, который у них в памяти останется как «Рай».

— Я бы чувствовал себя куда лучше, если бы послом тут был бы кто угодно, но только не Уэмблинг, — сказал Протц.

— Ничего не поделаешь, — ответил Доллман, поглядывая в дальномер. — Какой все же дивный мир! Увидим ли мы его когда-нибудь еще?

— И они назвали его «Лэнгри», — задумчиво произнес Протц. — Как ты думаешь, что это значит?

Юный мистер Йорлон ворковал в интерком курьерского корабля посадочные данные. Талита Варр с легкой улыбкой прислушивалась к этому воркованию, одновременно пытаясь справиться с непослушным локоном. Курлыканье было рассчитано на то, чтобы произвести на нее впечатление, и началось оно с момента появления мисс Варр на борту. Отличие сегодняшнего от того — первого — заключалось в тональности: сегодня оно было исполнено неизбывной печали.

— Мир Лэнгри через пятьдесят секунд, мисс Варр. Температура на поверхности 26 градусов, влажность 51 процент, сила тяжести 94 процента нормальной, содержание кислорода 24 процента… Мир Лэнгри через тридцать секунд…

Мисс Варр с чувством произнесла: «Да пошел ты!» — обошла груду чемоданов, занимавшую середину ее каюты, и плюхнулась в мягкое кресло для перегрузок. Сигнал, предупреждающий о начале процедуры посадки, загорелся у локтя мисс Варр. Приемник играл музыкальную пьесу, которая вполне подходила к настроению мистера Йорлона. Мисс Варр это не нравилось, но она была слишком занята мыслями о том, соответствует ли ее одежда торжественности обстановки.

Снова воркование мистера Йорлона:

— Посадка через десять секунд. Посадка…

Корабль сел на землю с очень слабым толчком, но в приемнике что-то взвизгнуло. Сигнал предупреждения погас. Талита кинулась к своему зеркалу и снова стала колдовать с волосами. Потом она раздвинула зеркало на всю длину и отступила, чтобы видеть себя целиком. Великолепное вечернее платье, тиара в волосах, элегантнейшая прическа… вот только этот чертов клок…

Раздался звук гонга. Снова заработал интерком. Только теперь это был капитан.

— Приготовьтесь к выходу, мисс Варр.

Она снова подошла к зеркалу, чтобы внести в свою прическу еще кое-какие усовершенствования.

— Благодарю вас, капитан. Буду готова через несколько секунд.

Наконец-то удовлетворенная результатом, Талита сложила зеркало, выключила приемник и положила все это к остальному багажу. Потом набросила накидку. Капитан уже ждал ее у дверей каюты. Почему-то вместо приветствия он одарил ее изумленным взглядом широко открытых глаз. На нее это не произвело большого впечатления. Талита привыкла, чтобы мужики смотрели на нее с восторгом.

— Готовы сойти с корабля? — спросил он.

— Да, благодарю вас.

Она подала ему свою накидку, чтобы он помог ей закутаться в изящный мех. Впереди широко растворилась шлюзовая дверь. Два глаза, торчащие из почти лысого черепа, уставились на нее. Воркующий и умирающий от любви мистер Йорлон старался запечатлеть ее образ, дабы поместить его в свой музей надежд и разочарований. Она решила, что достойней будет проигнорировать его, и бросила через плечо:

— Лимузин уже ждет? Я велела мистеру Йорлону известить посольство, чтобы мне его подали к трапу.

— Лимузин? — в недоумении вскричал капитан. — На Лэнгри нет наземных машин. Кроме того, посадочная площадка — фактически задний двор посольства.

— Нет наземных машин? А на чем же они тут передвигаются?

— Преимущественно на лодках.

— Вы хотите сказать, что это… водный мир?

Капитан промолчал. Она подошла к дверям шлюза. Капитан помог ей протиснуться в дверь. Теперь они стояли на самом верху трапа. Она в изумлении огляделась.

— Это… это и есть мир Лэнгри?

Кучка сборных домишек стояла на небольшом холмике там, где кончалась посадочная площадка. Выглядели они так, будто машина устала их таскать и сбросила там, где ей вовсе стало невтерпеж. Домики стояли или плавали в колышущемся море цветов. Гигантские, ярко окрашенные соцветия плюс фантастически пестрая листва деревьев заставляли забывать о необходимости дышать. Даже нищету жалких домишек и то не хотелось замечать.

Талита ничего не понимала, больше того, она не верила своим глазам. Неужели вон те жалкие сборные домики и есть посольство?

— Вы хотите сказать… дядя Харлоу… посол… вон там?

Капитан смотрел, явно забавляясь.

— Граждане Лэнгри предлагали сами построить ему здание посольства, но ваш дядя испугался, что от этого пострадает его престиж. Дело в том, что туземные строения делаются из плетеных циновок.

— Но… — Талита оглядывалась, явно ничего не понимая. — Но где же столица?

— Здесь нет городов. Только туземные деревушки, где дома сделаны из сплетенных трав.

Талита расхохоталась. Она еще не полностью понимала, что с ней произошло, но уже знала, что сваляла дурака, что стала предметом насмешек, что недаром капитан так уставился на ее моднейшее вечернее платье, что в этих дебрях…

— Я приехала сюда, полагая, что дяде нужна хозяйка вести дом, — говорила она, прямо давясь от хохота. — Привезла целый гардероб для посольских приемов, суаре, вечеров и обедов. Все свои сбережения в это вбухала. И… да вы только гляньте!