Левая рука подбирает гильзы, правая сжимает ПП, сознание пытается удержать контроль над окружающим и не дать вырваться на волю убийственному урагану из прошлого. Что-то слишком часто он стал ломиться ко мне в голову. Слишком настырно. Я знаю, что это не мертвецы тянут ко мне свои руки, не кто-то другой обвиняет меня. Я сам свой судья и прокурор. Но никто мне не скажет об этом. Ни с кем я не поделюсь. И не потому, что абсолютно одинок. Нет. Есть Ворон, в компании с которым мы проворачиваем операции, его брат Грач, который у нас на базе руководит "научными отшельниками" - группой таких же как я, ушедших на нелегальное положение, учёных различных специальностей и уровня. Есть еще несколько вольных и невольных, таких же, как я ( вот ирония!) дезертиров из армии, обеспечивающих охрану и жизнедеятельность нашей базы. Иногда присоединяются единомышленники из "Свободы" или "Долга" (зависит от целей операции). Но ни с кем из них я не стану обсуждать свои кошмары. Коллегам и бойцам незачем видеть слабость командира.

  Гильзы собраны, дыхание выровнено. Вокруг, по прежнему, тихо, не считая шелеста ветра и звуков мертвой деревеньки. Надо двигаться дальше. К церкви. Тем более, что он ждёт. Я ещё не зал кто, но был уверен, что человек в доме слышал шум и почувствовал моё присутствие. Также, как я его. Просто почувствовал и ждал. Пора уже познакомиться.

  Пару сотен метров вдоль по улице я прошёл достаточно легко, без приключений, лишь изредка огибая аномальные зоны, но усталость уже висела на плечах. Нестерпимо хотелось присесть и передохнуть. Скамейка возле церковной пристройки прекрасно для этой цели подходила. Чистая, на вид вполне крепкая, освещенная солнцем, она стояла вдоль стены на двух вкопанных в землю брёвнах и просто манила к себе. Детекторы молчали. Прогностический модуль, хоть и не исключал вероятности, но тоже не предсказывал ничего смертельно опасного. Гильза, брошенная в ту сторону, щелкнула по доске, отскочила в бревенчатую стену здания, выбив из стены отклик еще крепкого бревна и откатилась к моей ноге. Всё такая же желто-блестящая. Нисколько не изменилась. Я присел на скамейку, поднял гильзу и с наслаждением привалился к стене.

  Сквозь плотно забитый ранец и броню костюма я не мог ощутить приятной теплоты разогретых солнцем брёвен, но ощущения прочной стены за спиной, прикрывающей от нападения с тыла уже создавало впечатление безопасности. Я успел хлебнуть воды из мундштука в шлеме и откинуть голову назад, прежде, чем раздался лёгкий скрип открываемой двери.

  На пороге появился старик. Седая борода, ровная, стриженная "лопатой", густые седые брови, серо-стальные внимательные, живые и умные глаза, разлинованное морщинами лицо. Все говорило о почтенном возрасте и богатом жизненном опыте. Но даже беглого взгляда на фигуру и осанку было достаточно, чтобы понять, что старик совсем еще не дряхл, а достаточно крепок, чтобы и за церквушкой уследить и себя блюсти в порядке и благочестии. Широкоплеч, высок, прям, как столбик крыльца, об который он опирался рукой.

  Старик спокойно глядел в серебристое полусферическое забрало моего шлема и "держал МХАТовскую паузу". Запоздало спохватившись, я включил внутреннюю подсветку в шлеме. Прятать глаза при разговоре - неуважение к собеседнику. Теперь, когда освещенность снаружи и внутри выровнялись, хозяин мог установить со мной зрительный контакт.

  - Здравствуйте, молодой человек! Меня можете Нестором Петровичем звать, а Вас величать как?

  - Пастух. - выдохнул я во внешний динамик. - Здравствуйте и Вы.

  - Можете снять с головы свой "аквариум". Здесь вполне безопасно. Фон не выше естественного, я с утра замерял. Да и в остальном тоже ничего страшного. Воздухом местным подышите. Ароматы божественные, уверяю Вас!

  Я скосил взгляд на показания анализаторов справа внизу на внутришлемовом дисплее. Старик не врал. И его манера говорить чем-то неуловимо подкупала. Он очень напоминал одного из моих преподавателей, будто привет из прошлой жизни...

  - Ароматы, говорите? Что ж, рискну.

  Пальцы легли на замки гермошлема. С шипением, похожим на выдох, выровнялось внутреннее повышенное давление костюма с атмосферным. Компьютер отключил систему фильтрации-кондиционирования. Я снял тяжелый шлем с кольцевого шарнира и глубоко вдохнул внешний воздух. После стерильной безвкусности замкнутой атмосферы, волна запахов буквально захлестнула меня. Давно забытые, воскресшие вновь в памяти ароматы деревни: мёд, хлеб, какие-то травы, запах дыма от печки. Ощущение, будто неразбавленного спирта хлебнул, или перебродившей медовухи.

  - Мёд?! Откуда здесь..?!

  - У меня за домом пасека. Пчёлки хоть и страшноваты на вид, но вполне приличный мёд дают. И ОЗК не прокусывают, слава Богу. - Старик улыбнулся своим мыслям. - А хлебушка настоящего, из печки, Вы давно пробовали?

  Наверное мои глаза вспыхнули слишком ярко. Нестор снова с грустноватой улыбкой кивнул одними глазами.

  - Вижу отшельника. Не с "большой земли" пришли вы в своем "космическом скафандре", молодой человек. Или слишком много и часто бываете в нашем аду. По усталости в глазах и в движениях вижу. Да ещё прозвище Ваше. Это местные язычники-проходимцы, суеверные дикари, клички себе приклеивают, как ярлычки, будто Бога надеются обмануть. Так что не из учёных Вы, значит...

  - Вот тут Вы немного ошиблись, Нестор Петрович. Кандидатский минимум я защитил, хотя и в Зоне уже, но в полном соответствии с правилами. Работа по теоретическому прогнозированию расположения аномальных полей на местности. Но, тут Вы абсолютно правы, к "официальной науке" я никак не отношусь. Меня в ней как-бы нет. Я местный отшельник-невидимка. Для военных - дезертир, для государства - мертвец, вполне официальный. А для ученых из лагеря на Янтаре - вольнонаёмный служащий, испытатель костюмов, проводник, охранник экспедиций и ассистент в проведении полевых исследований.

  - Вот как. Ай, не просты Вы, батенька, оказывается. Со всех сторон не просты... В дом зайдёте, или здесь поговорить хотите?

  - Если мне память не изменяет, то в Дом Господень с оружием нельзя, ведь так?

  - Так...

  - А выпустить оружие из рук, как Вы выразились, в нашем аду - смерти подобно. А вы тут за Батюшку, Нестор Петрович?

  - Нет. Не гоже мне, грешнику. Скорее за сторожа. - Старик вновь грустно усмехнулся. - Вы, похоже, не застали времен, когда академики и профессора сторожами работали, газетами торговали да дворы мели?

  - Не скажите. Помню. Сам, еще в школе учась, почту по утрам по участку разносил. - тут настала моя очередь невесело усмехнуться. - А вы академик? Или профессор?

  - Даже и не знаю. Не довелось мне преподавать. Я попал в эти места очень давно, как Вы сейчас, с кандидатским минимумом. Если бы не эта чертова секретность, мог бы физику преподавать. Где-нибудь в Москве, или в Харькове, или даже в Новосибирске! - его глаза сверкнули при звуке имени родного города. Мне все стало понятно.

  Одновременно, словно проекция слайда в темноте, всплыла одна пожелтевшая, испорченная временем и сыростью бумага...

  - Северский, Нестор Петрович, старший научный сотрудник, завсектора лаборатории Х-2. - я безотчетно произнес эту строчку вслух.

  Старик замолчал, напряженно глядя мне в глаза. А я почувствовал на себе еще один внимательный взгляд, не обещавший ничего хорошего.

  СОБАКИ!!

  - Вас не обидят, пока Вы не попробуете обидеть меня.

  - Так это ВАШИ собаки! - с обреченным озарением выпалил я.

  - Тут по весне, пару лет назад, какой-то умник на болотах пожар устроил... (я молча слушал, отлично зная этого "умника) - Так с тех болот в наши места недожаренных кровососов множество хлынуло. Жрали всё, что шевелилось. Днем выйти страшно было. Мамку этих двух зубастиков тоже досуха выцедили. А их она ко мне под крыльцо засунуть успела. Я их сам вырастил. Теперь они мне как дети. Так что... не вздумайте трогать собачек. Не то я сам, голыми руками... - голос его стал глух и страшен.