- Добрый день, министр, добрый день, Гектор, - спокойно сказал Генри и кивнул аврору с забвенником. - Ваше обвинение вполне безосновательно, - продолжал он, обращаясь к Эвермонду, - не говоря уже о том, что никакого домашнего эльфа у меня нет. И потому извольте отпустить этого свободного эльфа.
Министр выпустил Бэгги, но того на правах члена семьи перехватил за жилет Гектор Фоли.
- Гарри, отпираться не имеет смысла, - с несчастным видом произнес Гектор. - Бэгги арестовали в кабачке "Веселый Грендель", где он, напившись, хвастался тем, что его хозяин изготовил эликсир жизни, который он, Бэгги, передал магглу.
- Это неправда! - отчаянно пискнул эльф. Его огромные глаза наполнились слезами и сделались как стеклянные елочные шары. - Я все наврал, чтобы похвалиться в "Веселом Гренделе"! Ничего я магглу не передавал!
Эвермонд махнул рукой.
- Мы стояли за дверью с вашего прихода, Поттер, и слышали весь разговор с магглами. Получается, что вы не только дали магглу волшебное лекарство вопреки прямому запрету министерства, но ваш эльф еще и нарушил Статут о сохранении тайны!
- И что же вы услышали, стоя за дверью? - вежливо спросил Генри.
Эвермонд начал закипать.
- Что ваш эльф, - он ткнул пальцем в Бэгги, - выполняя ваше поручение, передал магглу какое-то волшебное снадобье! И вдобавок показался магглу и кучу всего ему нарассказывал! Вы и это будете отрицать?
- Хозяин ничего мне не поручал! - взвизгнул Бэгги, извиваясь в хватке Гектора. - Я сам украл волшебный эликсир для маггла, судите меня!
- Нет, я не буду отрицать, что изготовил эликсир жизни из частицы философского камня, полученной в дар от Николя Фламеля, - спокойно произнес Генри.
- Фламель подарил тебе частицу философского камня? - опешил Гектор Фоли.
- Да. Надеюсь, хотя бы это не преступление - получить философский камень от его создателя и старейшего из ныне живущих алхимиков? - спросил Генри. - Я объяснил мессиру Фламелю, зачем мне нужен философский камень, и он сделал мне подарок.
Аврор и забвенник за спиной министра переглянулись.
- Я и понятия не имел, что ты знаком с самим Фламелем... - пробормотал Гектор.
Арчер Эвермонд всплеснул руками.
- Вы получили такой дар, создали aurum potabile - и потратили его на маггла! Будь моя воля, за такое полагался бы не Азкабан, а смертная казнь!
- Мы знаем ваши взгляды, министр, - вздохнул Гектор. - Давайте обойдемся без лишних слов. Гарри, - обратился он к зятю, - министерство магии готово закрыть глаза на твой проступок, если ты сегодня же подашь в отставку как член Визенгамота. Поверь, так будет лучше для всех: для тебя, для Поликсены, для Флимонта...
"...И для твоей карьеры", - подумал Генри, но вслух этого не сказал, потому что любил брата Поликсены, хотя и полагал, что для министра магии - а на блестящем Гекторе его будущее было написано большими буквами - тот чересчур склонен к соглашательству.
- Нет, я не собираюсь ни подавать в отставку, ни отправляться в Азкабан, - сказал Генри. - Поскольку никакого преступления я не совершал: я не передавал никаких волшебных лекарств магглу. И не поручал этого Бэгги, когда отправил его в госпиталь с эликсиром жизни.
Все - Эвермонд, Гектор, аврор, забвенник и даже Бэгги - уставились на Генри, как на сумасшедшего.
- Ты хочешь сказать, что Бэгги по ошибке отдал эликсир жизни магглу? - спросил озадаченный Гектор.
- Еще чего! - возмутился эльф. - Хозяин мне и карточку дал, чтобы я не перепутал!
И Бэгги извлек из жилетного кармана фотографию, которую Генри, возвращаясь в прошлый раз от младшего лейтенанта, незаметно вытащил из его медицинской карты.
Гектор посмотрел на карточку, бросил взгляд сквозь приоткрытую дверь в палату и печально покачал головой.
- Это он, ошибки нет, увы, - он с укором посмотрел на Бэгги: - И почему ты не умеешь держать язык за зубами! По счастью, нарушение Статута как таковое не влечет за собой непоправимых последствий...
И Фоли повернулся к забвеннику, который уже доставал свою волшебную палочку:
- Сотрите встречу с эльфом из памяти маггла.
- Но мессир Фламель... - начал обеспокоенный Гарри, однако заклятие забвения уже сорвалось с палочки.
Но вместо того, чтобы поразить младшего лейтенанта, оно срикошетило обратно. Забвенник еле успел пригнуться, и отраженное заклятие ударило в стену с такой силой, что на головы волшебникам посыпалась штукатурка.
- Это вам с рук не сойдет! - возопил Эвермонд, который теперь походил на обсыпанный сахарной пудрой пончик. - Что вы сделали, какое заклинание вы наложили на этого маггла?! У эликсира жизни нет такого побочного действия, как отражение заклинания забвения! Немедленно арестуйте мистера Поттера! - приказал Эвермонд аврору и забвеннику, и те подняли свои волшебные палочки, целя в Генри.
- Да разуйте же наконец глаза! - воскликнул Поттер и распахнул дверь в палату.
Четверо волшебников недоверчиво уставились на младшего лейтенанта ланкаширских стрелков. Но не прошло и десяти секунд, как челюсть Эвермонда отвалилась и изо рта министра магии вырвался какой-то неподобающий звук вроде "мэ-э-э..." или "ба-а-а...".
Пораженный Гектор переводил взгляд с министра на зятя.
- Что это такое? Я в жизни не видел ничего подобного. Но он же не волшебник!
- И не обскуриал, - сказал аврор.
- И не сквиб, - сказал забвенник.
Все трое уставились на Поттера.
- Это vox populi, - слабо выговорил Арчер Эвермонд. - Они встречаются реже, чем единороги...
- Я бы сказал, намного реже, чем единороги, - уточнил Генри. - Хотя и чаще, чем философские камни. Мессир Фламель сказал мне, что за свои шестьсот с лишним он видел всего четырех. Сам я никогда бы не догадался, с кем столкнулся, если бы не первый из членов нашей семьи, заседавший в Визенгамоте.
Гектор Фоли закатил глаза.
- Как я вам, должно быть, уже рассказывал, - безжалостно продолжал Генри, - Рэлстон Поттер был членом Визенгамота целых сорок лет...
- И поддерживал Статут о соблюдении тайны, на который вы нападаете, - сварливо вставил Эвермонд.
- Против тех, кто настаивал на войне с магглами. Так вот, Рэлстон оставил дневник, в котором, кроме всего прочего, подробно описал свою встречу с vox populi. Это случилось в самом начале его пребывания в Визенгамоте, в 1612 году, в Лондоне. И, как ни странно - в маггловском суде: зять требовал с тестя выплаты приданого, и свидетелем зятя как раз оказался vox populi.
- А что такое "вокс попули"? - пискнул любопытный Бэгги.
Генри задумался.
- Как бы это попроще объяснить? У магглов есть кошки, ежи и собаки - а у волшебников низлы, нарлы и крапы. Которые сами колдовать не умеют, но волшебными свойствами обладают. Вот и с vox populi так: это человек, которые не умеет колдовать и потому не является ни волшебником, ни обскуриалом, но притом, - Генри перевел взгляд на министра, - обладает волшебными свойствами, а потому не является ни магглом, ни сквибом. Я нарочно уточнил у мессира Фламеля.
- Значит, хозяин ни в чем не виноват! - радостно воскликнул недомашний эльф. - А Бэгги ничего не перепутал!
- Еще мессир Фламель упомянул, что никакие заклятия памяти на vox populi не действуют, - добавил Генри. - Но я не думаю, что в данном случае это проблема.
- Да уж, в этой taiga наш маленький листочек затеряется с концами... - проворчал Эвермонд. - Ни один маггл никогда не поверит, что его истории имеют хоть какое-то отношение к реальной жизни.
- Стало быть, министр, вы согласны с тем, что закон не был нарушен, - сказал Генри.
- Согласен, согласен... - махнул рукой Эвермонд.
Гектор Фоли по-прежнему смотрел на человека, над которым даже в ярком дневном свете, льющемся из стрельчатого окна, клубились видения величественных твердынь, сказочных лесов и беззвучных сражений.
