-Ссссукаааа, - сдавленно простонал монах, повисая на цепях. - Только тронь её и я...
-Я всегда и всем предоставляю выбор, - голос Креции сделался ледяным, а глаза черными от злобы. - И ты не станешь исключением, Джилорамо...
***
Ему показалось, что и в не без того темной камере пыток все заволокло мраком, пахнуло затхлостью, серой, где-то в щели жалобно пискнула мышь. Джилорамо крепко зажмурился, сглотнул, пытаясь справиться с внезапно накатившими страхом, ужасом и тошнотой.
-Тебе хватило пары минут, чтоб испортить здесь воздух своим ущербным страхом, а все потому что твоя фантазия летит вперед доводов рассудка. Ты не успел закрыть глаза, а уже видел обезображенное тело Хуана, выловленное со дна Тибра, и представил на его месте тщедушное тело этой слабой смертной, - ее голос казался замогильным, погружая его в пьяный транс, - не отрицай, я все вижу. - Его сердце пропустило один удар: эта маленькая ядовитая гадюка видела все его слабые места, знала, куда бить, и била наотмашь, обнажая его нервы, выдирая их с корнями и добираясь тихим сапом до его души... - Но ты же не думаешь, что я проделаю с ней тот же фокус? Что я стану марать руки об эту глупую шлюшку?
-Родриго не позволит тебе ее и пальцем тронуть! - он верил в то, что говорил и что думал: - "О боже милостивый, упаси заблудшее дитя от зла, ибо оно не ведало, когда грешило..."
-Не ведало? - Язвительный злой смех разнёс эхом по каменному своду камеры и вылетел в крошечное окошко у высокого свода потолка. Разве уже стемнело? Как так быстро успел пролететь день? - Родриго даже не узнает, что с ней завтра будет, потому что выставит Фарнезе за дверь до конца этого дня! Поэтому я могу сделать с ней все, что мне в голову взбредет и мне за это ничего не будет. Мне всегда все сходит с рук и это чертовски скучно...
-Придет день и тебе воздастся за все твои грехи! - Закричал он на Лукрецию, забыв на миг о страхе за Джулию, и она ему отомстила. Хлесткий звук пощечины на мгновенье оглушил его. Вслед за физическим последовал удар ментальный, образы избитой возлюбленной, кричащей от боли и зовущей о помощи, яркими слайдами вспыхивали в его измученном мозгу, заставляя его кричать и молить ее перестать. Изувеченное тело, большое число убийц, насильников и истязателей, мольбы не о спасении, а чтоб убили поскорей, избавив от мук.
-День моей расплаты не узрите ни ты, ни она, - было в ее шипении что-то змеиное, - ибо вас скоро не будет, а я заполучу бессмертие. И для меня конец наступит, если я того пожелаю! - Её черные очи зловеще мерцали, завораживая его и слегка приводя в чувства. - Джилорамо тебя так пугает то, как она умрет, а должно пугать, что с ней станется после того, как она умрет. - Все его тело потянулось к ней: достать бы, скрутить и убить ведьму прежде, чем она до Джулии доберется! - Вспоминаешь, что говорил обо мне глупым смердам? - Креция не то улыбнулась, не то оскалилась. - Ты был так далек от истины, но то к лучшему. Истина бы заставила их бежать в страхе. Истина заставит тебя умолять меня не трогать ее и обещать мне все, что ни пожелаю, чтобы заключить со мной сделку. Ты не только публично отречешься от Него, ты заложишь мне свою душу, а в ответ я скажу, что подумаю о том, чтобы пощадить глупую сучку и после того, как она сама подохнет в темном вонючем углу, не отправить за ней своих лучших друзей, чтобы они затащили ее шестой круг ада. Угрюмое, скажу тебе, место для распутниц и еретиков. - Монах почти перестал дышать, понимая, куда гадина ведет. - А не сделаю я это из вредности, по одной простой причине, если там уже будешь томиться ты. Так что выбор не мудрен, решай: она или ты?..
-... - Не успел старик и рта раскрыть, как дверь камеры с протяжным скрипом приоткрылась и в помещение вошел бледно-зеленый Францис Салути с тремя кардиналами:
-Савонарола! - Он бодро начал и стушевался, оглядывая помещение, будто искал глазами... Джилорамо мысленно выругался, осознав, что ведьма исчезла... в камере стало светлее и за окном... снова отразился день! - Признаешь ли ты, что все твои призывы - ложь и ересь?
***
-Джилорамо Савонарола, признаешь ли ты, что все твои призывы - ложь и ересь? - Еще более натянуто повторил следователь, стараясь не смотреть на истерично смеющегося монаха. Сейчас он походил на свихнувшегося безумца, от былого бесстрашного правдоруба не осталось и следа. Как дочь Папы сломила его за десять минут, когда он пытками не смог этого сделать за десять дней? Кардиналы молча переглянулись со следователем:
-Вы все будете гореть в аду за то, что служите этому злу в обличье ангела! - Старик не мог унять смех, в котором явственно угадывались ужас, отчаянье и страх перед отлучением: разве может он доверять обещанию, данному самой Тьмой? Да и разве она ему что-то обещала? - Она чудовище, способное резать без ножа. И она заберет ваши души! Помните мои слова, когда она придет за вами... как в таких случаях говорят? Смиритесь с неизбежным!
-О ком он говорит? - Кардинал Сиены почти с упреком посмотрел на Франциса, - Не знаю, что вы с ним тут делали, но его состояние не позволит нам принять его признание.
-Еще как примешь! - Злобно зарычал на него Джилорамо, потянувшись к нему всем, чем мог. - Примешь и обнародуешь! Если не хочешь, чтобы этот дьявол добрался и до тебя...
-Так ты признаешь, что все, что ты нес с трибун в массы ложь и ересь? - Теряя терпение повторил Салути, нервно оглядываясь на трех кардиналов.
-О да, я был далек от истины, - посеревшим от поражения взором, Савонарола оглядел представителей Папы. Если бы они сознавали, кому потворствуют, - и сильно заблуждался. Я готов нести ответственность за то, что пытался унести больше, чем мог, пренебрегая тем, что мне всего дороже... Я... - Его дыхание пресеклось, противясь выдать то, что должно.
"Подумай о такой хрупкой и ранимой крошке Джулии, старый дурак! - Монах поднял глаза, напряженно щурясь и выдыхая морозный воздух. В темном углу камеры, куда не падал отсвет от факелов, стояла она, незримая, но так остро ощутимая. - решай скорее, с кем мне забавляться в темном раю, пока я сама за вас двоих все не решила! 1, 2..."
-Я! Я! Я буду гореть в аду за то, что позволил себе говорить о тебе неправду! - Зарычал он, отчаянно извиваясь в цепях. - Я признаюсь, что не должен был мешать имя Борха с грязью. Делайте со мной, что хотите: вешайте меня, колесуйте, жгите... Плевать мне, что станется со мной... - Он обратился напрямую к ней, забыв о присутствии Франциса и кардиналов, - её только трогай... Если не тронешь её, я найду в себе силы не мстить тебе и твоему роду...
Кардинал Джулиано делла Ровере, следивший за происходящим, стоя в дверях камеры, проследил взглядом за глазами сломленного смертного и встретился с блестящим в Потьме взором той, которую семнадцать лет не признавал плотью от своей плоти. В нем читался триумф победителя. Эта маленькая полукровка нашла слабое место его прислужника и беспощадно использовала свой козырь. Знала ли она, что тем самым идет против него, против Древнего? Сознавала ли, что влазит в игры, где нет места мелюзге?
"Тебе стоило держать свою шавку на более коротком поводке, - ее мелодичный голос в его голове оказался полной неожиданностью. С каких пор Дар открывается до обращения? - так что не удивляйся, что кто-то уничтожил её после неоднократных попыток покусать."
Джулиано нахмурился, отворачиваясь от вызвавшей дикую волну раздражения полукровки и возвращаясь взором к поверженному союзнику в борьбе против ненавистного Борха:
-Думаю, самым подходящим способом наказания для этого еретика окажется повешение - промолвил он, привлекая к себе внимание присутствующих, и послал мысль Савонароле: - "Не беспокойся ни о чем, ты храбро служил мне, я выполню свою часть обещания, несмотря на столь печальный итог. Я всё равно доведу до конца то, что ты начал..."
-Да, а затем сожжем его на потеху публике, - Салути с придыханием выдохнул, словно тяжкий груз пал с его плеч, - идемте, пора объявить ожидающим на площади о дате и времени казни еретика Джилорамо Савонаролы. Они ждали этой новости слишком долго.
