- Я до сих пор ничего не замечаю… - Подождите минутку, я уже видел большую часть живота, когда целовал его. И тогда я не обнаружил ничего необычного…

Он опустил руки и откинулся на спину, а я остался сидеть, ссутулившись и исследуя его тело, насколько он позволял. Я с жадностью всматривался в каждый сантиметр обнаженной кожи, борясь с желанием прикоснуться к ней. Все мое внимание было сконцентрировано на поисках отметины противного синего или зеленого цвета, которую оставил на нем Гэри. Коротко взглянув на лицо Джерарда, я увидел, что он смотрел на меня в ответ и казался уставшим.

- Где оно?

- Ты ищешь синяк или что-то в этом роде?

- Ну да.

- Его нет.

Я нахмурился.

- Почему?

- На животе не остаются синяки. Ну, по крайней мере, на моем точно.

Любопытство накрыло меня с головой. И это именно оно заставило протянуть руку и провести пальцами по животу – аккуратно, успокаивающе. Я не знал, куда пришелся удар, поэтому действовал как можно осторожнее. Кожа под ладонью казалась чересчур мягкой и бархатной. Подняв взгляд на Джерарда, я убедился, что движения не вызывали боли, что я мог продолжить.

Его руки по-прежнему лежали вдоль тела, а глаза были закрыты. Я принял это в качестве положительного знака – несомненно, он наслаждался. Этот факт взволновал меня. Я также водил рукой по бледной коже, в первую очередь, думая о том, что я облегчаю его страдания, а не просто нагло лапаю, воспользовавшись ситуацией.

Я все еще хотел знать точно, что произошло; он до сих пор не рассказал мне подробности. Гэри причинил ему боль, и я не мог отделаться от ощущения, что полностью был виноват в случившемся, потому что моя сексуальная ориентация была настолько очевидной, что это замечали, блять, все вокруг, и родители Джерарда не стали исключением. До такой степени очевидной, что они думали, что это я «сделал» его таким же.

Я задумался, должны ли мы продолжать столько времени проводить вместе… Я зависал с Джерардом не намного больше, чем когда-то с Колином, например, но мне нравилась его компания, и я не хотел прекращать наше общение. Единственное, чего я хотел, так это чтобы у людей не создавалось неправильное впечатление насчет нас. Мы не встречались. Мы предпочитали кого-то своего пола, но какое все это имело значение? Почему эти простые факты должны были заставлять вас охотно причинять боль ребенку женщины, которую вы любите? Разве вы не обязаны любить все, что хоть как-то связано с этой женщиной? Например, мальчика, которого она родила?

Гэри обязан был любить Джерарда. Он должен понимать, что Джерард всегда будет той неотъемлемой частью своей матери, которой никогда не сможет стать он сам. Понятно, что Гэри руководила далеко не ревность. В первую очередь, он был обозленным гомофобом.

И вообще, они не ладили с самого начала – я знал, что Гэри периодически нелицеприятно отзывался о родном отце Джерарда, и как он пытался управлять приемным сыном, вовлекая его в свою игру под названием «счастливая семья», чтобы кормить Донну иллюзиями и как можно дольше оставаться в ее глазах гребаным ответственным семьянином.

Я так затерялся в собственных мыслях, унося себя в море гнева и вины, что совсем не заметил, как моя ладонь, возможно, надавила слишком сильно – Джерард вскрикнул и перехватил мою руку, чтобы остановить.

Я посмотрел на него, сбивчиво извиняясь и чувствуя себя последним идиотом. Я причинил ему еще большую боль.

- Ты не делаешь мне больно, все в порядке, - вздохнул Джерард. – Он все равно никогда не оставляет следы.

- Как долго это продолжается? – спросил я.

Он проигнорировал мой вопрос, отвечая тихим и спокойным голосом.

- Фрэнки, сними рубашку и ложись рядом со мной. Так приятно чувствовать голой кожей траву под спиной… Она теплая и сухая, как солома.

Его поведение расстраивало меня. Я точно мог видеть, что он нуждается во мне, в моем присутствии, но в то же время отказывается посвящать меня в подробности. Я просто, блять, хотел помочь ему, но я понятия не имел, как именно можно это сделать. И это пугало меня, я боялся, что за его молчанием стояло что-то большее, около чего первоначально кружились мои мысли. Он отлично умел скрывать вещи, просто никогда не поднимать неловкие темы, как будто они и не волновали его вовсе.

Вздохнув, я закрыл глаза.

- Джерард, Гэри часто причиняет тебе боль?

Я не знал, имел ли я право задавать подобные вопросы, но раз у нас состоялся разговор по душам, то тогда мы могли доверить друг другу чуть больше.

- Он не делает это все время. Но сегодня вечером он ударил меня кулаком, и это действительно очень сильно меня напугало. Я несколько секунд не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, и блять, он просто взял и врезал мне кулаком! Что я, черт возьми, должен был сделать? Ответить ему? Сопротивляться? Я знал, что в итоге он выкрутит ситуацию под себя и накормит мою маму очередной порцией лжи. Но это все равно больно и странно… Не знаю. И факт остается фактом – он никогда не причиняет мне физическую боль, потому что я могу пожаловаться маме, показывая ей наглядные доказательства в виде синяков. Хотя я даже не знаю, поверит ли она мне, однако я точно уверен, что это – единственная причина, по которой он меня не трогает. И только сегодня… не знаю, все было по-другому. У него как будто сорвало крышу, - он замолчал на секунду, а потом повернул голову ко мне. – Спасибо, что заставляешь меня чувствовать себя лучше, куколка.

Я неловко улыбнулся.

- Прости за твоих родителей, - произнес я, не совсем веря, что мои слова в состоянии улучшить ситуацию.

- Ты ни в чем не виноват! Я не понимаю, почему они думают, что мы вместе. Я ведь даже не хочу с тобой встречаться.

Я попытался проигнорировать острое жало, которым эта фраза вонзилась в мой живот, давление, которое сжимало мою голову, и чувство тошноты и огорчения, которое медленно разлилось по всему моему телу.

Не было произнесено ни единого слова, когда я снял с себя рубашку – не совсем охотно, так как я знал, что он наблюдал за мной. Я ясно помнил, как он рассказывал, что поставит шест в своей новой квартире специально для меня, а я буду танцевать для него стриптиз. Я бросил свою рубашку рядом с кучей его одежды, следуя его примеру. И пусть у меня не было физических ран, ноющая боль тягуче заполняла собой мои внутренности. Его слова будут преследовать меня вечно – я даже не хочу с тобой встречаться.

Я лежал в траве рядом с ним.

Джерард оказался прав: она была теплая и сухая, как солома.

___________________________________

В следующей главе:

- Эм, - я запнулся на секунду, не сразу вспоминая, о чем изначально шел наш разговор. О да, точно. О том самом. – Когда Колин узнал, что я гей, он начал… о господи, окей, я не знаю когда, как и где, но он сказал, что Мэтт Шилинджер собирается тебя избить, - быстро выдал я.

Выражение лица Джерарда напомнило мне, почему я так долго не осмеливался рассказать ему об этом. Он выглядел так, как будто его вот-вот охватит паника. Боже, зачем я вообще заговорил… теперь, кажется, я буду чувствовать себя последним кретином из-за всего, что причиняло или могло причинить ему боль. У нас все было так хорошо, мы спокойно и мирно болтали, но нет, я просто обязан был разрушить этот момент.

- Знаешь, однажды, я получил предупреждение, где говорилось, что кто-то собирался сделать это со мной.

У меня перехватило дыхание.

- Но я так и не узнал, от кого оно было. Ничего такого не произошло, но знаешь, все это отчасти напоминало кино, я думал, такое не может случиться в реальной жизни.

- Я, мне очень жаль… я не хотел рассказывать тебе, потому что…

- Фи, все в порядке, люди ненавидят меня.

========== Глава 14.3 ==========

Некоторое время в воздухе висела тишина. Думаю, мы оба провалились в свои собственные миры.

Я волновался о нем, а у него были проблемы дома. Мне уже хотелось предложить ему остаться у меня с ночевкой, но все-таки я не стал этого делать. Он был против моей жалости.