Джерард имел дело с куда более реальным дерьмом, чем я. Да, моя мама не разрешала мне переехать с ним; да, возможно она мало со мной общалась, из-за чего я чувствовал себя брошенным. Но по сравнению с ситуацией Джерарда дома, где эти люди фактически находились рядом, но при этом оставались совершенно чужими, я чувствовал себя гребаным счастливчиком с легкой беззаботной жизнью.

Однако они не всегда его игнорировали; я знал, что Гэри цеплялся к Джерарду каждый раз, когда Донны не было поблизости. Это действительно пугало меня. Иногда я боялся, что Гэри творил с ним и другие ужасные вещи, о которых я даже не хотел думать, но в то же время не мог выбросить их из головы.

И судя по тому, что я никогда не замечал ушибов или синяков, этот ублюдок был не так глуп. Я был в курсе, что он говорил Джерарду гадости за спиной Донны, убедившись для начала, что она его не услышит. Я знал, что он был трусливым, хитрым, осторожным в плане всего, что он делал, чтобы никто и никогда не смог поймать его с поличным. А так как я очень редко видел Джерарда голым (по сути, только один раз), я не мог проследить за отметинами на его теле. Гэри не стал бы бить его кулаком в глаз, он не настолько идиот. Он, скорее всего, ударил Джерарда по ноге или же зарядил ему прямо в живот.

- Джерард, разреши мне посмотреть.

Я молился богу, чтобы все оказалось не так страшно. Он не хромал, когда мы поднимались сюда, хотя может быть он просто пытался быть сильным и не показывать мне, что ему больно? Он даже не сразу мне признался.

Для него было не свойственно выкладывать все напрямую; обычно я должен был выпытать что-то из него сам. Точно также поступал и он по отношению ко мне. Джерард будто обладал шестым чувством – всегда мог сказать, что было не так со мной, и никогда не ошибался. В такие моменты он просто находился рядом, обнимал меня и много говорил, пока мне не становилось лучше. Сейчас я хотел ему помочь. Я знал, что он не горел желанием показывать свои ушибы, он даже сначала не хотел говорить мне, что Гэри поднял на него руку. Однако я был рад, что он все-таки сделал это. Я должен быть в курсе того, что с ним происходит, чтобы иметь возможность помочь и заставить его чувствовать себя лучше. Я хотел полностью отвлечь его от всего этого дерьма.

Если только он позволит…

Тем временем он медленно сел и, вздрогнув, тут же прижал руку к животу.

О боже, пожалуйста, скажи мне, что я был не прав. Пожалуйста, скажи, что он не ударил его кулаком в живот, господи…

Я смотрел на него с плохим предчувствием и жалостью, хотя он и просил меня этого не делать. Но я не мог не испытывать сочувствия, когда он без резких движений начал снимать толстовку, стягивая рукав за рукавом. Он застыл на какое-то время, все еще сидя с не до конца снятой толстовкой и беспомощно глядя на себя.

Неужели все было настолько плохо, что он даже не мог раздеться? Это пугало меня. Испытываемая боль была такой сильной? Я вдруг задумался – а не был ли Гэри причиной того, что Джерард почти всегда носил что-то с длинными рукавами? Да, серьезно, он редко когда надевал лишь одну футболку. Независимо от погоды снаружи, он облачался в свое самодельное пальто или же в черную толстовку с капюшоном, которую иногда давал носить мне.

- Эй, - мягко прошептал я, боясь его потревожить, - тебе нужна помощь?

Я надеялся, что я не выглядел так, как будто мне не терпелось избавить его от одежды. Я не был извращенцем, я просто хотел ему помочь. Я должен был увидеть, через какой ад он прошел.

- Мне жаль, что я рассказал тебе. Черт… я поклялся себе, что никогда не буду с тобой об этом говорить…

- Это продолжается какое-то время?

- Нет, но… Я всегда болезненно реагирую на все, что он мне говорит.

- Джерард, позволь мне осмотреть твое тело.

- Ты просто мечтаешь меня раздеть.

- Я бы не хотел раздевать тебя, чтобы увидеть, что он сделал с тобой, - я попытался с легкостью ответить на его шутку, но как обычно потерпел неудачу.

- Я доверяю тебе, - уже серьезно произнес Джерард, не сводя взгляда с моих глаз, - я доверяю тебе как никому другому.

Я кивнул и приблизился, аккуратно берясь руками за горловину его толстовки и так же осторожно таща ее вверх. Как только с ней было покончено, я пристально вгляделся в его тело – какие следы я мог найти на нем, какие истории оно могло рассказать. Но на Джерарде все еще была футболка, которую мне тоже, видимо, придется снять. Я зря надеялся, что до этого не дойдет – я действительно просто хотел найти крошечную красную отметину где-нибудь на руках, где угодно, но только не на теле, не на этой прекрасной бледной коже.

Яркая картинка, как он перегибается пополам и кашляет кровью, после того как Гэри бьет его, врезалась в мой мозг, заставляя с ужасом поежиться.

- На руках ничего нет…

Я снова потянулся вперед, чтобы стащить с него футболку, но Джерард вдруг хлопнул меня по рукам.

- Фрэнки, все не настолько серьезно, я в порядке.

- Нет, ты не в порядке! Как раз перед тем, как лечь, ты сказал, что твой живот больше не болит. Ты поэтому не хотел, чтобы я к нему прикасался?

- Черт, Фрэнки, я не хочу, чтобы ты смотрел. Блять! Почему я не мог просто держать свой гребаный язык за зубами?

- Это я виноват, я сам тебя спросил.

- Нет, куколка, ты ни в чем не виноват. Просто никому не говори об этом и никогда больше не поднимай эту тему при мне.

- Хорошо.

Он скрестил руки и взялся за низ футболки, выгибая спину. Такая знакомая, но совершенно неожиданная горячая волна пронзила мое тело, окутывая позвоночник и шею. Я не должен был так реагировать, особенно когда ему причинили боль, и он собирался показать последствия, хотя и не хотел этого делать. Но даже несмотря на все это, я не мог не смотреть на него и не чувствовать, как тяжелеют мои веки от того, как он еще сильнее выгнул спину, и медленно потащил вверх черную футболку.

Мышцы его живота напрягались по мере того, как тонкий материал легко скользил по телу. Я уже хотел потянуться к нему, прикоснуться, почувствовать под пальцами нежную кожу, но я знал, что он не позволит. Мне пришлось лишь крепче сжать руки, потому что я даже непроизвольно дернулся к его тугому животу, когда он наконец избавился от одежды.

Я искал следы, но по-прежнему ничего не мог видеть. Грудь, шея, живот, теперь я имел зрительный доступ ко всему. Он снял свою толстовку так невинно, трогательно, сначала стянув рукава, позволяя мне помочь ему стащить ее полностью, и сейчас к ней присоединилась футболка –эти две вещи лежали грудой рядом с нами, такие разные по форме, но одинаковые по цвету; они казались потерянными. И Джерард на самом деле терял – он терял, сбрасывал свой внешний слой, чтобы мне ничего не мешало увидеть то, что находилось под ним.

Я знал, что был слишком зациклен на этом, но я расслабился, когда заметил, что у него была маленькая прослойка жира над поясом его джинсов. Это на секунду заставило меня мысленно обрадоваться и отметить, что он, как и я немного полноват. Но потом, черт возьми, я понял, что в отличие от меня, он был в слишком обтягивающих штанах, которые так плотно обхватывали его ноги и буквально впивались в талию, что из-за этого на животе и образовалась складка кожи. А это значит, что я все-таки толще него. Черт бы тебя побрал. По крайней мере, не я был вынужден снимать сейчас верхнюю одежду.

- Знаешь, тебе не обязательно так рассматривать меня, - пробормотал он, скрестив руки на груди.

- Что? Я и не рассматривал…

Он думал, что я пытаюсь разглядеть ушибы, но на самом деле я лишь пытался найти изъяны в его теле, чтобы более выгодно смотреться на его фоне. Блять, и это худшее, чем я мог заниматься в данный момент! Домашние проблемы Джерарда были намного серьезнее моих, и это вполне достаточный повод, чтобы заставить меня задуматься и переосмыслить свою жизнь, но черт возьми, я такой конченый идиот, зацикленный только на себе, что я даже забыл главную причину, по которой Джерард разделся.