- Что ты собирался мне сказать? – вдруг спросил Джерард.

Вот дерьмо. После всего того, что он рассказал мне сегодня, как я мог сообщить ему, что кто-то, возможно, хочет избить его из-за его же сексуальных предпочтений? Это было бы слишком жестоко по отношению к близкому человеку. Поэтому вместо слов я просто обнял его, не собираясь отпускать. Я знал, каково это, когда весь твой мир внезапно рушится к чертям собачьим, и как важно в этот момент успеть за кого-то удержаться. Я надеялся, что ему нравится держаться за меня.

Лично я получал удовольствие. Всю свою жизнь я справлялся с проблемами самостоятельно, но с тех пор, как у меня появился Джерард, я вдруг узнал, что иногда вдвоем легче преодолевать трудности. Сейчас он нуждался в поддержке и внимании, а я хотел дать ему все это.

- Ничего, - прошептал я. – Ничего.

Моя ладонь все еще обхватывала его руку, в то время как я лежал вплотную к его телу. Я не знал, с чего вдруг стал таким смелым и за что заслужил такое доверие, но я и не собирался об этом думать. Я просто хотел чувствовать тепло, исходящее от него, находясь рядом и не отпуская руки.

- Что ты собирался мне сказать, Фрэнки? Я хочу знать.

- Не волнуйся. Это неважно, правда.

- Нет, важно. Что ты хотел сказать?

- Я могу сначала задать один вопрос?

- Конечно.

Наконец я отпустил его и медленно сел, вздыхая.

- Это нормально… быть теми, кто мы есть?

- Что значит «кто мы есть»?

- Нормально ли быть геем?

Он приподнялся на локтях и пристально посмотрел на меня.

- Да, а почему это должно быть ненормальным?

Я затих на минуту, не смея поднять голову и встретиться с его взглядом.

- Не знаю. Кое-кто просто… Кое-кто напал на меня со всеми этими обвинениями, - торопливо произнес я, - но это уже неважно.

- Кто на тебя напал? – прищурив глаза, спросил он.

- Эм, да так… один парень. Ладно, проехали.

- Не говори мне «проехали», когда речь идет о чем-то настолько важном. Если к тебе кто-то пристает, я хочу знать. Я вышибу из него всю дурь, чтобы он отстал от тебя.

- Вышибешь дурь? Хах, - повторил я, пытаясь улыбнуться, но потерпел неудачу.

Я не хотел думать, что произошло бы, если бы Джерард действительно стал преследовать Колина, чтобы защитить меня. Я не сомневался, что Колин сам в первую очередь без особого труда навредит Джерарду. Он был сильным, крепким и не считался ни с чьим мнением. Я знал это достаточно хорошо, потому что болтался около него каждый день в течение многих лет. По сравнению с ним, Джерард был очень мягким человеком. Я даже представить не мог, как он с кем-то дерется.

А также я был в курсе планов Мэтта, и если он услышит, что Джерард избил одного из его лучших друзей, то у него будет еще больше причин разобраться со своим неприятелем. Я не хотел, чтобы Джерарду причиняли боль. Блять, особенно после того, что случилось с Гэри. Я не хотел, чтобы он волновался еще из-за одного человека, собирающегося использовать его в качестве боксерской груши.

- Да черт возьми, просто расскажи мне, что произошло, Фи.

- Ладно, хорошо, - вздохнул я, мысленно выбрасывая вверх белый флаг и, если честно, даже не веря, что Джерард позволит соскользнуть с темы. – Я тут вышел прогуляться… и внезапно, Колин, один из парней, с которым я раньше болтался, встретился мне на пути. Он окликнул меня.

- А потом начал говорить тебе все это дерьмо?

- Нет, не совсем. Я не думаю, что он планировал сказать что-то подобное… потому что… Окей, он спросил меня, чем я собираюсь заниматься летом.

- Ты ответил, что проведешь его со мной… и тогда он взъелся на тебя? Я прав? – усмехаясь, произнес он.

Забавная вещь состояла в том, что сейчас он находился под прицелом. И блять, это было совсем нелегко принять. Я не хотел доставлять ему проблем – он был моим единственным другом-геем, вообще единственным другом, если говорить начистоту, поэтому мне было важно лишь одно – знать, что с ним все будет хорошо.

Я всегда считал, что тяга к парням это то, что было во мне с рождения и что вырвалось наружу, когда я вырос. Стоило моему возрасту перейти в двухзначное число, я вдруг испытал сомнения по поводу того, почему мне всегда хотелось находиться как можно ближе к своим друзьям-парням. Естественно, я даже не смел признать это и в то же время искал утешение в вере, что я такой не один. Возможно, я был прав – никому не суждено быть в этом мире единственным, ведь так?

Но разговор с Колином вдруг заставил меня подумать, что здесь больше нет таких, как я. Что я изолирован. Я всегда чувствовал себя комфортно со своей ориентацией, пока я был предоставлен самому себе. Наверное, если бы я продолжал молчать о своем главном секрете и приложил усилия, чтобы завести друзей, тогда я мог бы стать «нормальным». Никто бы надо мной не издевался, никто бы меня не высмеивал. Я находился бы в безопасности.

И я бы точно хотел, чтобы вчерашний инцидент с Колином никогда не происходил. Мои сексуальные предпочтения – это то, что я скрывал в самом себе. А потом вдруг объявился бывший друг, который, ни на секунду не сомневаясь, не одобрил тот факт, что я был геем, и посчитал это странным. На самом деле, он счел это отвратительным и подумал, что сможет меня изменить.

Обычно я не обращал внимания на подобные выпады, но Колин был раньше моим лучшим гребаным другом. Даже при том, что мы очень давно перестали общаться, нас все равно когда-то соединяла сильная связь, и именно поэтому меня задели его слова. Но я не могу бороться с тем, кто я есть.

Очевидно, что мы с Колином уже не были так близки и вряд ли станем когда-нибудь снова, и именно по этой причине мне было очень жаль, что чувство собственного достоинства у меня находилось где-то ниже плинтуса из-за таких придурков, втирающих мне подобное дерьмо. Мы больше не разговаривали, он остался в прошлом, и я не буду иметь с ним никаких общих дел в будущем… Тогда почему же его слова так меня зацепили?

- Я не сразу сказал ему о тебе, - пробормотал я. – Как ты понял, что ты гей?

- Мы не выбирали этот путь.

- Я знаю…

Он тяжело вздохнул.

- Так же как и ты, я начал замечать, что меня тянет к мальчикам странным способом. Например, каждый раз, когда мы делали лабораторную работу, я старался находиться как можно ближе к ним, флиртовал с ними, пытался непринужденно дотронуться. Не думаю, что они понимали, потому что обычно люди не говорят: «Он прикоснулся ко мне, значит, он – гей, фу». И тогда я удивлялся: «Черт возьми, почему они не отвечают мне тем же?». А потом… Мне было одиннадцать, когда я понял, что по уши влюбился в одного мальчика по имени Тоби. Вообще «Тоби» - это самое прекрасное имя для парня, серьезно. О, и он был просто охрененно милым. У него были темные волосы, потрясающие голубые глаза, аккуратный маленький рот, и я не знаю, черт, я реально сходил по нему с ума. А вот я ему совсем не нравился. Он ненавидел меня, как и все остальные дети, но меня это не волновало, пока я имел возможность просто на него смотреть. На уроках я садился за ним или перед ним. Когда мне удавалось занять парту перед ним, я подвигал свой стул так, чтобы сидеть прямо напротив его стола. Я хотел, чтобы он играл моими волосами, как делал это иногда с волосами девчонок, но этого, естественно, никогда не происходило.

Внезапно, желание прикоснуться к его волосам укололо меня прямо в кончики пальцев, но я сумел сдержать волну ревности. Почему меня, блять, звали не Тоби? Ему вообще нравилось мое имя? Я никогда не слышал его от Джерарда. Мое имя было каким-то старческим. И нихрена не милым. Возможно, именно поэтому он всегда называл меня «Фрэнки» или «Фи». Ему не нравилось мое имя.

- Обычно ты понимаешь, что ты гей или би, когда начинаешь чувствовать к человеку своего пола определенное влечение. Ну, или, говоря проще, когда ты начинаешь мечтать о сексе с ним.

- О, да, - усмехнулся я, кивая головой. Ему лучше не мечтать о ком-то другом. – Но как ты понял, что это нормально?