Покрывая поцелуями каждый сантиметр бронзовой кожи, спускаясь всё ниже, Халенс с трудом мог сдерживать собственное возбуждение, а когда его пальцы легли на вздыбленный член Квинзы, застонали уже оба.

- Нет, Хал… Постой…

Однако юноша был не намерен прислушиваться к мнению «пленника». Он обстоятельно провёл ладонью по напряжённому стволу, подушечкой большого пальца размазал каплю смазки по обнажившейся головке, заставив Квинзу задохнуться от слишком ярких ощущений. Обычно они не тратили время на длительные прелюдии, предпочитая избавляться от сжигающей их страсти грубо и эффективно, но сейчас Халенсу хотелось растянуть эту тёмную агонию, и он нарочито медленно принялся вылизывать выступающие под тонкой бархатистой кожей вены, чувствуя, как Дракона потряхивает от напряжения и сладкого, ни с чем не сравнимого удовольствия.

- Халенс…

Терпкий вкус заполнил рот, когда Фаул, лизнув в последний раз головку, накрыл её губами, посасывая и покусывая. Квинза жалобно вскрикнул, подаваясь вверх бёдрами, но Халенс удержал его, выпустив плоть врага из влажного горячего плена и сказав хриплым, незнакомым голосом:

- Веди себя хорошо, Великий Дракон, и я проведу тебя в страну блаженства.

Квинза обессиленно рухнул на подушки, чувствуя, как жадные губы Халенса вновь смыкаются на члене, начиная двигаться, впускают его глубже, с каждым новым разом позволяя чувствительной головке едва коснуться нёба.

- Ещё… прошу тебя… а!

Невольный слабый вскрик сорвался с губ Хаффи, когда, подчиняясь его просьбе, любовник расслабил горло, позволяя ему войти глубже. Захрипев, Квинза, позабыв о запретах, вцепился в пепельные волосы Халенса, направляя и усиливая напор, и после пары глубоких толчков бурно кончил, умудрившись предусмотрительно оттолкнуть Фаула. Победно усмехнувшись, Халенс смазал свои пальцы вязкой спермой и, раздвинув бёдра Дракона, спросил:

- Ты уверен?

Вместо ответа Квинза раскрылся сильнее, заставив сердце Халенса пуститься в галоп. Преодолев невольное сопротивление, смазанный палец скользнул в тело Дракона, и юноша остановился, давая партнёру привыкнуть к новым ощущениям. Он по собственному опыту знал, каким болезненным может быть проникновение, и старался смягчить эти ощущения.

- Эй, Халенс, - сдавленно простонал Квинза, когда в нём, осторожно растягивая эластичные стенки, двигалось уже два пальца. – Я причинил тебе немало боли, верно?

- Рад, что теперь ты это понимаешь, - с сухим смешком отозвался принц. Его пальцы буквально засасывало в узкой глубине, он чувствовал, как судорожно сжимаются внутренние мышцы, и был вынужден одной рукой перехватить собственный член у основания, не позволяя себе кончить раньше, чем войдёт в эту восхитительную обитель!

Убедившись, что Квинза готов для него, Халенс приставил головку своего члена к растянутой дырочке и несильно толкнулся вперёд, тут же остановившись, услышав шипение Дракона. Но тот лишь подался навстречу, вынуждая любовника войти в себя ещё глубже. Халенс протискивался в огненной тесноте, перед глазами вспыхивали сверхновые, а он всё никак не мог остановиться, уже не думая о том, что делает больно. Сильные руки Квинзы вдруг сомкнулись на талии, вынуждая Халенса прижаться к нему всем телом. Ухо обожгло горячим дыханием, и Хаффи коротко шепнул что-то на своём змеином языке, прежде чем захлебнуться сладострастным стоном – Халенс, обезумев от сокрушительного наслаждения, стал двигаться в быстром ритме, в то время как свободная рука его легла на каменный член Квинзы, лаская в том же темпе.

Удовольствие – животное, яростное, дикое! – полностью затопило всё существо Халенса. Он смутно понимал, что не должен быть грубым и резким, но сладкие стоны Квинзы утверждали обратное. Их тела двигались в едином порыве, словно качаясь на волнах экстаза. Великий Дракон запрокинул голову, отчаянно вскрикивая каждый раз, как Халенс пронзал его – всё глубже, сильнее… Мир, словно гигантское зеркало, разбился на сотни сияющих осколков, когда цунами оргазма накрыло их, безжалостно сметая все прочие чувства, кроме наивысшего, полнейшего наслаждения.

Тяжело переводя дыхание, они лежали рядом и молчали. Странно, но именно сейчас, в эти минуты, Халенс понял, почему их так отчаянно тянет друг к другу. Ни с кем больше ему не достичь этой вершины, будь у него хоть сотня искусных любовников и любовниц. Никто, кроме Квинс’саха, не способен подарить ему столь всеобъемлющее счастье от единения. Так, не сказав друг другу ни слова, они и уснули, обнявшись, щедро делясь своим внутренним огнём…

А утром Халенс проснулся в одиночестве в постели своего манора в столице Империи. Вышел к завтраку уже полностью собранный, облачённый в мундир и с неизменным кейсом в руке, привычно поцеловал крох-близнецов, которых кормили терпеливые нянечки, и улыбнулся жене. Лина смерила мужа подозрительным взглядом, но всё же улыбнулась в ответ. Прозрачно намекнув, что не прочь сводить её в оперу после обеда, начальник «Акелла» лёгкой походкой совершенно довольного жизнью человека направился к дежурным порталам.

- Удивительно, как меняется человек, стоит ему получить желаемое, - вполголоса заметил Император Фабио, усмехнувшись своим мыслям. Секретарь, разумеется, не понявший, к чему относилось высказывание, счёл за лучшее согласно кивнуть, чем ещё больше развеселил монарха. – Пожалуй, стоит взять этот метод на вооружение.