- Айрон…

Когда пелена сладостного наваждения стала покидать обессиленного вампира, он прошептал:

- Как ты мог?.. Почему не я?!

Лайтонен перевёл затуманенный взгляд с окна, за которым горел волшебный фонарь луны, казавшейся непомерно огромной, на Айрона, раскинувшегося на постели, тихо усмехнувшись:

- Разве это возможно, Айрон? Мой Принц… Я хочу оставить тебя загадкой, неизведанной, непознанной и оттого во сто крат более желанной. Это ли не доказательство того, как сильно я люблю и ненавижу тебя? И вот ещё что. Буди своего приятеля, мы ещё не закончили.

По тонким, таким невыносимо чарующим губам пробежала похотливая улыбка, и Айрон откликнулся недобрым смешком:

- Воистину.

+++

Айрон никогда еще не чувствовал себя так странно! Внутри Маргуса было так горячо и тесно, что от наслаждения кружилась голова, но видеть, как Тимо ласкает другого, доводя некроманта до сладких судорог, было просто невыносимо. Император устроился таким образом, чтобы не давать рту колдуна отдыхать, загоняя в него свой мощный член, в то время как сам, с видимым удовольствием поглядывая на Айрона, принялся облизывать подрагивающий от запредельного вожделения ствол Маргуса. Принц Ночи содрогнулся от сладострастного исступления, ускоряя ритм, словно желая через Маргуса ощутить движения языка и губ Лайтонена, который специально действовал неторопливо и обстоятельно, демонстративно слизывая стекающие капли смазки, чувственно проводя языком по выступающим венкам, чтобы в следующее мгновение подразнить узкую щелочку, вызывая этим частые, глухие стоны Маргуса. Айрон мучительно сглотнул, желая достичь разрядки, но коварный враг одним своим развратным видом продлевал агонию, сводя усилия вампира на нет. Владыка Эргона тихо застонал, видя, как ровно и мощно двигаются бедра Лайтонена, вбиваясь в податливый рот некроманта по самые яйца, и не мог решить, чего ему хочется больше - жестоко трахнуть Тимо или позволить тому взять себя. Эти противоречия немного остудили пыл вампира, отодвинув приближающийся оргазм, и он смог сосредоточиться на извивающемся между ним и Императором Маргусе.

А некромант просто сгорал в горниле неведомых доселе чувств. Он ощущал член Айрона, вонзающийся все глубже и задевающий с каждым ударом внутри Маргуса нечто такое, отчего несчастный маг не мог сдержать сладкого крика. Внизу живота собирался огненный клубок, а боль, испытанная им вначале, давно отодвинулась на задний план, изысканно подчеркивая получаемое удовольствие. Задница горела и пульсировала под яростным напором Айрона, в то время как искусные губы второго любовника вытворяли с ним что-то поистине невообразимое. Дерзкий язык то быстро скользил вверх и вниз по каменному члену некроманта, то мягко кружил вокруг головки, красной от прилившей крови. Губы захватывали в горячий плен, даря сводящее с ума наслаждение, а потом вдруг отстранялись, чтобы переместиться к мошонке…

Маргус еще сильнее расслабил горло, позволяя Тимо входить почти на всю длину, чувствуя немного горьковатый вкус выделившейся смазки, и почему-то не считал происходящее чем-то отвратительным или неправильным. Он отдавал столько же, сколько получал от этих двоих, наслаждаясь каждым движением их разгоряченных тел, вдыхая терпкий запах мускуса и пота, слыша тихие стоны и вскрики и сам будучи не в состоянии удержаться от них, выражая всю степень своего восторга!

Пульсация внутри него становилась все невыносимей, он замычал, заглатывая горячий ствол Императора еще глубже, одновременно сдавливая Айрона в себе так сильно, что услышал глубокие, низкие стоны любовников, насаживающих его на себя в несколько последних, сильных толчков, а потом удовольствие нахлынуло на него, заставило бурно излиться белесым потоком семени, скрутило все внутренности и милосердно лишило сознания.

Тимо выскользнул изо рта безвольно раскинувшегося на простынях Маргуса, с удовлетворением проследив за тем, как следом тянутся липкие нити спермы, застывая на губах некроманта блестящими каплями. Что же, надо было признать - для весьма неискушенного в постельных забавах человека Маргус оказался понятливым и гибким. Однако Император получил куда большее удовольствие, глядя на то, как изгибается в танце страсти гибкое, сильное тело Айрона, а уж его взгляд… Тимо довольно облизнулся, поздравляя себя с удачной находкой одного из слабых мест его бессмертного врага. О, Айрон был просто великолепен, когда, насаживая на себя стонущего Маргуса, буквально пожирал глазами другого любовника, явно собираясь сделать то же самое с Тимо. А возможно, и представляя именно его на месте несчастного некроманта.

Сейчас они, тяжело дыша и испытывая томные отголоски отгремевшего оргазма, смотрели друг на друга, словно хищники, почуявшие кровь жертвы.

- Я всегда знал, что у тебя хорошо подвешен язык, Лайтонен, но чтобы довести жертву до обморока…

- Думаю, моих заслуг здесь не больше, чем твоих, - усмехнулся Император. - Но признай, я - лучший!

- Несомненно, - пробормотал Айрон, протягивая руку и впиваясь скрюченными пальцами в белоснежные волосы Тимо, притягивая его ближе, чтобы наградить поцелуем-укусом. Медный привкус крови раззадорил аппетит, возродил угасшее было желание, напомнил об опасности, но было поздно - Тимо тоже задыхался от нахлынувшего возбуждения, блуждая руками по телу вампира в грубом подобии ласки. - Но для начала мне бы хотелось лично убедиться, что ты не сделал с Маргусом что-то такое, чего все это время был лишён я.

- Ты серьёзно? Думаешь, я уступлю?

Сапфировые глаза загорелись двумя колдовскими огнями, заставляя сердце Айрона пуститься вскачь. Предчувствие удовольствия и легкий флер страха, придающий их отношениям приятную перчинку, сладкое дыхание врага на своих губах и вновь - свирепый укус, до боли, до крови, со всей страстью, что накопилась за годы разлуки и которую даже безудержный секс с Маргусом не смог остудить до безопасной температуры…

Они тесно прижимались друг к другу, с остервенением целуясь, сплетаясь языками в причудливом танце, упиваясь одним дыханием на двоих и рыча от нетерпения. Их члены терлись, скользили, увлажняясь выделившейся смазкой, разнося по всему телу дрожь невыносимого удовольствия и предвкушения. Борьба становилась все ожесточеннее, Айрон схватил Тимо за седую гриву, наматывая шелковую гущину на кулак и отводя руку, заставляя старлинга беспомощно откинуть голову, открывая беззащитное горло, и, потеряв осторожность, Принц Ночи впился занывшими от долгого ожидания клыками в шею врага, смакуя каждый миг того, как они вспарывают, преодолевая незначительное сопротивление, нежную, ухоженную кожу, вдыхая знакомый, родной запах сандала, лимона и корицы и совершенно теряя голову от сладости хлынувшей в горло горячей крови, так отличающейся от пресного вкуса Маргуса.

Урча от блаженства, вознесшего его на пик счастья, Айрон пропустил момент, когда старлинг начал сопротивляться. Сначала было ощущение некоторой неправильности, но вампир не предал этому значения. Мысленно он опередил события, представляя, как будет владеть потерявшимся в потоке бурного водоворота исступленного сладострастия врагом, разложив его на простынях, однако совершенно внезапно обнаружил, что сам лежит лицом вниз, уткнувшись носом в подушку, а в его заднице уже хозяйничают пальцы Лайтонена, смоченные чем-то липким и вязким. Поняв, что вампир очнулся от дурмана, Император поудобнее перехватил его руки, заведенные за спину, и вкрадчиво спросил:

- Тебе не кажется нечестным тот факт, что твой укус обладает таким мощным эрогенным свойством?

- Ты что задумал? - Полузадушено прохрипел Айрон.

- Ничего нового, как можно догадаться, - судя по голосу, Император вовсю забавлялся, а это грозило серьезными неприятностями. Принц Ночи завозился, пытаясь вырваться из захвата, но вместо этого лишь глубже насадился на ласкающие его изнутри пальцы. Тимо резко выдохнул, его длинные серебристые волосы мягкой, почти невесомой волной скользнули по спине Айрона, когда Император подался вперед, чтобы обхватить губами мочку уха вампира, жарко прошептав: