Я с удивлением смотрела на первое, во всяком случае, после долгого перерыва, проявление магии. Когда-то, вероятно, и я так умела…

Целительница любезно предоставила в мое распоряжение зеркало и вышла из палаты. Я поглядела на закрытую дверь, вздохнула и повернулась к наколдованному предмету.

Он так и висел в воздухе. Я обошла его и остановилась перед гладкой зеркальной поверхностью, от которой по стенам разбегались световые блики. В нем отражалась часть комнаты, а теперь и я.

Присмотрелась повнимательней и увидела овальное, слегка вытянутое книзу, женское лицо со светлой, а то и бледной, кожей. Небольшие, словно рассыпанные на ней, веснушки не делали внешность отталкивающей. Черты лица были ни крупными, ни мелкими и вряд ли очень запоминающимися. Самой заметной, яркой его деталью, пожалуй, были глаза. Зеленые глаза, под которыми сейчас пролегали тени.

Лицо это было моим, и в то же время чужим, ведь я не помнила, как выглядела до всего случившегося. Я могла бы сказать, что оно привлекательно, но это все равно что говорить как о другом человеке. Мое отражение выглядело молодо, чересчур молодо, если учесть, что у меня имеется взрослый сын. Женщине в зеркале можно было дать лет двадцать, от силы — двадцать пять. Но мне было гораздо больше. Хотя я и ощущала себя двадцатилетней девушкой, а не зрелой, умудренной жизнью женщиной.

Я рассматривала свое отражение, изучала каждую черточку, будто хотела запомнить себя такой, водила по ним пальцем.

Мое занятие прервал приход Дамблдора.

— Здравствуйте, Альбус, — сказала я, заметив краем глаза движение на пороге палаты.

— Добрый день, Лили. Как себя чувствуешь?

— Превосходно. Однако меня не отпускают из больницы.

— Ну, целителям лучше знать, когда выписывать пациентов, не правда ли?

Я со стоическим спокойствием посмотрела на него.

— Отчасти. Но ведь я же сказала, что чувствую себя отлично. Зачем меня здесь держат?

Это был отнюдь не риторический вопрос, но на него Дамблдор не собирался отвечать. А может, он не знает?

— Кто его сотворил? — спросил он, указав на висящее зеркало.

Думает, что я? Руками?

— Целитель Стоун, я ее попросила. А вы подумали…

— Нет, ты не могла.

— Почему?

Дамблдор не спешил говорить, как всегда.

— Это невозможно, потому что твоя магия… как бы сказать… В общем, ты магически истощена. Твой потенциал практически на нуле.

— То есть я не могу колдовать? — спокойно спросила я.

На меня это сообщение не произвело должного впечатления. Наверное, потому что я не уделяла большого внимания своей принадлежности к волшебному сообществу.

— Не сейчас, — согласно наклонил голову Дамблдор. — Может, пройдет какое-то время, когда восстановятся все твои внутренние силы.

Я задумчиво подошла к окну. Шторы были раздвинуты, и за стеклом виднелось широко расстилавшееся ярко-голубое небо с редким облачками-перышками. Стоял хороший летний день, который я могла бы провести вне стен больницы, со своим сыном. Мои ладони нетерпеливо сжались.

— Все это меня пока не интересует. Что мне какая-то магия, если я не могу выйти отсюда, когда захочу… Я хочу к Гарри, а меня не выписывают!

— Лили, скоро ты выйдешь и увидишь Гарри…

— Но когда?! — Я продолжала смотреть на улицу, не оборачиваясь к Дамблдору. — Честное слово, однажды я не выдержу и сбегу…

— Сбежишь?

— Сбегу.

В палате наступила тишина. Я почувствовала пристальный взгляд и оглянулась. Выражение лица профессора было задумчивым, он как будто что-то прикидывал в уме. Помолчал, глядя мне в глаза, и сказал совсем не то, что, может быть, я ожидала:

— Пойду я, Лили, дел много. Выздоравливай. Загляну к тебе завтра.

— До свидания…

Странно, что он так заторопился. Приходил, чтобы убедиться в моем присутствии?

Оставшись вновь одна, я несколько минут смотрела в окно. Потом мерила шагами палату. Делать мне было совершенно нечего, только думать, размышлять о чем-то или пытаться представить, как выглядит Гарри.

Наверное, про побег все-таки я говорила не всерьез. Хотя бы потому, что не сомневалась в скорой выписке. К тому же у меня не было никакой другой одежды, кроме больничной, напоминавшей пижаму.

Я оглядела надетые на мне бледно-зеленые штаны и рубашку с длинными рукавами, на ногах — тонкие тапки, похожие на пляжные сланцы. Мне даже некого попросить принести что-нибудь приличное из одежды. Не Дамблдора же…

Но кого?

Если б я умела пользоваться магией, наколдовала бы какой-нибудь костюмчик. Но как раз ее-то и была лишена, так что мечтать об этом не приходилось.

Обнаружила, что дверь заперта, я только тогда, когда захотела пить. Вода в стеклянном графине, стоящем на столике, закончилась, и я подошла к двери, чтобы кого-нибудь попросить его наполнить. Тщетно подергав за ручку, я лишь больше убеждалась в невозможности выйти.

Та-ак!

Сначала появилось недоумение, а затем легкая паника. Но я ее загнала глубоко в себя. Вряд ли ею чего-нибудь добьюсь.

На мой стук никто не отозвался.

Отлично! Вот, значит, как… Что я там говорила про побег?

Вплоть до самого ужина, который, к слову, был диетическим, я просидела на кровати, устремив неподвижный взгляд в потемневшее окно.

При звуке шагов за дверью я еле удержала свой порыв подбежать к ней, но только встала так, чтобы сразу от порога меня не было видно.

Дверь открылась и в палату вошла целительница Нэнси. В руках она держала поднос.

Преисполненная праведным негодованием на необоснованное заточение, я смотрела на нее и от всей души желала, чтобы она не заметила меня.

Нэнси приостановилась на пороге.

— Миссис Поттер, я принесла ужин.

Я молчала, гипнотизируя ее взглядом.

Не услышав ничего в ответ, она удивленно осмотрела палату. Ее глаза в большем удивлении расширились.

— Миссис Поттер! Лили!..

Нэнси осторожно прошла к столику, сгрузила на него поднос и снова огляделась.

В этот момент наши глаза встретились, но… она, словно не увидев меня, скользнула по мне взглядом, полного растерянности и удивления, и продолжила поиск.

Я не шевелилась, так же не понимая, что происходит. Целительница не видит меня, что ли?..

Она тем временем прошла к шкафу и заглянула в него, вероятно, думая, что я спряталась в нем.

— Лили! — вновь позвала женщина.

Я не откликалась, наблюдая за ней. То, что я осталась пока незамеченной, мне было на руку. Не собираюсь сидеть дальше в больнице, пусть найдут другую дурочку…

Нэнси, так и не обнаружив моего присутствия, быстро направилась к выходу. Дверь она оставила открытой.

Я осторожно приблизилась к ней и выглянула в коридор. Нэнси стремительно удалялась по нему, по пути заглядывая в другие двери.

Несмотря на то, что я чувствовала себя довольно спокойно, сердце взволнованно отбивало чечетку.

Путь до лестницы был проделан мной безо всяких осложнений. Также спустилась на этаж ниже. А вот потом меня чуть не заметили. Взволнованно жестикулировавшая Нэнси Стоун что-то говорила целителю Макколуму. Про меня, так понимаю.

Ну уж, нет, вам меня не найти. С меня достаточно вашей больницы.

Целитель Макколум, ошеломленный новостью о моем отсутствии в палате, бросился наверх вместе с помощницей. Я же побежала вниз. Оказавшись на первом этаже и сворачивая в коридор, внезапно на кого-то налетела. От неожиданности я упала, даже не ойкнув, но вставать не спешила.

— Кто здесь? — с ноткой раздражения спросил высокий блондин лет сорока.

На его бледной физиономии читалась такая надменность, что сразу причисляла ее обладателя к высшему сословию.

Я, ясное дело, промолчала, мигом сообразив, что этот мужчина тоже не видит меня.

Интересно, что же это получается… Я стала какой-то невидимкой…

Мужчина, немного постоял, осматриваясь, чуть ли не дергая в раздражении изящными крыльями своего аристократического носа, и направился дальше.

Я, собираясь подняться, вдруг коснулась кончиками пальцев чего-то деревянного. Подняв предмет, увидела, что это деревянная палочка, которой пользуются волшебники.