Не знаю, будет ли от осмотра много толку, но не я здесь командую.

Я приготовилась к что-то вроде “откройте рот, скажите “а-а!”, “посмотрите туда, теперь сюда”, но целитель, подойдя ко мне, вынул что-то из кармана. Подумала, что стетоскоп, а оказалось какая-то странная палочка. Он повел ею у меня над головой и вдоль рук, словно полицейский — металлоискателем.

А это откуда знаю? Лучше бы что-нибудь о себе вспомнила…

— А что вы делаете?

— Я определяю ваше состояние в целом, физическое и…

— Моральное? — закончила я. — Или психическое?

Что-то не нравились мне эти непонятные манипуляции. В этом было что-то шаманское… Потряси он сейчас бубном я, наверное, не очень бы удивилась.

— Нет, магическое, — мягко поправил целитель Макколум. — А теперь посмотрите на меня.

Я и так уставилась на него.

Что он сказал? Магическое состояние? Мое?

— Сколько пальцев вы видите?

Он растопырил ладонь, выставив два пальца.

— Два… Подождите, вы сказали… что вы сказали? Какое магическое…

— Не волнуйтесь так, Лили… Вас можно называть Лили?

Я тряхнула головой, не то чтобы соглашаясь, меня немного напрягало, что он разговаривал со мной, как с пятилетней девочкой. А мне…

Стоп! Еще один вопрос, который бы хотелось скорее разрешить, но не все сразу.

Посмотрела на Дамблдора. Он стоял поодаль, поглаживая бороду, и вроде бы не собирался вмешиваться.

Нет, вряд ли он мой любимый дедушка, что-то слишком инертен для родственника.

Целитель задал мне еще пару вопросов и закончил осмотр. Черкнул, видимо, заключение в своем планшете и попрощался.

— Можете поговорить, но не очень долго. Я загляну к вам позже, Лили.

Он ушел. Я выжидательно взглянула на Дамблдора. Что теперь он скажет?

— Понимаю, у тебя много вопросов, — начал он. — Можно я присяду?

Я кивнула.

Дамблдор сел в кресло, предварительно придвинув его ближе к кровати. По виду не скажешь, что сила в нем богатырская, хотя древним стариком его не назовешь.

Я хотела было тоже сесть, как-то неловко все же лежать перед собеседником, но он махнул рукой.

— Лежи, тебе сейчас нельзя напрягаться.

— Скажите… мистер Дамблдор…

— Зови меня просто Альбус, — добродушно сказал он. — Если ты не против, конечно.

— Нет… Скажите, Альбус… а вы, случайно, мне не родственник?

Он улыбнулся, вновь погладив свою бороду.

— Нет, почему ты так подумала?

— Наверное, потому, что сейчас здесь сидите вы один. Ведь если бы у меня были родственники, разве они в первую очередь не пришли бы навестить меня?

Улыбка Дамблдора померкла, он посерьезнел.

— Да, ты, безусловно, права. Но я не родственник тебе, хотя мне было бы приятно иметь такую умную и красивую родственницу.

Про умную и красивую я взяла на заметку. Ведь это о моем прошлом.

— Тогда, кто вы? В смысле…

— Я прекрасно понял тебя, — Дамблдор не дал мне договорить. — Я директор школы, где ты училась.

С полминуты я переваривала сообщение.

— Директор? — переспросила, не удержав удивление.

Странно как-то…

— Да, директор одной замечательной школы, которую ты, не могу не заметить, закончила с отличием.

— Но почему?..

— …К тебе пришел какой-то директор, а не родные?

Я немного смутилась от этого прямого вопроса. Но это была правда.

— Потому что для меня все выпускники — все равно что родные дети. А твои родные, наверняка они прибудут скоро.

Было бы очень здорово. Верить ли в его слова? А с другой стороны — что мне еще остается?

— Как жаль, что ты ничего не помнишь, — с искренним сожалением сказал Дамблдор.

Меня как током вдруг ударило.

— Что со мной? Почему я в больнице?

А что, если я попала в какую-нибудь катастрофу и меня так изуродовало, что без страха не взглянешь? Не даром Дамблдор и целитель Макколум так смотрели на меня, как будто пытаясь увидеть прежнюю Лили, хоть старик и упомянул про мою красивую внешность… А амнезия — просто побочный эффект?..

Мне остро захотелось взглянуть на свое лицо. Но сначала услышать ответ.

— Ты действительно хочешь узнать это?

Еще бы… Однако вопрос немного испугал меня. Когда спрашивают подобным тоном, вряд ли новости будут хорошими.

— Конечно… хочу. Даже если произошло что-то ужасное, пожалуйста, расскажите мне все!

— Хорошо. — Дамблдор задумчиво смотрел на меня, сплетя вместе длинные пальцы рук, лежащие на коленях. — Но предупреждаю: такое услышать непросто даже человеку здоровому и подготовленному, а не то что едва пришедшему в себя. Лили… — Он протянул одну руку ко мне и дотронулся до кончиков моих пальцев. Мне почему-то захотелось инстинктивно отдернуть их. Дамблдор сделал вид, что не заметил моего движения, и продолжил: — Событие, из-за которого ты попала в больницу, произошло давно… очень давно… Ты впала в кому, выйти из которой было довольно-таки мало шансов.

“Очень давно…” “Мало шансов…” Это те слова, которые я ожидала, но боялась услышать.

Кома? Немного непонятное значение и в то же время страшное.

— Сколько..? — еле слышно спросила я. Язык еле ворочался, в горле пересохло.

— Шестнадцать лет, — помолчав, ответил Дамблдор.

Сначала ничего не было, потом меня окутал холод, затем жар. Дышать стало трудно.

— Лили… — словно из-за ваты донесся голос Дамблдора. — Ты как?..

— Шестнадцать лет… почему?..— шептали словно независимо от меня мои губы.

Я почувствовала на своем лбу чье-то прикосновение.

— Лили… выпейте это…

Это уже не Дамблдор. Целитель Макколум.

К губам прикоснулось что-то холодное. Я автоматически глотнула. В следующий миг наступило равнодушие, и тьма раскинула для меня свои, на этот раз желанные, объятия.

— Шестнадцать лет… — в последний раз прошептала я.

*

Когда я открыла глаза, в палате было светло. Опять провалялась несколько часов. А мне нужно разминаться, иначе забуду, как ходить.

И тут на меня тяжелым колючим одеялом навалился вчерашний разговор с Дамблдором и слабостью придавило к кровати.

Боже мой… за что…

Я закрыла лицо руками в надежде избавиться от неимоверного ужаса слезами.

Слез не было.

Неслышно открылась дверь. Даже когда вошедший заговорил голосом целителя Макколума, я не отняла рук.

— Лили, как вы себя чувствуете? Дать вам успокоительного?

— Не надо… — глухо пробормотала я, не глядя на него. — Я чувствую себя нормально…

Вру, конечно, но только для того, чтобы ко мне больше не приставали с глупыми вопросами.

— Пожалуйста, я хотела бы остаться одна…

— Да, конечно. Но если вам что-нибудь понадобится, зовите тут же. На столике рядом с вами колокольчик.

— Подождите… — Я все-таки посмотрела на него. — Ко мне кто-нибудь пришел?

Целитель с каплей грусти покачал головой.

— Нет, не пришел.

— И не приходили?

— Профессор Дамблдор… — начал он.

Нет, не то…

— Ладно, спасибо…

Я прикрыла глаза и отвернулась.

Спиной ощутила, как дверь за мужчиной закрылась.

Почему ко мне никто не пришел? Ведь у меня, как и у всех, должна быть семья, какие-нибудь родственники, друзья, наконец… Не может быть такого, чтобы обо мне все позабыли за… шестнадцать лет…

Я сглотнула.

Или может?

Нет, я не могу позволить себе предаться отчаянию! Я должна во что бы то ни стало узнать! Выужу всю правду у Альбуса Дамблдора, пусть даже если он не захочет мне рассказывать дальше.

Я откинула простыню и осторожно встала с кровати. Пошатываясь, кое-как дошла до окна. Вздохнула, отметая нерешительность, и отодвинула штору.

Солнечный свет ударил мне в лицо. Я зажмурилась от неожиданности, но не отвернулась. Привыкая к яркому свету, стала приглядываться к раскинувшейся панораме за окном.

Там был город, огромный город. Вверх тянулись высокие башни зданий, сверкая на солнце чистыми стеклами. Внизу располагались широкие полосы дорог, по которым двигались машины, много машин. А по тротуарам шли разноцветные точки — люди.