— Ты даже не спросишь моего имени? — ухмыльнулся я.

— Зачем? — вкрадчиво спросила брюнетка, — Ты планируешь продолжить наше знакомство?..

— Я ничего не планирую. Я действую здесь и сейчас. А моё имя… Ты же должна выкрикивать что-то во время оргазма?

Она открыла в шоке рот и, пытаясь изобразить негодование, нахмурилась.

— Да ты, оказывается, не только галантный обольститель, но ещё и хам?

— В точку, — улыбнулся я.

— Знаешь, я… Я не завязываю серьёзные отношения на улице.

— В этом мы с тобой похожи. Правда у меня… Вообще, с отношениями, а-ля — «любовь на века» покончено, — я беззаботно растянул губы в улыбке.

Она подошла ко мне совсем близко, и, нежно улыбаясь, провела рукой по моей щеке.

— Одна ночь? — спросила она.

— Одна ночь, — подтвердил я, — Я буду ждать тебя на главной набережной Мичиган, в восемь. О`кей?

— Я не опоздаю.

Энжел подмигнула мне, и, обольщённая, с высокой самооценкой и прямой спиной, виляя лучшей частью своего тела, отправилась дальше. Я знал, что это будет просто. Дорогой костюм, фирменная улыбка и правильно поставленный голос — всегда превращают меня в колдуна, способного завести любую девушку.

Решив выпить чашку кофе за чтением Таймса, я отправился на парковку, к своей шикарной тачке — Porsche Carrera. Заняв водительское место, и, бросив журнал на сидение рядом с собой, я стартовал прямиком к знаменитой кофейне. iPhone дал о себе знать на первых минутах езды по заполненным, застроенным улицам.

— Макс, — поприветствовал я новоиспечённого мужа.

Только с Максом могла произойти подобная дребедень — внеплановая свадьба, без мальчишника, за чужой счёт и даже с кольцом на размер меньше. Мировой лузер — это призвание. Мой бедный друг… Он не хотел, чтобы мы с Мэйсом переезжали, но, признаться, я уже давно хотел это сделать. Получив свой первый выигрыш в казино, я не смог удержаться и не купить себе квартиру в лучшем районе Чикаго. Место дислокации ближайшие годы я менять не собираюсь. Во-первых, потому, что для любой карьеры здесь отличное поле старта; во-вторых, я полюбил Чикаго и считаю это вторым родным городом.

Все эти пять лет я не уходил из квартиры Макса потому, что не хотел его обидеть. Мы прекрасно ладили… Студенческие годы — были той порой в наших жизнях, а которой хочется, но и, в то ж время — стыдно вспоминать.

Сейчас — мой переезд был необходим Максу. У него, теперь, своя семья. Не знаю почему, но мне трудно находиться рядом с ними. Они рассказали мне о том, что Фиби вернулась домой из монастыря, что мама скучает, а отец… выглядит несчастно и болезненно. Я знаю одно: я не могу вернуться. И самое главное — не хочу. Находиться так близко с незабываемым прошлым — вершина мук. Я не хочу на это подписываться.

Мэйсу я предложил переехать к себе, но он напомнил, что снимает квартиру для встреч со своими подружками. «Там я перекантуюсь до защиты диплома», — сказал он, — «А потом, меня ждёт Северная Канада. Отец сказал, что там нужны молодые и способные учёные. Я в этой категории не проигрываю».

У нас у всех целая жизнь впереди. И я хочу этой новой жизни. Хочу быть как можно дальше от прошлого.

— Тео, ты читал Таймс? Эва тут в припадке прыгает, — смеётся Родригес.

Да что там такое, чёрт побери?

— Нет, не читал, — сказал я, нервно окидывая взглядом «дорожный запор», — Кстати, Мэйс тебя опередил насчёт этой новости. Я уже купил журнал. Надеюсь, через час я остановлюсь у какого-нибудь кафе и, наедине с собой и с чашкой кофе, отпраздную красный диплом, зачитываясь…

— Что?!.. Уже защитился? Грей, брат, мои поздравления, — восхищённо желал Макс.

— Спасибо, старина, — ухмыльнулся я, — А у тебя как дела в этом плане?

— Завтра буду отстаивать свою учёную степень. Для дипломной работы взял тему «Дом моды Шанель». Буду рассказывать о собственном опыте, Джеки прислала мне фотографии, уже пущенные по журналам и в рекламу. Она сказала, что, возможно, мне скоро предложат контракт, для работы именно с ними, — я слышал гордость и радость в словах Макса.

— Я рад за тебя, — искренне произнёс я, — После вручения диплома обязательно закатим вечеринку. Можно у меня на квартире. Хочу напиться так, чтобы искры из глаз сыпались.

— У меня искры ещё не кончились, после обмыва нашей с Эвой свадьбы. Грей, ты козёл, что предложил это тогда!.. Четыре литра бурбона на четверых — это жёстко, — рассмеялся он.

— Свадьба свадьбой. Всё я сделал правильно, — улыбнулся я, — А диплом — это диплом. Мы больше не студенты, Макс. Мы взрослые дядьки.

— Это ты загнул, — усмехнулся он.

Я широко улыбнулся.

— Может, ты сам расскажешь мне, что в Таймс?.. Я знаю, что ты хочешь объявить это лично.

— Хорошо, Грей. Я скажу, — он сделал небольшую паузу, — Я понимаю, что ты… не хочешь возвращаться в Сиэтл не под каким предлогом и, даже то, что твоя сестра вернулась из монастыря на тебя совсем не повлияло, но… В Таймс написали о помолвке Фиби Грей и Адама Флинна. Там их фотография. Эва тут рыдала, кричала, пела, уже с Фиби созванивалась. Они хотят сыграть свадьбу восьмого июля. В твой день рождения. Флинн жив, понимаешь?.. Даже невозможное — возможно, Грей. Я думаю, что будет свинством, если ты не придёшь на свадьбу родной сестры. Нас всех пригласили. И тебя в первую очередь.

Я сидел как памятник, недвижимо. В горле моём собрался ком; какой-то жёсткий, отбивающий самые сильные удары — слой моей сердечной брони стал опадать, точно его сорвало. Содрало. Я не мог уловить — реальность ли это на самом деле. Лишь когда я услышал, что мне сигналят, что меня матерят… Когда я заметил, что «пробка» рассосалась — я дал по газам.

— Грей, ты живой? — в сознание пробрался голос Макса.

— Живой… Где носило этого сукиного сына пять лет? — не выдержал я, — Моя несчастная сестра… Я так хочу в Сиэтл.

— Поздравить Фиби? — с надеждой спросил Макс.

— Убить Адама. А затем, посмотреть, как этот грёбаный феникс воскреснет, — прошипел я.

— Ну, Грей. Мы же ничего не знаем. Мы не можем судить… Ты ведь тоже исчез из родительского дома…

— Поправочка: меня выгнали, — перебил я, — И всем, абсолютно всем было плевать: жив я или умер. А за Адама… За этого козла молилась Фиби. И всё это время — она любила его. Он мог проявить сострадание к ней.

— Но Адама тоже выгнали. Твой отец, между прочим.

— Кристиан Грей в этом деле мастер, — выплюнул я, — Ладно, я просто погорячился. Свадьбу я посетить не против, но… Но до этого праздника ещё месяц и семь дней. Чикаго я, пока что, покидать не собираюсь. Спасибо, что сообщил.

— Да не за что, — я слышал в его голосе тёплую улыбку и, сквозную, некую недосказанность…

Он не прекращал разговора.

— Макс? Ты хочешь что-то сказать мне? — спросил я.

— Да, — тихо произнёс он, — Грей, у тебя всё будет классно. Возможно, сейчас, ты мне не поверишь, но… Но это так. Ты хочешь быть слишком жёстким, тебя сделали таким, но внутри… Я уверен, что внутри ты тот самый идиот, бьющий ногу о стену и вытаскивающий незнакомца из обезьянника. Человек, который всегда настоящий. Как долго ты сможешь жить так, закрываясь? Скрывая самого себя? И стоит ли оно того?..

— Макс, — остановил я, — Я понимаю, ты очень… очень хорошо меня знаешь и поэтому, вправе делать выводы обо мне. Но я такой, какой есть. Я стал тем, кем должен был стать. Во мне закалялась сталь, я долго терпел и устанавливал программу нового себя. Прошлого не вернёшь. Никогда не будет, как было и… Если своими пожеланиями ты намекаешь на то, что я… что у нас что-то может быть с блондинкой, которая превратила меня в камень, то… Ты ошибаешься. Даже в мыслях об этом, ты ошибаешься. Она счастлива, я уверен. Она свободолюбива и… она всё решила сама. И я не хочу больше говорить об этом. Никогда не говори со мной об этом, — что-то внутри меня дрогнуло, заставляя прорычать последнее предложение.