У заводских все было не так. У них все было совершенно наоборот. Ушел, заперся, и нет меня, в их понимании могло быть только в одном случае, если твою дверь забили гвоздями и опустили на два метра в землю. Во всех остальных случаях, ты есть, о тебе знают, тебя имеют в виду, тебя помнят, и к тебе придут. Кто угодно. Кого ты может и имя забыл. Если ты нужен, за тобой зайдут. А не нужных среди заводских нет. Все, кто свои – нужны.

У заводских не было отдельных компаний, отдельных интересов, маленьких группировок. Конечно, кто-то общался с одними, кто-то с другими, у всех свои пристрастия и предпочтения. Одному нравится одна девочка, другому другая, а третьему и четвертому третья. Естественно, третий и четвертый подерутся. Без этого никак. Но все менялось в один миг, если хоть первая, хоть третья, хоть сто какая девочка понравилась городскому. И не приведи городскому судьбы, чтобы в него влюбилась заводская. Тут больше не будет ничьих отдельных интересов, тут будет аврал, тут они пойдут все вместе, как их отцы каждый день толпой валят в проходную завода. Надо будет, возьмут приступом город. Но уж если городской попался на территории заводских, это все. В этой истории открытого финала не будет. Судьба мальца прописана по пунктам. От первого – пункта оказания помощи в местном травматологическом кабинете и до отдельной кровати в хирургическом отделении районной больницы.

Городские относились к заводским пренебрежительно. Считая их людьми ниже сортом. Заводские отвечали им тем же. На прямой конфликт с заводскими никакой городской никогда не пошел бы, если он в здравом уме. Но… есть вещи, не относящиеся ни к уму, ни к здоровью. Девочки нравятся мальчикам. И что еще хуже, мальчики так же частенько нравятся девочкам. И нет этой необъяснимой силе, ни закона, ни укорота. Не знают чувства географию. И заводские влюблялись в городских и городские бегали по заводским районам. А потом, назначалась встреча на реке. Не в первый раз это происходило и наверняка не в последний. И самое лучшее, если получится договориться мирно. Потому что заводские, как обычно пришли огромной толпой, а городских десяток. Второй по качеству вариант, если удастся решить поединком между главными виновниками. Хоть это и самый частый вариант, но это не означает, что о нем не надо договариваться.

– А че цопнулись? – Спросил Паха.

– Ирку со второй Ударной знаешь?

– Слыхал, – нараспев протянул Паха, так как знать малолеток было ниже его достоинства.

– Специально пацанов наших в район тащит.

– Ну? – Ждал продолжения Паха, с видом полного безразличия.

– Ну у нас тут есть один, он ей до пупа вообще. Устроил там…

– Че?

– Месиловку.

– И че, намесил?

– Да намесил. Ему бы на срыв, а он им оборотку. Кирпидоном вроде кому-то репу поправил.

– А че взросляки тут делают? Братья, что ли?

– Пах, я не знаю, – и в этот момент голос выдал, что «Слон» не просто не знает, что он нервничает. Он сбавил голос, подался к Пахе, словно ища поддержки, совета. – Они чет уже тут начали, что мол ответить придется, что мол пацана их убаранили.

– Убил он его что ли?

– Ну, вроде нормально всек.

– А сам сорвался?

– Ну дак…

Паха понял, что дело принимает серьезный оборот. Выходило так, что некий бойкий духом, но невзрачный телом мальчуган, потащился провожать деваху заводскую. Там его попытались прихватить, но, по всей видимости, решив, что перед ними слабак, кодлу собирать не стали, хотели сначала зажать, а там уж и линчевать можно. Да только ошиблись ребятки. Парнишка оказался с заусенцем в характере. От них отбился и обратно в город слинял. Ну а отбиваться от противника, которого больше, тут уж как без кирпича. Вот только теперь незадача. Тот валяется с разбитой головой, мамаша его, небось, уже заявление в милицию накатала, а эти пришли сюда. Спрашивается зачем? Один на один уже не получится. Базары разводить пустые тоже не о чем. Получается, что они пришли просто вкатать вражину в пляж. Поэтому и пришло их много, потому и взросляки подтянулись. Дело уголовщиной уже попахивает, ясно, что менты будут искать виновника и найдут. А в этом случае, сами заводские останутся неотомщенными. А это неправильно. Они хотят свой приговор вынести, до того, как менты влезут на всю катушку. Потом уже всем будет все одно. Чистый и помытый с мамой под ручку пришел страшный преступник давать показания, или его принесли на носилках. Ментам надо дело закрыть, они его закроют. А вот заводские не зря силы подтянули, и место выбрали странное. Самая сердцевина пляжа. Так уж повелось, что драки обычно происходят ближе к лесу. Само собой так всегда получалось. Все тянутся туда, где есть дополнительные факторы. Есть где спрятаться, есть, где запутать, помотать противника, есть где и дрын прихватить. Не зря заводские время тянут, не начинают. Не в том дело, что ждут кого-то своего. Проверяют не придет ли кто еще к городским. И присматривают, чтобы никто не двинулся ближе к лесу, сдвинув планирующееся сражение ближе к спасительным деревьям и кустарникам. Взросляки может и не будут вмешиваться, но контролировать будут, чтобы никто не сбежал. Это даже почти честно. Если не считать того, что их минимум втрое больше. И взросляк-то подтянулся еще какой. Известная личность. Нервный, придурковатый. Но сидевший, и вроде при понятиях. Он уже не столько косяк со стороны взросляков, сколько честный урка, следящий, чтобы мальцы чего злого не сделали. На самом же деле, он-то первый не даст никому уйти от возмездия. Сам может в драку и не полезет, но ножку подставить, кто ж ему запретит.

Роль Пахи в этой истории рисовалась просто. Он должен подойти к взрослякам с той стороны, они ему пояснят происходящее, и он должен будет занять позицию такого же наблюдения за процессом. Это единственный вариант, который был приемлем в этой ситуации. И он присоединится и будет наблюдать, как из городских вышибают дух шесть десятков заводских ног. Даже варианта уйти нет. Раз он тут был, значит взросляки от городских были. И потом не скажешь, что их не было. И по новой заводским уже не предъявить и не вытащить их взросляк на разговор. Взросляки городских это не малолетки, эти уже ребята посерьезней. В городе секции, бокса, борьбы. У заводских взросляки или уголовники или алкоголики. Шансов со взросляками у заводских не было бы, но… и вот опять но. Паха здесь, и повода потом что-то предъявлять не будет. Раз один пришел, значит не скажешь, что не знали. Один знал, значит и другие могли знать.

Паха видел, как черная тучка у края реки расползлась вдоль берега, и медленно, охватывая горстку городских с флангов, стала приближаться. Паху было хорошо видно на фоне светлого от лунного сияния неба, и в его строну двинулись крупные мужские фигуры. Пришло время очевидному стать реальным. Паха достал еще одну сигарету, закурил и пошел в сторону приближающихся заводских. Гуськом за ним двинулись трое стоявших рядом ребят. Паха шел не спеша, как и подобает взрослому, среди детей. Для проверки, слышат ли его те, кто шел сзади, спросил:

– «Слон», ты тут? – голову он не поворачивал.

– Да, тут, «Ракита».

– Слушай меня внимательно…

Вообще, малолетки шпана очень опасная. И глуп тот, кто этого не понимает. Именно в этом чудесном детском возрасте, как ни в каком другом, сильно работает инстинкт толпы. Немало наивных мужичков лишилось здоровья, забыв эту тонкую деталь, нежного возраста. Взросляки не принимают участия в разборках малолеток не только потому, что это неправильно, или они сильней. Про силу речь вообще не идет. Тут вопрос интересов. Мелкие живут страстями, взрослый умом. Мелкие влюбляются и жаждут женщин, взрослые кормят семью, растят детей. Молодежь запальчива, агрессивна, мужик же холоден и расчетлив. Слишком разные это стихии. Одно дело совет дать, если у тебя спросили, или дать закурить, если у тебя попросили. Совсем другое, самому советы раздавать, а на просьбу о сигарете прочесть лекцию о вреде курения.

Как правило, если уж взросляки втянуты в разговор, то разговор они и ведут. Поэтому это и происходит только когда, что-то серьезное. Где нужны мозги, которыми мелкие, естественно еще не обладают. А вот такой выверт, как задумали заводские, это не просто глупо. Это опасно. Мало того, что они тут трутся. Так еще и позволят малолеткам драться. Если малолетней волной накроет, то цунами покажется, легким вечерним бризом. Очевидно, что они думали об этом, и все сделали так, чтобы у городских не было шансов. Чтобы все закончилось быстро и беспощадно. Очень грустная получалась ситуация. И Паха в нее влез. И понимал, что уже не вылезти.