Испортил старый чёрт Брусилов
И тоже совершил прорыв…
Но вновь – удача и везенье:
Два фронта, время упустив,
Не поддержали наступленье,
И все его усилья – зря.
Ведь чудо нам судьба послала:
Такого глупого царя
Давно в России не бывало!
Его сумели убедить,
Что «лучше бы не торопиться»,
«На севере врага не бить» –
И «всё само собой решится»,
Как в доброй сказке. Посему
Разгром Германии отложен.
А мы устроим кутерьму,
Царь будет до весны низложен,
Войну с успехом завершим
(Наш враг давно уже слабеет)
И монархистов усмирим.
Никто и пикнуть не посмеет.
А после можно продолжать
Пустые думские дебаты.
Пора, пора атаковать!» –
И вдаль взглянул подслеповато.
2
Помимо прочих важных дел,
Жучков устраивал обеды.
Раззявка, вдохновенно-смел,
Вёл с генералами «беседы».
Сперва – о тяготах войны:
«Отечество объяло пламя!
В такое время мы должны
Сплотиться для борьбы с врагами!» –
Отчаянно махал рукой,
Как будто нанося удары.
Казалось, за Раззявкой в бой
Пойдут бесстрашно земгусары.
«Объединились фронт и тыл.
А что же власть? Одно бессилье! –
И разговор переводил
К делам придворной камарильи
И пресловутых «тёмных» сил. –
Россия просто рухнет в пропасть!»
(Жучков порой о нём язвил:
«Язык работает, как лопасть!»)
Раззявка голосил в сердцах:
«Что им Отчизна и законы!
Народ же верит: во дворцах
Сидят немецкие шпионы!..»
Раззявка мчался напролом,
Но – странно – все ему внимали
И генералы за столом
Порой сочувственно кивали…
3
Февральским заревом объят,
Глухими слухами обложен,
Гранитный улей-Петроград
Гудел, умело растревожен.
Из всех манёвров в тупике
Царь выбрал сдачу без усилий,
Ведь, как на шахматной доске,
Его загнали, затравили.
Сам по себе подобный план
Успешным мог бы стать едва ли:
Беспечность, тупость и обман
Самодержавье доконали.
Пока топтались в стороне
Достигшие желанной цели,
Готовясь к яростной грызне
За министерские портфели,
Петросовет, грозя, теснил
Бывалых думцев с авансцены,
И первый же приказ явил
Слиянье глупости с изменой.
«Хватили лишнего. Зато, –
Жучков мазнул на хлеб зернистой
Икры, – теперь уже никто
Из генералов-монархистов
Не станет поднимать мятеж.
А после как-нибудь без шума
Мы залатаем эту брешь.
Ну, а сейчас – скорее в Думу!»
Состав Правительства узнав,
Жучков был явно озадачен:
«Да, кое-кто из думских глав
Вполне заслуженно назначен.
Им и почёт, и власть, и честь.
Пусть пишут новые законы.
Но как смогли сюда пролезть
Иные странные персоны?!
Какой-то новый тайный блок?
Я ничего о нём не знаю!..» –
И закулисных дел знаток
Домой вернулся, размышляя:
«Коль заговор – каких кругов?
Уж засекречен больно строго».
И подозрительный Жучков
Тогда почувствовал тревогу…
4
Сумев династию свалить,
Ликуя бурно, многословно,
Все поспешили заключить,
Что революция – бескровна.
От либеральной болтовни
Легко переходили к тостам.
Цилиндры разве что в те дни
От счастья не бросали в воздух.
Правительство взялось решать
Ряд государственных вопросов,
Но не сумело совладать
С толпой разнузданных матросов:
Они, от воли озверев,
Расстреливали адмиралов.
«Пора бы кончить этот блеф, –
Зевнув, Жучков сказал устало
Раззявке. – Блеф». Они вдвоём
Беседовали в кабинете.
Раззявка, словно под хмельком,
Автоматически ответил:
«Необходимо соблюдать
Основы принципа свободы…»
Жучков не смог себя сдержать:
«А не отдать ли власть народу?
Подумайте, в такие дни –
Вооружённые гулянья!
И хватит этой трескотни
Об Учредительном собранье.
Меня вдобавок удивил
Состав Правительства. Возможно,
Лишь перегруппировка сил
Случилась?..» Этот осторожный
Полувопрос-полунамёк
Ряззявка пропустил, мигая.
Жучков отметил: «Невдомёк.
Похоже, ничего не знает».
Раззявка в кресле утонул,
Как будто шар в бильярдной лузе,
Осоловел, почти уснул
В тумане западных иллюзий.
5
Деянье правящих тупиц –
Амнистия тюремной голи:
Воров, налётчиков, убийц
Решили выпустить на волю
И наводнили всю страну
«Птенцами Керенского». Эти
У всех пощупали мошну.
«Пажалте, барынька, браслетик!»
И вот один такой «птенец»
С безжалостной застывшей рожей,
Как воспалившийся рубец,
На припозднившихся прохожих
Из подворотни налетал,
Проворно в ход пускал удавку.
И как-то раз он повстречал
Домой спешившего Ряззявку.
Умело жертву задушил
И вмиг опорожнил карманы.
Вокруг, казалось, ни души…
Но вдруг раздался гогот пьяных
Шатающихся юнкеров:
«Ура! Да здравствует Россия!
Ура! Свобода! Бей жидов! –
Юнцы истошно голосили. –
Врагов свободы расстрелять!»
Когда же буря изъявлений
Восторга начала стихать,
Один из юнкеров, Арсений,
Уместно вспомнил про плезир,
Каким попойки завершали:
«А не поехать ли к Лизи?..»
Идею тут же поддержали.
А по пути, «Посторонись!»
Орущие в угаре винном,
Глубокой ночью ворвались
К аптекарю за кокаином.
6
Лизи вела приём «гостей»
С богемно-довоенным флёром,
Чаруя бликами страстей,
Игривым милым разговором.
Порою кто-то, захмелев,
Читал, кривляясь одиноко,
Стихи Бальмонта нараспев,
И Северянина, и Блока,
Чем непременно привлекал
К себе внимание эстета
Горжеточкина: тот впадал
В экстаз, поэзоэстафету
Подхватывал, с напором лез
Читать заливисто и громко
Экспромтнейшую из поэз
«Хочу упиться незнакомкой»:
«Я в этот ресторан пришёл
