– То есть выходит, вы и сами ничего не знаете? – наконец подытожила она.

– Ровным счётом. Плюс ещё эта зомби…

– Почему зомби? Хотя не суть. И что же теперь?

Все затихли. Кристина ждала какого-то ответа.

– Лично для меня в первую очередь интересен факт нашей одежды, – отметила Евгения Витальевна. – Это – самое загадочное.

– А вот меня куда более озадачило чудовище! – скривилась Кристина и поёжилась. – Вы… вы уверены, что оно умерло?

– Салли ручается, моего брата похитило не оно, но похожее. Так что даже если то, напавшее на нас, подохло…

– Дорогая, скорее всего, оно нападало на тебя, – поправила англичанка. – Но это уже не важно. Теперь, думается, и нас не оставят в покое.

– Боже, – простонала Кристина, – что же дальше будет? А если мы окажемся не вместе, когда появятся монстры?! И чего они могут от нас хотеть?

– Давайте посвятим в эту историю её пятого возможного участника, – предложила Евгения Витальевна. – Будем надеяться, что он как-то прольёт на неё свет.

– Я бы на это сильно не рассчитывала, – пробормотала Кристина, – но давайте. Как?

– Аня?

– Что? Я вообще не поняла, о ком толкует Салли! Она утверждает, что это молодой парень, который работает у папы курьером, что он осенью привозил документы и общался с мамой на террасе, пока она курила! Ни телефона, ни адреса… Салли?

– Простите, – отрицательно покачала головой кошка, – я тогда его потеряла, а больше он не приходил.

– И что же делать?

– Ну, положим, телефон я могу попробовать посмотреть у папы в записной книжке мобильного, – задумчиво сказала Аня. – Как там его имя?

– Николай, – повторила кошка, и тут они все подпрыгнули от пронзительного пения Аниного не к ночи помянутого средства связи.

Мама требовала немедленно возвращаться домой, и Аня клятвенно пообещала ей это.

– Вот и хорошо. Узнаешь номер и позвонишь, – распорядилась англичанка.

– Попробую узнать, – уточнила Аня.

– А мне что делать? – боязливо спросила Кристина Прошина.

– Я бы предложила разойтись, но…

– А если что-то страшное появится вновь?! – опешила девчушка.

– Вы хотите, чтобы я добиралась в центр сама?! – подхватила Аня. – Я своими энергетическими шарами могу разве что огород вспахивать! Оно размажет меня по стенке, попадись на пути.

– Так, девочки, не нервничайте. Кристина, у тебя кто в квартире есть?

– Никого, отец в командировке до конца недели. Я одна живу.

– Вот и отлично. Переночуешь у Ани. Это возможно?

Одноклассницы переглянулись. В Кристине явно боролись нежелание вмешиваться во весь этот ужас, боязнь оставаться без защиты и растущее без её воли любопытство. В Ане – согласие с мыслью о том, что у неё-то как раз полно родственников.

В итоге удалось уговорить маму, чтобы одноклассница приехала в гости. После того как Кристину не без труда научили «снимать» боевой костюм и она окончательно уверовала в то, что у неё не украли одежду, Евгения Витальевна любезно отвезла девочек и кошку к повороту на нужную улицу.

В последовавшей погоне за телефоном папы Аня даже как-то позабыла ужасы прошедшего дня. Задание было не таким простым, как могло показаться. Она вспотела, пока «похищала» мобильный, пряталась в туалете и лихорадочно листала контакты. Причём в этом деле почти потерпела фиаско, выписав пятнадцать номеров «Коль», «Колянов» и «Колек» и даже цифры с именем «Курьер Виталик» – вдруг Салли не так расслышала? Кроме того, новоявленная Нэнси Дрю[21] скопировала данные некоего Николая Петровича, у которого номеров оказалось больше пяти, и даже Ники – пусть там и ответит, скорее всего, женщина. «Николь», правда, оставила без внимания, решив, что это уже слишком.

Затем Аня осторожно отнесла папин сотовый на то место, откуда его спионерила, и с победоносным видом вернулась в комнату, где тихо беседовали замолчавшие с её появлением Кристина и Салли. Помахала блокнотом и набрала англичанку. Евгения Витальевна тут же взяла трубку и с готовностью запротоколировала информацию.

– Итак, дорогие, я сделаю, что смогу, если здесь, конечно, вообще есть нужный телефон. Завтра утром созвонимся. Постарайтесь отдохнуть.

– Легко вам советовать, – пробурчала Аня, даже не надеявшаяся сегодня посетить царство Морфея. – Удачи, Евгения Витальевна. Звоните, если что…

– Хорошо. Я обязательно поговорю с этим Колей сегодня. И будет просто супер, когда и на нём появится наше любимое платье в горошек…

Иногда мне кажется, что конец света всё-таки наступил с приходом 2000 года, когда его все так радостно ожидали. По крайней мере он наступил для меня. Финал одной жизни и начало иной, но речь идёт не о мужании.

Я даже почти убеждён в том, что попросту не рехнулся той ночью. Убеждённым на все сто я быть не могу, ведь сумасшедшие никогда не считают себя таковыми. А я даже не знаю, что лучше.

Они ворвались в мою действительность стихийно и резко, страшным сном, от которого я всё никак не очнусь. Мне должно было скоро исполниться двенадцать, я чувствовал себя очень самостоятельным. Отец, тогда ещё нас не бросивший, вытащил меня и матушку встречать новую эру куда-то за город. Помню сосновый лес и деревянные домики, замёрзшее озеро и аппетитный аромат жареного мяса, витавший всюду. Тогда я был в восторге.

Человечество упоённо дожидалось апокалипсиса, об этом непрестанно шутили. Что, вероятно, тоже сыграло роль в моём восприятии случившегося. А может, именно это и имели в виду мудрецы прошлого – пришествие демонов в наш мир?… Не знаю, водились ли они тут раньше, не знаю, видит ли их кто-то, кроме меня. Не уверен даже, что они существуют.

Мы с детьми отцовых приятелей играли в прятки в сосновом бору. Уже потемнело, было около шести или семи часов. Я забежал куда-то особенно далеко и притаился в заснеженных зарослях, когда услышал шаги. Я думал, это мои новые друзья, но вместо них пришло чудовище. Тогда – впервые.

Сначала я принял его за медведя: это было двухметрового роста, с длинной шерстью. Но то, что я посчитал ветками над его головой, оказалось раскидистыми рогами. А когда оно расправило крупные мохнатые крылья, я удостоверился: передо мной неземное создание. Я сидел в своих кустах ни живой ни мёртвый от ужаса и молился, чтобы демон убрался, не заметив меня, но он, верно, учуял запах. Честно говоря, я решил, что это конец.

Но вместе с первым чудом случилось и второе. В попытке закрыться от него я смог обуздать ветер: он потоком понёсся от моих окоченевших рук в монстра. И третье чудо увенчало два предыдущих: демона отбросило на толстый сломанный сук, насадило на него, пронзив насквозь. Он взвыл так, что должна была содрогнуться вся округа. А потом взорвался ослепительным разноцветным светом. И исчез без следа.

Наверное, я повзрослел в те короткие минуты, навсегда отделившие прошлое от будущего, меня прежнего и всё, что существовало до, от меня и этого нового сумрачного после.

Я был лишь ребёнком, но, несмотря на испуг, удивление, эйфорию волшебного спасения, понял: моим байкам не поверят ни сверстники, ни старшие.

В тот вечер я много размышлял и потом ещё долго боялся оставаться один. Но со временем успокоился… Очередного демона – уже совсем другого, но тоже с крыльями и рогами, впоследствии пропавшего в ярком многоцветье, – я встретил только через полгода. А потом ещё, и ещё, и ещё.

Я никогда не узнаю, сошёл ли с ума тем предновогодним первым вечером, витаю ли теперь в плену лабиринта безумия, или весь мир безумным жил и живёт испокон веков, избрав меня зачем-то, дабы показать свою уродливую изнанку. Никто не поведает мне этого, потому что я сам никому и никогда не расскажу о своих демонах, внутренних или реальных – на самом деле не так уж и важно…

Аня и Кристина болтали почти до рассвета. Выдохшаяся от волнений Салли быстро заснула, а вот девочки и не пытались. Им было о чём поговорить. Пожалуй, за эту ночь Аня выяснила о Кристине Прошиной больше, чем за весь период совместного обучения. Приключение – с заглавной буквы! – разрушило между ними барьер. И на Аню хлынул целый поток. Будто дамбу прорвало, и всё, что раньше сдерживалось тщательно выстроенными искусственными опорами, ринулось наружу. Она даже немного испугалась излияний однокашницы. Та просто сыпала признаниями, да какими! Кристина всегда была тихой, себе на уме, застенчивой отличницей их класса. Носила глупые вещи, держалась особняком и уже года два сидела сама за первой партой прямо перед столом учителя. Евгения Витальевна оказалась права: девочку, конечно, задевало то, что её дразнят. Детская жестокость довершила процесс отмежевания. От всего.