Предтечный период - это зарождение диалектической энергетики революционных сдвигов в истории человечества. Мизерность зародыша подспудного развития революционной энергетики соответствовала зародышу пафоса революционизирования героев Достоевского Ф. М. Иван Карамазов антиэкзистенциалистическим сознанием простирал гуманизацию общества через "последнюю каплю слезы" до закруглённостей Вселенной. Павел Смердяков идею народовластия модулировал до простор Франции. Дмитрий Карамазов свою энергетику покаяния желал псевдополифонически совместить с революционно-демократическими протестами негров в Америке.

Иван Карамазов идеей "бог внутри нас" желал самосудом (тезисом "все позволено") решить судьбу зла далеко не в пользу последнего.

Алексей Карамазов через монашеское пристрастие антиэкзистенциалистическим сознанием пробивал дорогу к инградиентности "единого духа" в форме "расстрельного вердикта" в адрес участи садистского генерала.

Лиза Хохлакова псевдосадистской фантазией своего протестного духа клеймила несправедливое обустройство общественно-государственного строя, где последнее слово не за проповедным словом Иисуса Христа, а за салтыково-аракчеевским социальным садистским беспределом. Это клеймение жаждало антиэкзистенциалистическим сознанием найти созвучный аккорд в сокровенной позитивности внешнего мира и слиться с ним. Потенциальная сила слияния была прямо пропорционально силе ... псевдосадистской фантазии. Могут возразить достоевсковеды: "Форма слияния нетипична, а значит, и нежизнеспособна". Да, если учитывать отсутствие жизненного опыта и идейной ориентации у юной героини. Но ведь и у юного Ульянова Владимира, ходившего "под столом пешком", тоже отсутствовали эти эмпирически-субстанционные категории личности.

Возвращаясь к вопросу о "диалектическом становлении духа", правильнее было бы вести речь не о сопоставлении со сказочными персонажами, где развитие идёт "не по дням, а по часам", а об окончании в эпилоге стадии процесса революционизирования индивидуального сознания героев как инградиентов для интеркалярного диалектического развития общественного сознания. Этот процесс является реверсивно-поступательным. Реагирование общественного сознания на абсцессирование индивидуального сознания героев идёт по интериоризации путём иррациональных методов издержек рационального познания. В этой взаимообусловленности находит свое выражение и эволюция развития личности с революционизированной дисперсностью через историческое сознание, и развитие Мирового интеллекта через диалектическое единство (хотят ли этого достоевсковеды или нет) индивидуального сознания и сферы общественных представлений. Поэтому можно с полным основанием утверждать, что герои Достоевского Ф. М., несмотря на психопарадоксальный режим работы и проявляющиеся псевдоэкзистенциалистическое сознание, подчиняются общим законам и закономерностям действительности сущего, подчиняются диалектическому ходу преобразований вселенского Времени.

Дмитрий Карамазов в начале романа выражает неустойчивую точку зрения на приобщённость к вере в бога. В эпилоге Дмитрий Карамазов превращает приобщённость к вере в бога в постулат и кредо своей жизни.

Павел Смердяков в начале романа точечную критику в адрес теологической идеологии и безнравственности общества превращает к эпилогу в приверженность идее народовластия парижской коммуны через безысходную самопожертвенность.

Иван Карамазов в начале романа абстрактную гуманистическую идею превращает к эпилогу в поиск истины следственным методом среди носителей с неопределённой полярностью нравственности. Алексей Карамазов в начале романа монашеский образ мышления превращает к эпилогу в потенциально революционизированную тенденцию к духу праведника русской "земли".

Лиза Хохлакова в начале романа псевдосадистскую фантазию превращает в тенденцию к поиску протестно- гуманистического смысла жизни через действенность будущей семьи.

Инифицирование героями Достоевского Ф. М. путей слияния пульсации своего внутреннего мира с пульсацией общества ради повышения жизнестойкости своих идей - сил идёт и через интенцию, где сугубо личное начало интереса перерастает в глобальность общественного интереса. Предметность интенции у героев Достоевского Ф. М. разнородная, но результативно-общественно востребная.

У Родиона Раскольникова интенция - это страстная влекомость к запретному ... орудию - "Чернышевскому топору" как семантическому знаку в борьбе с социальным злом через ... пробу, но не для утверждения бонапартского намерения, а ради того, чтоб ... стать силой опробованной воли выше нищенского страдания, которое мертвой хваткой сужало ему жизненное пространство. У Дмитрия Карамазова интенция - это потенциально причитающаяся доля наследства, неодолимое стремление к преждевременному завладению которой через тайну отцеубийства сделало бы его не только интимно-кайфово раскованным, но и повысило бы его семейно-общественный рейтинг.

У Ивана Карамазова интенция - это "последняя капля слезы", огуманизированная в идею - силу на фоне офилософствования грязного бытия в целях сдерживания ...своего "карамазовского насекомого".

У Алексея Карамазова интенция - это монашеский халат, в котором посредством принудительно-добровольного направления рационального сознания втискивается смиренно-строптивая натура, дабы сдержать ... "карамазовское насекомое" в себе и завладеть методом теологического воздействия на общество.

У Павла Смердякова интенция - это поварское блюдо, профессиональный подбор инградиентов и сервирование которого облегчало бы ему продвижение в пространстве к цели - истоку идеи народовластия Парижской коммуны.

У Лизы Хохлаковой интенция - это бренное тело Иисуса Христа, гепертрофированное и метафорированное в объект псевдостязания псевдосадистской фантазией за беспомощность христовой веры не только в спасении её души, но и всего эволюционного человечества в продолжение почти двух тысяч лет.

Все герои Достоевского Ф. М. черпают энергетику и преобразование индивидуального сознания через интериоризацию как канала связи со сферой общественного телекинеза. В этом проявляется со стороны героев Достоевского Ф. М. тенденция к вскрытию своего псевдоэкзистенциалистского мира посредством объективной приобщённости к диалектическому процессу в эволюции развития личности и общества.

Достоевсковеды в противовес объективной динамики Вселенной муссируют теорию о неслияемости миров героев. Смакование достоевсковедами этой насильственно заторможенной стадийности диалектического процесса вызвано, по мнению литературного критика Боднего А. А, плагиатством в плане приобщения философско-социологических функций теоретиков научного коммунизма к литературоведческой изыскательности. Таким изощрённым приёмом достоевсковеды готовят теоретический плацдарм на возможность смены коммунистической идеологии на капиталистическую.

Последующий ход истории показал, что клеймённый "прозоровской резолюцией" (о ней будет наглядно сказано в заключительной части тома) литературный критик Бодний А. А. оказался более прозорлив, чем достоевсковеды, несмотря на лаптёжный образ мышления, который так презирается учёной интеллегузнией ... В этом казусе присутствует сокрытый интерес ... Достоевского Ф. М. - извечный поиск истины.

Часть 50.

Глава 381.

Парадоксальная динамика внутреннего диалогического поиска истины рельефно и ёмко отражена в письме Достоевского Ф. М. из ссылки к Фонвизиной Н. Д.: "Я скажу вам про себя, что я - дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор, и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоило и стоит мне теперь это жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных". (Достоевский Ф. М. письма. Госиздат, М - Л, 1928 г.т. I, стр. 142).