И снова нам нечем гордиться. Вместо того, чтобы мягко увещевать своего брата, многие Созидатели обрушились на него с проклятиями и бранью. Причиной их гнева, как я сразу же понял, был не сам план Азраэля, а зависть, которую они многие годы питали к своему юному ученику.

Сцена, последовавшая затем, была поистине безобразной. Азраэль проклял нас всех и пообещал, что станет насылать на город одно чудовище за другим, пока мы не сдадимся, признав его нашим господином. Или пока он не истребит нас всех…

Он исчез. Несколько недель Азраэль не подавал о себе никаких известий. Мы начали надеяться, что он навсегда покинул наши края. Братья пытались найти его, но увы! Наши таланты связаны только с созиданием. Мы не скауты и не следопыты. След изгнанника потерялся и, как мы надеялись, навсегда.

Первое чудовище появилось две недели назад. Никто из нас не сомневался, кто именно наслал на нас такую напасть. Не было даже шансов как-нибудь образумить Азраэля, ведь никто не знал, где он. Тогда мы обратились к наемникам, надеясь, что они смогут исправить положение. Как вы видели сами, мы только выбросили деньги на ветер.

Если вам удастся найти Азраэля. этим вы сослужите великую службу не только нашему городу, но и в первую очередь, ему самому. И прошу вас – не причиняйте ему вреда. Он не виноват в том, что получил от жизни слишком много даров и не сумел правильно ими распорядиться…

– Поговорим с людьми в городе? – спросила Франсуаз, когда негостеприимные двери мэрии закрылись за нами.

– Люди скажут нам не больше, чем раньше.

– Даже после того, как мы получили благословение магистрата?

– Мы не получили его, а вырвали путем шантажа. Не удивлюсь, если после этого с нами вообще перестанут разговаривать, не то что отвечать на вопросы.

– Что же мы тогда станем делать, бэйби?

Я усмехнулся.

– То, ради чего приехали сюда. Отправимся к Азраэлю и зададим ему несколько вопросов.

Мой верховой дракон легко парил над мощеной улицей. Девушка замешкалась на мгновение, потом нагнала меня.

– Как это – отправимся, Майкл? – спросила, она. – Никто ведь не знает, где он.

– Никто, – согласился я. – Кроме меня.

Франсуаз резко остановила лошадь, потом схватила меня за руку.

– У меня останутся синяки, – предупредил я.

– Скажешь спасибо, если у тебя рука на месте останется. Откуда тебе знать, где прячется ренегат-волшебник? Это огромные болота. Здесь полно заброшенных пещер, опустевших часовен и прочего такого же хлама. Для того, чтобы обыскать их, не хватит четырех армий. А ты вот так запросто поедешь и найдешь его?

– Да.

Над нами проплыла высокая арка, которая символизировала собой въезд в город. Четверо наемников, дежуривших у входа, проводили нас не самыми приветливыми взглядами.

– Они еще не забыли свой позор, у озера, – удовлетворенно заметила Френки. – И готовы провалиться сквозь землю. Или глотку нам перерезать.

– На этой арке должна цвести омела, – задумчиво пробормотал я. – Мне известно, свирфиеблины вывели несколько сортов, вьющихся, как виноград или лианы. Тогда все, кто проезжает под ней, должны были бы целоваться… Что скажешь, Френки?

– А если учесть, что приор и так хотел бы видеть нас, насаженными на вертел, то эти два желания совпадут как нельзя лучше. О чем ты говорил?

– Ни о чем.

Франсуаз оглянулась, чтобы убедиться – никто из стражников не увязался за нами следом. Не люблю непрошеной помощи, надо сказать.

– Теперь мы уже достаточно далеко от города, гений, и ты можешь рассказать мне свой хитрый план. Как найти изгнанника на болотах?

Девушка поравнялась со мной, повернулась, и ее рука легла на мое плечо. Красавица мягко притянула меня к себе, и ее горячие губы слились с моими.

– Мне не нужен вьюнок, чтобы целоваться, – сказала она. – Надеюсь, ты еще можешь дышать?

После того, как вас поцелует девушка, перед вами встает фундаментальный вопрос – мажется ли у нее помада.

Если да, значит, вы разгуливаете с ярко-красной отметиной, на которую все будут исподтишка показывать пальцами да посмеиваться. А кое-кто и в открытую.

Конечно, помаду можно стереть; но если на самом деле она не мажется, а вы потянетесь за платком прямо на глазах у красотки – весьма велик шанс, что больше она целоваться с вами не станет.

Я решил эту проблему просто – ласково провел пальцем по губам Франсуаз, а потом незаметно его осмотрел.

Черт, словно в лужу крови его опустил.

Тут уж было не до вежливости, и я энергично начала орудовать платком.

– Если я спрошу его, куда мы, гном его побери, едем, – рассуждала вслух Франсуаз, – он раздуется, словно рождественский индюк и посоветует мне потренировать тыкву, пока та еще работает.

– Я не употребляю таких выражений, – запротестовал я.

– Если не буду спрашивать, он просто забудет обо мне и начнет любоваться болотами. А я сварюсь на лошади от нетерпения.

– Это уж тебе выбирать.

– Может, стащить его с дракона и устроить ем небольшую порку? Вовсе не эротическую. Или отвезти его к амазонкам? У них есть хорошие пыточные камеры, причем предназначены исключительно для мужчин… А что это ты вытворяешь с платком? Я сегодня почти не красилась.

– Весьма, – согласился я, оглядывая то, что осталось от шелкового нового платка. – Теперь единственное, на что он годится, – это дразнить быков.

– Майкл, – голос Франсуаз прозвучал, как удар бича. – Скажи хотя бы, откуда ты узнал, где прячется Азраэль.

Я удивленно посмотрел на девушку.

– Разумеется, от тебя, – отвечал я.

– Стойте! – раздался громовой голос.

Корбург, капитан тимуридских наемников, преграждал нам путь, вместе с четырьмя своими солдатами. Каждый из них восседал на вороном жеребце.

Франсуаз насмешливо улыбнулась.

– Вижу, Созидатели Храмов расщедрились, – сказала она. – Лошади явно не ваши. В последний раз, когда я видела тебя верхом, ты сидел на ободранной кляче и называл ее скакуном.

Корбург усмехнулся.

– Ты предала нас, Франсуаз. Убила моего брата. Теперь лезешь в дела моих нанимателей. Вполне довольно причин, чтобы тебя убить.

Девушка смерила его с головы до ног.

– Я не согласилась умереть, когда вы решили сместить меня с поста капитана. Если это ты называешь предательством, хорошо.

Четверо всадников вскинули короткие арбалеты, и четыре жужжащих болта понеслись в сторону Франсуаз.

Девушка легко поймала два из них и увернулась от остальных.

– Если ты здесь по собственной воле, – сказала она, – значит, ты глуп. Если тебя послали Созидатели и ты согласился – значит, ты глуп вдвойне.

Демонесса подняла, руки, и две пламенные стрелы полетели в наемников. Их сила не была достаточно велика, чтобы убить человека. Но это не имело значения.

Обжигающее пламя обрушилось на лица двух арбалетчиков, выжигая им глаза, нос, щеки. С криками ужаса они повалились на землю. Перепуганные лошади кинулись вскачь.

– Вперед, – приказал Корбург.

Но люди, сидевшие в седлах за его спиной, уже не были так уверены в победе. У них не хватало времени, чтобы перезарядить арбалеты, и ни один из них не решился бы сойтись с Франсуаз мечом к мечу.

– Бейтесь! – голос капитана поднялся, но ему уже некому было приказывать.

Гнедая девушки молнией ринулась на врага. Красавица выхватила из-за спины длинную дайкатану и, продолжая движение, обрушила ее на голову одного из наемников.

Человека развалило надвое, от головы до седла.

Его товарищ поднял было боевой топор, но это было последнее, что он успел сделать. Франсуаз молниеносно развернулась. Ее клинок перерубил и древко вражеского оружия, и обе его руки, закованные в кольчужные доспехи.

Затем лезвие глубоко вошло в живот воина. Глаза мужчины выкатились из орбит, рот зафонтанировал кровью.

Демонесса уперлась ногой о круп его лошади, что в панике гарцевала на одном месте, и с силой выдернула меч из глубокой раны.