— Пожалуйста, не заставляй меня! — взмолилась она, надеясь, что любовник прислушается. — Я сниму, но только не здесь!

— Ты снимешь сейчас, моя прелесть. Я так хочу.

Нет смысла. Лучше подчиниться, иначе он сам меня разденет. Санса начала расстёгивать пуговицы платья, устремив взор в стену поверх головы Бейлиша. Теперь её не страшило ничего из того, что Петир делал с ней, когда они были наедине. Опозориться прилюдно оказалось самым ужасным наказанием из всех, которые он мог придумать. Она знала, что не избавится от воспоминаний об этом унижении до конца своих дней. Слёзы наворачивались на глаза, из-за них очертания предметов и выражения лиц виделись нечётко, и Санса благословляла стыд, вызвавший их. А ты думала, всё будет очень просто, мышка? Рассчитывала выбраться из передряги без потерь, в сверкающем белизной пальто? Ну и дура же ты! Наконец, она расстегнула последнюю пуговицу и остановилась, не решаясь обнажиться.

— Тебе помочь?

Тёплые пальцы любовника скользнули по плечам, стягивая лиф до пояса. Санса услышала судорожный вздох отца, когда завела руки за спину, чтобы снять бюстгальтер. Он упал на пол, и она торопливо стала надевать платье назад, путаясь в рукавах. Петир помог ей, но Санса не сомневалась, что все успели разглядеть её грудь в мельчайших подробностях. Краска вновь залила щёки и шею. Какой позор! Она умоляюще взглянула на Бейлиша, но тот только улыбнулся в ответ.

— Теперь низ, солнце моё.

Санса проклинала себя за то, что надела трусики под пояс для чулок. Придётся отстёгивать пояс… У всех на глазах. Лучше бы он убил меня! Она зажмурилась, чтобы никого не видеть, и приподняла юбку. Нащупала первую застёжку… Пальцы были как деревянные, однако Санса справилась с задачей. Ладони вспотели, ничем не останавливаемые слёзы текли по щекам, капали на платье, но она не чувствовала их. Её больше занимали чужие взгляды, направленные на неё, словно лучи прожекторов, отслеживающие каждое движение. Санса закрыла глаза плотнее, задрала юбку, подцепила пальцами резинку и рывком дёрнула её вниз, забыв о чулках. Дерьмо! Вот же дерьмо! Руки тряслись, и ей стоило большого труда снять скатанные трусики, а затем подтянуть чулки.

— Умница. Мне очень понравилось, — мягко сказал Петир, улыбаясь. — Приводи себя в порядок, милая.

— Я в порядке, — выдавила она и рассмеялась сквозь слёзы.

— Ещё нет, — возразил любовник. — Пояс, радость моя.

Ах, да… Пояс. Санса опустила голову и опять взялась за застёжки, но пальцы отказывались повиноваться. Она подняла на Бейлиша измученный взгляд и тихонько всхлипнула.

— Не получается…

— Петир, время, — холодно напомнил Лотор. — Заканчивай уже.

Любовник кивнул, не оборачиваясь, и Санса ощутила его прикосновение к бедру. Внезапно от двери послышался шум шагов, тяжёлое дыхание показывало, что пришедший запыхался. Она было воспряла духом, однако тут же испытала прилив невыразимого стыда. На пороге стоял Сандор. Он, недоумевая, переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, и у Сансы зашумело в ушах, когда она увидела, как засверкали глаза Клигана, заметившего, что делает Петир.

— Что происходит? — спросил он, так и застыв в дверях, будто вкопанный.

— Входи, мальчик, — велел Брюн. — Побыстрее.

Для пущей убедительности он ткнул Кейтилин пистолетом в подбородок так, что она вскрикнула от боли и залилась слезами. Сандор немного помедлил, но послушался.

— Почему ты вернулся?! — Григор был вне себя от ярости и страха.

— Машина сломалась на полдороге, — глухо отозвался Клиган-младший. — Придётся тебе подождать с изучением чёртова евангелия, за которым ты меня послал.

У неё не хватало решимости посмотреть на него прямо. Всё кончено, мышка. Тайное станет явным через несколько минут. Хочешь помолиться? Петир ухмыльнулся, и не думая убирать руку. Пальцы поднялись выше, сжали упругую ягодицу. Краем глаза Санса уловила, что лицо Сандора побелело, как мел, и она поспешно отвела взгляд.

— Ну, милая, вот и твой возлюбленный. Едва ли ему понравится правда, как думаешь?

Неужели ему доставляет удовольствие издеваться надо мной? Вдруг её пронзила настолько ужасная мысль, что в груди мгновенно поднялась волна паники. Что, если он начнёт ласкать меня, как тогда, после смерти Ванессы? Санса понимала, что любовник вполне способен сделать это, лишь ради того, чтобы поставить её на место раз и навсегда. Рабыня. Вот кто я для него. Взбунтовавшаяся наглая рабыня. Нервная дрожь с новой силой сотрясла её тело, когда она представила, что Сандор, любимый, желанный, тот, с кем она хотела бы просыпаться в одной кровати день за днём, увидит всю глубину её падения. Однако Петир с завидным спокойствием начал пристёгивать чулки Сансы к поясу, не переставая буравить соперника взглядом, полным триумфа.

— Какая неожиданность, не так ли? Девочка склонна лгать даже своим родственникам, что говорить о тебе, Сандор? Наверняка она объяснялась тебе в любви и строила глазки, да? Может, показывала грудь и всё остальное? Спала с тобой, чтобы доказать истинность чувств? — Бейлиш усмехнулся. — И всё это время она бегала по ночам ко мне. Я имел её, как хотел и когда хотел. Она отдавалась мне в подсобке приюта, прикрываясь благотворительностью, изворачивалась перед родителями и твоим блаженным братом. Даже в ночь похорон моей жены она пришла ко мне. Впрочем, она не виновата, её никто не воспитывал, как полагается. Не злись на неё. Теперь она будет хорошей девочкой, я взялся за неё всерьёз.

Она услышала, как участилось дыхание Сандора, и сжалась, представив, какой невероятный гнев снедает его сейчас. Любовник продолжал говорить, но Санса не могла разобрать ни слова — осознание того, что любимый для неё потерян, добило её. Безумие вернулось, затягивая в удушающее болото, перед глазами метались слепящие вспышки, а виски словно сдавило железным обручем. Грохот сердца заслонил любые звуки, взлетая оглушающим крещендо, колени подломились, и она бы упала, если бы Петир её не поддержал. Она взглянула ему в лицо, до размеров которого моментально сузился весь мир. Мой Петир… Он любит меня и будет обо мне заботиться… Заботиться… Санса обняла его крепче и прижалась, больше не видя вокруг никакой надёжной опоры.

Любовник оглянулся, и тотчас же раздался выстрел, как громом поразивший Сансу. На неё посыпались осколки, в сгустившейся темноте кто-то звал на помощь… Тем временем Петир повлёк её вперёд, и она подчинилась — жалкая, утерявшая остатки воли кукла. Им вслед неслись крики, на фоне которых выделялся искажённый мукой голос какой-то женщины:

— Санса, вернись! Санса!!!

Дуновение холодного воздуха заставило Сансу поёжиться, и Бейлиш заторопился к машине, стоявшей у крыльца. За руль садился бледный человек в чёрном. Она порылась в памяти, безуспешно пытаясь вспомнить его имя, но быстро махнула на это рукой. Неважно. Петир рядом.

— Гони!

Автомобиль двинулся с места и вскоре исчез в туманной дали.

***

Лотор выжимал из машины всё, что мог. Периодически он посматривал в зеркало заднего вида, исподтишка следя за девчонкой. Она не проронила ни слова с тех пор, как они отъехали от дома Клиганов, и Брюну чертовски не нравился её взгляд. У нормального человека не должно быть таких глаз: пустых, обращённых вглубь себя. Петир, похоже, не замечал в ней перемен, впрочем, в данный момент он был разозлён до предела, а Лотор знал, что в подобном состоянии его лучше не трогать. Брюн и сам сердился на друга, за риск, которому тот подверг себя из-за девчонки. Идиот. Еле выкрутились. Он вздохнул, вспоминая, как оттолкнул Кейтилин от себя после выстрела, разбившего плафон люстры. Кажется, Григор Клиган подхватил её, но Брюн не стал задерживаться, чтобы увериться в этом. Он сразу рванул к двери, выбежал и закрыл её на ключ, потом проделал то же самое с парадной дверью, предварительно убедившись, что Петир вывел девчонку.

Дорога была пустынна, мимо проносились зубчатые щётки деревьев, фары выхватывали из темноты белую разделительную полосу. Неожиданно навалилась усталость, Лотор встряхнулся, задышал глубже. Потом. Доберёмся до гостиницы, там и отдохну. Он встал очень рано, чтобы подкараулить младших Старков, и просидел в засаде у дома Хостера Талли около двух часов, выжидая благоприятного момента. Сейчас все трое лежали вповалку в подвале недостроенного здания по соседству, связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту. Брюн вырвал у Петира обещание рассказать обожжённому священнику, где они, если удастся благополучно увезти девчонку. Друг ярился, доказывал, что это не имеет никакого значения, главное — пообещать, не всё ли равно, что с ними будет дальше, но Лотор настоял на своём. Они крупно поссорились и не разговаривали до самого вечера…