Ощущение целостности, семья — вот, что привлекает меня в Алексе. Ведь когда-то и у меня было все то же самое…

========== Глава Пятнадцать. La Culminazione ==========

— Эй, там, под подушкой! Ты жива? — Что-то чертовски увесистое попеременно тыкало меня в бок, прогоняя остатки приторного, мутного сна, что склеил мое сознание будто вязкая патока. Я силилась вспомнить, что мне снилось, окутанная танцующими отголосками неведомых действий, истертых лиц, тонкого запаха, но не могла разобрать ничего конкретного. Будто меня поглотил вакуум, и вокруг все нарастал пронзительный писк. Ох, как же раскалывается моя голова…

Эмметт и не думал прекращать импровизированную экзекуцию, от которой по всему телу медленно распространялась ломота. Кожа оказалась неприятно липкой, поспешно стянутый пучок ощутимо давил на макушку; виски, щеки, шея — все пылало будто в огне и любое движение отдавалось болью.

— Покажи мне ее, Эмметт, — неподалеку раздался ровный голос Карлайла, и одним уверенным движением мой теплый кокон из одеял обезвредили, а в глаза ударил резкий дневной свет. Я беспомощно заслонила лицо ладонью и крепко зажмурилась, второй рукой пытаясь дотянуться до одеяла, чтобы спрятаться обратно. Я не помню, чтобы Эмметт шутки ради отрубал центральное отопление; тогда почему здесь едва ли не холоднее, чем на вершине Мак-Кинли? От такой будоражащей ассоциации тело непроизвольно затряслось.

— Она выглядит довольно хреново, — оценивающе промычал Эм, и я схватилась за мягкую подушку, мечтая немного согреться хотя бы под ней и снова заснуть. Горло пересохло, я могла ощутить, как тонкими коготками в нем скребут кошки.

— Мы вылетаем домой первым же рейсом, — решительно объявил доктор, и я сумела разглядеть его идеальный профиль в смартфоне Эмметта, когда приоткрыла глаза на одну короткую секунду. — Лиззи, можешь сказать, что тебя беспокоит больше всего?

Я отрицательно замычала в ответ; не было сил говорить. Хотелось сделаться эмбрионом и отрешиться от происходящего до тех пор, пока не станет теплее, пока голова не перестанет пульсировать, а мир раскачиваться как на карусели.

— Укрой ее обратно, Эмметт, и послушай, что нужно сделать, — твердо произнес Карлайл, и вампир послушно водрузил на меня теплое одеяло.

Шутку Эмметта о том, что ему наконец-то будет позволено лечить людей, я дослушала не до конца, предпочитая провалиться в сон, затягивающий в себя словно водоворот. Ощущение кружения было настолько реальным, что я чувствовала, будто нахожусь в невесомости или лечу. Все тело одновременно пылало и мерзло, пальцы дрожали, и мне казалось, что после вампирского вторжения мне больше не удастся согреться.

«Бет, где же ты? Сыграем в прятки?» — Я дернулась всем телом и ошарашенно разлепила уставшие глаза, слыша, как в ушах шумит кровь, бухает пульс. Что это было?..

— Ну же, Лиззи, меня не было от силы пять минут, проснись на минутку, — взмолился Эмметт, и что-то с оглушительным грохотом опустилось на прикроватную тумбу. Вампир осторожно оттянул самый верх одеяла, высвобождая голову и тревожно вглядываясь мне в глаза. — Выглядишь, как главная героиня фильма ужасов, — с воодушевляющей улыбкой пробасил вампир и цокнул. Он осторожно меня приподнял и подхватил с подноса бутылочку с густо-зеленой суспензией.

— Горькая? — полушепотом спросила я и Эмметт придирчиво принюхался.

— Нет, не думаю. — Он придержал подбородок и влил лекарство мне в рот, подвигая алюминиевую бутылку с трубочкой. — Это чай. Я оставлю его здесь, если ты захочешь пить.

Я сделала несколько глотков и невесело усмехнулась. Похоже вампир успел ободрать все ёлки в округе и затолкать сюда. На вопрос, почему смеюсь, я ответить уже не смогла. В зыбкой дремоте снова танцевали призраки, их голоса взывали ко мне по имени, и все казалось таким реальным, что я чувствовала растекающееся счастье. Я была дома. Наконец-то дома.

***

Все тело болезненно ломило словно от долгих и упорных физических нагрузок — не важно, двигалась я или же лежала как амеба под настом пуховых одеял. Мышцы ныли, ноги и руки вплоть до самых пальцев неприятно пульсировали, голова казалось весом в целую тонну, и я уповала на спасительные минуты, часы гипнотического сна, из которого меня неминуемо выдергивал голос, рвущийся, должно быть, из самых дальних уголков моей души.

«Бет, ты можешь меня покормить? Мы так долго не виделись, я успел проголодаться», — голос звучал тревожно, даже отчаянно. Я беспокойно заворочалась, пытаясь увидеть маленького принца.

— Чем покормить? — хрипло спросила я и резко дернулась, будто в попытке схватиться за ускользающий луч, что просачивался сквозь пальцы, не давал мне догнать…

— Чем-чем, супом конечно. Мама сказала, что морить тебя голодом до ее приезда ни в коем случае нельзя. А я-то готовить не умею, Мастер Шефа только ради шуточек смотрел. — Я вздрогнула от неожиданности и отпрянула, когда почувствовала приближение и увидела над собой крупную фигуру Эмметта. — Чего это ты такая дерганная? Идем, поваляешься внизу, я тебе телек включу.

— Голос… этот голос, ты слышишь?.. — взмолилась я, хватаясь за край одеяла и дрожа всем телом. По щекам катились слезы, и я тревожно всматривалась в каждый уголок спальни, хотела заглянуть под кровать; может, он прячется?..

— Ты меня настораживаешь, мисс Маниакальность, — вампир нахмурился и вместе с одеялом уверенно подхватил меня на руки, каким-то чудом не касаясь моей кожи. — Это я с тобой говорил, пока ты дрыхла.

— Это был не ты… — обреченно произнесла я и закрыла глаза, устраивая пылающую щеку у него на груди. Даже сквозь футболку я чувствовала пронизывающий холод каменной кожи.

На широком диване в зале меня ожидал расстеленный спальный мешок, а из телека доносились голоса знакомых исполнителей, вампир выбрал для меня MTV. В камине привычно потрескивали крупные поленья, но я отказалась от идеи устроиться на деревянном полу и греться у огня, укладывая голову на одну из подушек с цветочной вышивкой и позволяя Эмметту самому позаботиться о закрытии спального мешка.

— Все, что я хочу сейчас видеть — небо, полное фонариков [1], — пел тихий голос и по залу разносились аккорды из-под клавиш белоснежного Фациоли. — Бет, ты научишь меня играть эту песню?..

Я застонала и сбросила с себя одеяло, ощущая, как голые ступни соприкасаются с холодным, гладким полом, и я бреду на голос, на звук, чтобы увидеть, наконец увидеть его…

_____

[1] Текст припева из песни Bad Meets Evil — Lighters (feat. Bruno Mars).

_____

— Чего это ты? — пробасил Эмметт и опустился на диван. Я разлепила глаза и поняла, что происходящее — лишь очередной сон, а я по-прежнему лежу на кожаной софе, только одеяло наполовину валяется на полу. Вампир это исправил и с тяжелым вздохом подтолкнул к моим губам трубочку с чаем.

— Песня… Кто играет на рояле?..

— Эм-м, кажется этого фраера зовут Бруно Марс, — Эм оглянулся на телевизор и пожал плечами. — Отец сказал измерить температуру. — Вампир включил электронный градусник и положил мне в рот, с интересом разглядывая растущие цифры.

Я и не заметила большую керамическую тарелку, от которой поднимался пар, пока Эмметт не принялся другой рукой помешивать содержимое. Отсюда было видно лишь боковую часть рояля и я не могла убедиться, что банкетка пуста. Невыносимо. Ложка снова ударяется о керамическую стенку, я вздрагиваю. На фоне и правда поет Бруно Марс, неужели это его пальцы скользят по клавишам?..

Эмметт сделал звук телевизора тише и оборвал вибрацию телефона, прислоняя девайс к подушке и направляя камеру на меня. Дурацкий градусник все еще торчал у меня изо рта. По ту сторону экрана расположился доктор Каллен, и я отвела взгляд, испытывая смесь стыда и отвращения к самой себе; теперь я уж точно считалась жалкой и беспомощной. Раздался тяжелый вздох, когда Эмметт показал результат градусника доктору.