– Leigh.

Иногда самолеты беспомощными алюминиевыми птицами падают с небес.

Взрыв топливных баков, пламя, обгоревшие тела десятков мертвых пассажиров. Но никогда за всю историю воздушных сообщений, с упавшего борта не исчезал один единственный человек. Не исчезал, чтобы быть найденным посреди ледяной пустыни в полном одиночестве, с силами, что покидают хрупкое человеческое тело.

Национальный парк Денали кишит гризли, но кто-то гораздо более опасный добрался до изнеможенного создания первым. И спас.

Элизабет узнала о существовании вампиров совершенно случайно, но неужели свита Вольтури решила совершить долгое путешествие через Берингов пролив просто так?

Спасти ребенка можно лишь успешно его спрятав. Спрятав там, где она будет находиться под неусыпным контролем другой семьи. Сильной, талантливой и… Каллен.

Пролог

Яркое летнее солнце наконец достаточно прогрело воздух, разноцветные бабочки порхали над немногочисленными цветками, что беспорядочно произрастали на ярко-зеленой лужайке. Веселые разговоры взрослых за столом не утихали, а из журчащей неподалеку реки то и дело вылавливали радужную форель — одна маленькая представительница отчаянно била своим серым хвостом по бортикам небольшого ведра, а розовая полоса по всей длине ее чешуи красиво переливалась в ярком дневном свете.

Маленькая ладошка попыталась дотянуться до юркого создания, но коснулась лишь бортиков манежа, удерживающих ребенка в весьма ограниченных рамках, зато в сухости и безопасности. Светлые кудряшки свисали маленькими пружинками, выбившись из-под заколки и обрамляли пухлые щечки, на которых то и дело выступали две крохотные ямки. Два внимательных голубых глаза неотрывно следили за каждым движением маленькой рыбки, что так отчаянно билась в ведерке, всеми силами пытаясь вырваться на свободу — в бурный поток кристально чистой горной реки.

Своим детским задумчивым взглядом она посмотрела на радостные лица отдыхающих, вместе с ветром разносился веселый смех старших детей, играющих в салки на траве, и тоже поднялась на короткие ножки, цепляясь маленькими пальчиками за бортики и безмолвно протягивая растопыренную ладошку по направлению к основному веселью. Никто не обращал внимания на ребенка — что ей может быть нужно, кроме как можно более шумных цветных игрушек и бутылочки сока?

Форель ударила хвостом по воде и задумчивый взгляд в обрамлении длинных пушистых ресниц опустился на источник шума — лес неподалеку зашумел в ответ не то от ветра, не то от разгуливающего в чаще оленя.

Ощутимое дуновение теплого ветра встревожило разноцветный мобиль на коляске: отблески от зеркал солнечными зайчиками заплясали на траве и головка с золотистыми кудряшками отвлеклась на новый источник шума, протягивая ладошки теперь уже к пустышке, что так и осталась лежать в складках мягкого пледа. Ей нравилось в коляске. Нравились эти большие колеса, которым не была страшна ни одна лужа, нравились кармашки, куда мама раскладывала ее игрушки и нравилось в ней ехать, видеть как разлетаются в разные стороны голуби, как внутрь заглядывают соседи и постоянно пытаются потрепать ее щечки, не дающие покоя никому.

Колеса медленно двигались по траве, а едва ли не сердитый взгляд не выпускал из поля зрения заветную пустышку — пальчики то и дело сжимались и разжимались, словно подталкивая коляску к движению. Колесо неуверенно стукнулось о ведерко с юркой рыбешкой и довольная улыбка озарила детское личико — все были слишком заняты чтобы заметить, слишком увлечены копчением свежей форели и трубками, наполненными свежим чилийским табаком.

Лишь сгорбленный силуэт в лесу, два горящих алых глаза заметили как коляска резко откатилась назад как брошенный мячик, опрокидываясь на бок и заставляя несколько пар человеческих глаз все же обратить внимание на ангела с золотыми кудрями, что с задумчивым видом тянул ладошки с маленькой рыбке в ведре, не переставая жевать своими молочными зубами тугую резину розовой пустышки.

Лес то и дело привлекал к себе внимательные голубые глаза не то шумом поломанных веток, не то отчаянным криком птиц, затихающим так же быстро, как и появлялся. То и дело на опушке появлялся силуэт, то сливающийся с корой деревьев, то едва проглядывающийся через буйные заросли папоротника. Никто даже не подозревал, какая угроза на самом деле таится среди пушистых еловых ветвей, каких усилий стоит монстру просто наблюдать, как манят его горячие трепещущие жилки, полные свежей, ароматной…

Маленькая голова заинтересованно склонялась, а ладошка тянулась к неизвестности, словно приглашая выйти в свет — или принуждая. Однако архаичный ледяной предмет сдвинуть с места было весьма не так просто, в отличие от легкой коляски со звенящими игрушками и мягким одеялом внутри.

Близился вечер — прохладный ветер заставил всех начать перемещаться в дом, а заботливых родителей переодевать своих детей.

— Идем, выпустим с тобой рыбку, — сильные руки с легкостью подхватили ребенка и ведерко с измученной рыбешкой, медленно бороздящей просторы своей собственной маленькой акватории.

Пальчики привычно обвили теплую шею, а глаза неотрывно следили за лесным призраком, все так же внимательно наблюдающим за подпрыгивающими от движений кудряшками и маленькой теплой ладошкой, что одним своим движением могла сдвинуть с места застопоренную тормозами коляску.

Человек присел на корточки и принялся рассказывать, кто такая радужная форель, пока голубые глаза разглядывали движущееся серое тельце с розовой полосой по бокам.

— Теперь нужно ее отпустить, — и ведерко перевернули у края отмели, так что несколько долгих секунд уставшая рыбка все еще плескалась в зоне их видимости.

От улыбки выступили две ямочки и мягкая ладошка взметнулась вверх — рыбка выскочила из воды на десяток сантиметров и со всплеском нырнула обратно в воду, исчезая в ее потемневших глубинах.

Очередной треск в лесу и багровый взгляд прошелся по малышке, внимательно наблюдающей за едва видным силуэтом, пока мужчина все продолжал распинаться о том, какими огромными эти рыбы могут быть, совершенно не замечая угрозы, не замечая и необычной способности собственной дочери, которая все продолжала разглядывать потемневшую чащу, где уже несколько секунд как никого не было.

========== Глава Один ==========

В доме царил легкий полумрак, длинные восковые свечи мерцали в подсвечниках вдоль высоких окон, на длинной каминной полке, где разместились счастливые семейные фотографии и в небольших стеклянных вазах, что выглядели как маленькие шары со светом. Круглые, овальные, большие и маленькие ярко-оранжевые тыквы пахли настоящей осенью, наполняя дом своим пряным, сладким ароматом и совершенно не пугая теми страшными лицами, что исказили их пустые личины.

Едва заметная фигура неслышно порхала по комнатам, развешивая разноцветные кленовые листья, весьма правдоподобные папье-маше в виде пауков и летучих мышей и растягивая длинные гирлянды из белых и оранжевых фонариков, что освещали темные уголки, в которых затаились желтые глаза пугающих тыквенных лиц.

— Выглядит довольно зловеще, дорогая, — тихий голос, легкое объятие и нежный поцелуй.

— Как прошло дежурство? — ладонь неторопливо коснулась щеки и несколько секунд они не отрывали друг от друга глаз, в миллионный раз все с той же силой ощущая любовь, соединяющую их немые сердца.

— Один острый аппендицит, неудачное падение на льду и еще я забрал с почты посылку — не много ли конфет в этом году? — его губ коснулась снисходительная улыбка и перед глазами отчетливо появился образ счастливой внучки.

Он с осторожностью забрал из рук жены нежный тюль, что использовался для весьма качественной имитации паутины, уже испещрившей лаковые бортики статного рояля, высокие книжные полки в зале и темные углы под лестницей.

— Ренесме обязательно пригласит к нам в гости Квилетов, и тогда от большей части сладостей останутся одни обертки, — улыбка появилась на губах женщины и она осторожно убрала прядь волос с глаз доктора, который любовался ей словно в первый раз.