— Да, мам, на тарелку. А нам случайно не нужно в магазин? — с щенячьими глазами спросил парень, удерживая пять свернутых салфеток.

Миссис Мэнголд не ответила, порхая по кухне и вынимая из холодильника новые ингредиенты. Алекс не шутил, когда говорил об объемах праздничного стола.

— Раз уж вы все здесь, Лиззи, поможешь натереть сыр? — Миссис Мэнголд вытерла ладони о полотенце и смахнула с лица выбившуюся прядь. — Эшли, нужно заняться рукколой.

Я с удовольствием приняла участие в готовке, ощущая себя нужной. Алекс вернулся из залы и принялся заглядывать в холодильник в поисках съестного. Мать его отдернула и наказала потерпеть или заняться чем-нибудь полезным. Парень предпочел усесться у меня под боком и то и дело подъедать сыр, который я натирала.

— У Эсме столько чудесных рецептов, мне казалось, она устраивает грандиозные обеды в честь Дня Благодарения, — непринужденно начала Кристин, нарезая груши. — Тем более для такой большой семьи.

Я поджала губы, задумываясь над тем, что лучше ответить.

— В этом году все разъехалась, поэтому масштабный праздник переносится на Рождество, — импровизировала я. — Они с Карл… с отцом отправились на званый обед куда-то в Мэриленд.

— Почему ты не поехала вместе с родителями?

— У меня аэрофобия, — коротко ответила я.

— Эсме никогда прежде не упоминала о тебе. Ты училась в частной школе в другом штате? — Кристин скользнула по мне внимательным взглядом, а я совершенно не собиралась подкреплять ее уверенность в том, что Каллены — моя родня.

— Каллены — мои крестные родители, и по определенным причинам я редко приезжала к ним в гости, — туманно откликнулась я. — Чаще они приезжали к нам, — беспечно лгала я, с усердием натирая пармезан.

— Где ты жила до этого? — очевидный вопрос от миссис Мэнголд, болезненное напоминание о пропущенном звонке от Тани. Ничего, пускай помучается вместе с Эмметтом.

— На Аляске. Сначала в Анкоридже, потом в окрестностях национального парка Денали.

— Так, родители отправили тебя к родственникам на последний школьный год? — удивленно спросила Кристин, и у меня засосало под ложечкой. — Чем они занимаются?

Я прекратила тереть сыр, откладывая небольшие остатки в сторону. Конечно же у меня была заготовленная история о том, как моя мать по молодости связалась с отвратительным типом, но успешно оставила его за бортом, добилась развода, получила надо мной полную опеку и теперь бороздила бизнес-просторы с непосредственностью белой акулы. Но я просто не смогла выдать эту ложь снова. То ли в память об отце, то ли из-за бесконечной лжи, что окутала как слизь, я решила рассказать ей хотя бы часть правды.

— Мама расширяет бизнес в Европе, и у нее совершенно нет на меня времени, а отец вместе с младшим братом погибли в авиакатастрофе несколько лет назад, — глухо произнесла я, чувствуя себя довольно странно. Все слезы я выплакала вчера, но осознание потери давило на грудную клетку, как тяжелая могильная плита.

Алекс безмолвно поднялся с табурета и осторожно обнял меня за плечи, прижимая к груди. Он не обвинил мать в бестактности, но я и не ждала, что он рискнет идти против своего авторитета. Уверена, его говорящие глаза показали нужный уровень недовольства. В кухне шумели вытяжки и никто не произнес ни слова, пока я все так же стояла у каменной стойки, уперевшись сухими глазами в одну точку. Мне не так часто приходилось признавать вслух смерть близких и, как и прежде, это осознание не приносило ни капли облегчения.

— Ужасно, что тебе пришлось пережить подобное. Прими мои искренние соболезнования, — чопорно произнесла женщина, и я безмолвно кивнула, принимая у Алекса стакан воды. — Алекс, нужно обжарить орехи и семечки.

— Можно лучше я? — хрипло спросила я, машинально отряхивая терку от застрявшего сыра.

— Конечно, — кивнула она и губы, казалось, повиновались улыбке. — Алекс, отдели виноград от лозы.

Пытаясь сгладить угнетающую атмосферу на кухне, Кристин заговорила о наших планах на выходные. Мы отзывались невпопад и очень неопределенно. Я думала о своем, а Алекс не решался подступиться слишком близко и предложить скрасить чем-нибудь эти дни.

— Может, мы съездим в Сиэтл и проверим, кто из нас двоих лучше катается на коньках? — воодушевленно предложил Мэнголд, и мы соединили ингредиенты салата воедино.

— Мне нравится эта идея, — откликнулась я с легкой улыбкой. — Я бы не стала тягаться с тобой в езде на велосипеде, но на льду тебе меня не одолеть, — пообещала я, и Эшли стала проситься вместе с нами, на что заслушала целую серию требований от старшего брата. Не слушать «девчачьи бредни» без наушников, выгуливать Тесс по утрам до конца недели и мыть посуду тоже до конца недели. Они выглядели очаровательно.

— Конечно ты можешь поехать с нами, — оборвала я бессвязный поток Алексовых условий, и Эшли моментально оживилась, легко ударяя брата в бок.

— Дети, ведите себя прилично, — отозвалась миссис Мэнголд. — Спасибо вам за помощь. Отправляйтесь в зал и уделите внимание гостье. Можете показать наши семейные фотоальбомы.

Алекс все продолжал шептать Эшли свои требования, но она стоически не реагировала — удивительная терпимость. Она ведь знала, что через пару мгновений ему буднично надоест и он вернется к обсуждению своих грандиозных планов со мной. Я снисходительно улыбалась, наслаждаясь его живостью и одновременно чувствуя накатывающую усталость. Несмотря на щекотливые темы для обсуждения, здесь было именно так, как я себе и представляла: спокойно и по-домашнему.

— Какой альбом тебе показать? — с легким предвкушением спросил Алекс, и я отрицательно покачала головой.

— Вообще-то не очень хочу смотреть ваши альбомы, — тихо отозвалась я. — Эшли, а ты играешь? — Я кивнула на рояль, что расположился рядом с окнами, среди зелени и танцующих штор.

— Не так, чтобы очень хорошо… Мама играет, — тепло произнесла девушка, и я кивнула.

— А тебя почему не отдали в музыкальную школу? Очень дисциплинирует, — улыбнулась я Алексу, и он самозабвенно развалился на подушках, протягивая руку ко мне в надежде усадить рядом.

— Прости, красотка, мое призвание — бегать, а не шестерить пальцами по разноцветным деревяшкам, — деловито произнес Мэнголд, и я ткнула его в бок, чтобы не зазнавался. — Но я могу сыграть собачий вальс, если попросишь, — он заиграл бровями, и я не сумела сдержать смех. Эшли тоже нашла братца забавным.

— Я попробую? — кивнула я на рояль, и Эшли согласно кивнула. На пюпитре оказался сборник опусов Шопена, и я устроилась на банкетке, пытаясь найти что-нибудь более-менее знакомое.

— А ты играешь? — осторожно поинтересовалась Эшли, и я неопределенно пожала плечами.

— Так, училась когда-то давно.

Frédéric Chopin — Nocturnes No. 2 in E-Flat Major, Op. 9 No. 2

Я медленно заиграла один из наиболее известных ноктюрнов Шопена, краем глаза наблюдая, как челюсть Мэнголда неотвратимо ползет вниз, а Эшли восторженно замирает и прислушивается. Большинство работ Шопена отличались нежностью и легкостью, они успокаивали и уж точно не требовали той порции восторженных, громогласных комплиментов, которыми одарил меня Мэнголд-младший.

— Ты удивительно хорошо играешь, Лиззи, — пораженно произнесла Кристин, и я благодарно кивнула. — Ты, наверное, только Шопена играешь?

Я поджала губы, заставляя себя проявить сдержанность к этой женщине. У её язвительности есть корни, но пока я нахожусь на её территории, выяснять, откуда они растут — не лучшая идея. Наверное, она все еще не простила мне аварию, где мог пострадать её первенец.

Я едва сдержала довольную улыбку, когда осознала, что лучшим ответом будет доказательство моего мастерства и разносторонности. Я заиграла похоронный марш, чем вызвала неприкрытый восторг Алекса. Он остановился позади меня, посмеиваясь, и наблюдая как мои пальцы скользят по его, так называемым, «разноцветным деревяшкам». Громогласная мелодия плавно перетекла в свадебный марш Мендельсона, а за ним я сыграла Smells Like Teen Spirit Нирваны.