- Я не должен отчитываться каждый раз, - фыркнул бывший ментор. - Ты же не за этим пришел. Давай к делу. Зачем тебе разговаривать с Тринкет? Поговорим вдвоём.

- Нет, Хеймитч, нам нужно поговорить с вами обоими.

- Это не обсуждается, - резко ответил Эбернети.

- Послушай…

- Не втягивай её в это, не сейчас.

- Я останусь, - вмешалась Эффи, присаживаясь напротив Плутарха. - Всё хорошо.

Кардью всё время бросала удивленные взгляды на Эффи и Хеймитча, делая нужные записи, а Кейдж возмущенно фыркал, каждый раз сталкиваясь со стальным взглядом Эбернети.

- То, что происходит на улицах столицы - беспорядки - сулят только одно. Мы не хотим ещё одной революции, мистер Эбернети. Боюсь тут номер с Сойкой не пройдет, - выпалил Кейдж. - Поэтому, я хотел бы, чтобы Эффи поучаствовала. Это поможет скрыть последствия вашего побега и даст развитие в деле против мистера Реддла.

- Мы знаем, что Логан менял формулу несколько раз. Он продолжает работать над вакциной. И я уверен, он что-то создает, - снова заговорил Хэвенсби.

- Да, это же не секрет, - пожав плечами сказала Эффи. - Он ищет формулу, которая работала бы в обратном порядке. Пытается вернуть память больным.

- Нет, Эффи, - выдохнул Плутарх. Получилось слишком устало и обреченно, и он выпрямил плечи, снова возвращаясь в образ беззаботного распорядителя Игр. - Логан продолжает испытывать вакцину на людях. И не все его эксперименты заканчиваются удачно…

- Он всегда хотел отомстить капитолийцам, это совсем не странно, - перебил его Кейдж. - Единственное, нам осталась узнать каким образом он использует новую формулу. А поскольку это из-за Вас…

Получив пинок от Фульвии, Кейдж заткнулся, и Эбернети благодарно улыбнулся женщине.

- Ты была с ним всё это время, ты должна знать, - вмешался Плутарх.

- Не думаю, что мы настолько близки, - тихо отозвалась Тринкет.

- Тогда Вы должны стать ближе. С такой внешностью, это не составит ни малейшего труда, - и снова пинок от Фульвии заставил адвоката зашипеть от боли.

- То есть? - переспросил Эбернети.

- Мне просто необходимо вытрясти из него признание. Мне нужны доказательства, иначе я бессилен. Если Эффи удастся подобраться ближе, войти в доверие, он расскажет ей.

Хеймитч смотрит на стол, где лежит его заточенный нож с зубчатым лезвием. Эбернети думает, что было бы неплохо сию же минуту выпустить Логану кишки, раскроить ему лицо, раскурочить спинной хребет. Он думает, что этот вариант куда проще. Но он может лишь сжимать кулаки от злости.

Тринкет думала о том, что все тысячи аргументов, которые она находит, чтобы отказаться, ничто по сравнению с просьбой Плутарха. А ещё она думает, что просто обязана согласиться, потому что она его должница. И это единственный вариант избавления от этого ужасного чувства.

Она смотрит на Эбернети, пытаясь найти в его глазах то, что заставит её остаться здесь, с друзьями, и наконец расслабиться. Но Хеймитч молчит, смотрит на скомканную газету и думает о чём-то своём.

- Хорошо, - шепчет она, и Кейдж радостно подпрыгивает на стуле, уворачиваясь от пинка Кардью.

***

Эффи почти бежала, пересекая одну улицу, за другой, перебегая дорогу в неположенных местах, совершенно не обращая внимания на прохожих в масках, нервно оглядывающихся, напуганных до стадии “паника”, бегущих в свои дома. Она бежала, придумывая оправдания для Эбернети, который не заметил, как Эффи прошмыгнула мимо него, после очередного запрета покинуть квартиру. А ещё, она думала о том, как бы не разрыдаться при виде больного Фликермана.

С каждым шагом по лестнице вверх ей всё больше хочется послать всё к чертям и вернуться обратно. Хочется наслаждаться согревающими объятиями и тёплыми поцелуями. Хочется притворяться, что всё хорошо. Что так и должно быть. Но входная дверь открывается и на девушку буквально обрушивается тело Октавии. Стилистка улыбается и затаскивает Эффи в квартиру.

- Слушай, Эбби… - Фликерман виновато улыбается, а внутри Тринкет сжимается сердце до размера атома.

- Эффи, Эффи Тринкет, - поправляет его Октавия, присаживаясь на диван.

- Точно-точно. А моё имя..? Нет, не говори. Я сам.

Октавия смеётся. Искренне. Цезарь завороженно наблюдает за ней, всё ещё виновато улыбаясь и говорит:

- Чёртов Фликерман!

- Не-а, - отрицательно кивает головой девушка. - Цезарь-Чёртов-Фликерман.

Эффи наблюдает за ними ещё несколько часов, периодически вмешиваясь в их разговор. Заставляя их разорвать зрительный контакт, обращая внимание на себя. Тринкет больше не чувствовала потребности лить слёзы, глядя на друзей. Им было комфортно, и девушка возможно впервые видела их счастливыми. А в конце своего визита, Тринкет подытожила: Октавия любит Цезаря, а Фликерман все ещё млеет от её смеха, но оба до сих пор не признались друг другу в своих чувствах. Словно ничего не поменялось в их судьбах. Причем они такие хреновые конспираторы, что надобность говорить о любви отпадает сама собой.

- Все больные чувствуют себя хорошо. И скучать нам точно не придется. Ты можешь быть абсолютно спокойной, дорогая, - улыбается Тави, обнимая на прощание Эффи.

- Приходи по чаще, милая, - говорит Цезарь и дарит свою фирменную улыбку.

***

- Я…

- Сбежала, - закончил за неё Хеймитч, и усмешка окрасила его губы.

- Боже, Эбернети, ты невыносим! Откуда в тебе это желание сажать меня под замок?

- У меня есть определённый опыт в этом деле.

Хеймитч садиться на край кровати и ложиться на спину. Стараясь не представлять, как Реддл крутится вокруг Тринкет и лапает её своими руками.

Эффи ложится возле него, щекоча его руки своим белым пушистым свитером.

- Как поживает наш учёный?

- Я навещала Тави и Цезаря, - фыркнула девушка. - У них всё хорошо.

Она замолчала, рассматривая причудливые холодные тени на потолке. Тишина обволакивала их, словно замедляя ход времени, и она бы не смогла сказать точно, сколько прошло времени, прежде чем он заговорил.

- О чём задумалась, принцесса? Расскажи мне.

Эбернети осознал тот факт, что ему чертовски нравилось лежать вместе с ней. Ощущать её голову на своём на плече. Он обнял её, притягивая ближе, а она закинула ногу на его ногу, вызывая у него очередную усмешку.

- Иногда, я просыпаюсь от ужасных кошмаров. Это могли бы быть воспоминания из прошлой жизни… - она устало прикрыла глаза.

- И что тебе снится?

- Иногда мёртвые, а иногда, - она закусила нижнюю губу, словно размышляла нужно ли ей продолжать, или нет, но через несколько секунд продолжила, - я вижу длинный коридор, и мне кажется, что за его углом обязательно скрывается Сноу или Коин: наблюдают и ждут, когда я совершу очередную ошибку… Потому что всё, что я делаю, приводит к катастрофе…

Эффи вздохнула, открыла глаза и, наконец, посмотрела на него. И пришла в восторг от его взъерошенных волос и выразительных глаз.

- И сердце учащенно бьётся о грудную клетку, ведь еще бы секунда и узловатые длинные пальцы сомкнуться на руке или лодыжке, утаскивая тебя туда, где сутками пытали Джоанну или Пита, туда, где тебя больше никогда не найдут.

Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в глаза. Девушка моргнула и как-то тихо шепнула: