Гипс возглавлял группировку более двух лет. Его прозвище говорило само за себя и настораживало многих. Бывший спортсмен-единоборец, о чем он не любил распространяться, он быстро и надежно успокаивал оппонентов. Начиная простым сталкером, натаскавшись по аномалиям, побегав от и за бандитами, он решил что-то менять. Вступил в Свободу и очень скоро за свой крепкий кулак и верность слову, а еще за четкую позицию в своем видении правильных отношений в группировке он обзавелся поддержкой и дружбой многих крепких сталкеров Свободы, и после того как предыдущий лидер погиб в глупой перестрелке с наемниками, он общим большинством был выбран в лидеры, от чего, собственно, и не отказывался. С тех пор ранее анархическое управление группировкой было упорядочено, каждый был задействован в чем-то полезном для базы, сам Гипс обзавелся хорошими связями на Большой Земле, выгнав нужным людям редчайшие артефакты, восстанавливающие молодость, здоровье, продлевающие жизнь, дающие прибавку к физическим, умственным показателям и восстанавливающие деторождение. Все эти дары Зоны, в нужное время поднесенные сильным Большой Земли, дали ему доступ к таким возможностям, о которых не мог даже мечтать ни один из предыдущих лидеров. Военные, собравшиеся в какой-то момент отбить назад Армейские склады, вдруг смирились с давнишней потерей, мало того, тонким, но верным ручейком начались поставки оружия. Медикаменты и оборудование также стали появляться на базе, насосы, электрические компоненты, инструмент – все это начало тем или иным способом стягиваться к базе. Через Сидоровича, через расположенные у Периметра тайники, откуда бойцы в экзоскелетах доставали тяжелые упаковки, будучи в прямой видимости пулеметчиков с вышек, через вольных сталкеров, груженых как верблюды нужными вещами, – все это необходимое для восстановления базы добро текло на Армейские склады.
Гипс лично разговаривал с вольными сталкерами, имевшими хорошие знания и практику в чем бы то ни было, ставил их на довольствие группировки и соответственные задачи, начиная с починок комбинезонов и постепенно выводя на разработку новых. Также два сталкера, Худой и Рваный, поднаторели в сборке артефактов с требуемыми итоговыми свойствами, в результате на базе появился свет, тепло, усилилась медицина и куча других важных моментов. Отношения с экологами, давно испорченные, также восстанавливались. Некогда вызывавшие раздражение у свободовцев ученые теперь не обстреливались, наоборот, было дано указание страховать и по возможности приглашать к себе. Но ученые с Янтаря крайне редко двигались без охраны Долга, соответственно, и возможностей для контакта было не много. Трофим был первым из высококвалифицированных специалистов Зоны, кто решился на такой шаг.
Гипс планомерно и методично накачивал группировку кадрами, превращая ее из кучи плохо организованных сталкеров в сильную и современную группировку, выходящую на качественно новый уровень, где каждый желающий мог занять свое место и заниматься тем, в чем был сильнее или в чем видел для себя будущее. В дальнейшем Гипс амбициозно хотел заменить Свободой и Янтарь, и Долг, и наемников, превратив Зону в надежный и мощный источник процветания, по крайней мере для тех, кому было с ним по пути, а таких, как вы понимаете, становилось все больше и больше.
На склады Трофим пришел с группой сталкеров без приключений, уже в темноте. Там его определили в баньку и показали место в одной из комнат двухэтажного здания. В комнате было две кровати, шкаф и две тумбы. Для обычного сталкера это бы показалось верхом шика, этакий люкс с пятью звездочками, но Трофим ввиду малого опыта пребывания в долгих рейдах воспринял эти удобства как должное. Посмотрев из настоящего окна второго этажа на горящие на улицах костры, на темнеющие на фоне неба вышки с выключенными прожекторами, услышав отдаленные звуки гитары, он вспомнил свою комнатку на Янтаре, не имеющую окон и иногда больше напоминающую ему камеру одиночного заключения. Тут же, в комнате было странным образом тепло, несмотря на то что на улице было никак не больше десяти градусов. Трофим приоткрыл окно, вдыхая ночной запах и оставив форточку приоткрытой, завалился спать, накрывшись одной простынкой, понимая, что он сделал правильный выбор.
Незаметно наступило утро. В комнату к нему, едва стукнув, сразу вошел помощник Гипса по прозвищу Афган, невысокий, склонный к полноте человек с открытым простодушным лицом, располагающим к шуткам и разговору. Афган был в легкой матерчатой камуфляжной куртке, плотных также камуфляжных штанах, берцах и нелепо смотрящейся на нем синей вязаной шапочке с двумя уголками.
– Доброе утро, Док. Выспался? – поинтересовался он, протягивая руку. – Я помощник Гипса, Афган.
Трофиму показалось, что он спросил это искренне, и если бы он ответил, что не очень, то Афган бы посоветовал поспать еще.
– Доброе. Вроде выспался, – ответил Трофим, с удивлением отмечая, что за его настоящим окном светло, а на щеке чувствуя отпечаток складки подушки.
– Давай одевайся, умывайся, я снаружи на скамейке подожду, – сказал он и вышел.
Как все было просто. Просто одевайся, просто умывайся и просто выходи на свежий воздух, где можно посидеть на скамейке без обязательного комбинезона, охраны и разрешения посмотреть в небо. Сделать, наконец, если есть желание, зарядку, а может быть, даже окатить себя холодной водой из ведра. Слыханное ли дело для бункерного обитателя Янтаря, дышащего фильтрованным и дезинфицированным воздухом? Трофим потряс головой, стараясь не лыбиться как идиот на новый фантик, но это не сильно получалось.
Через десять минут он уже спустился вниз со второго этажа и вышел к сидящему на скамейке Афгану. Тот сидел, откинувшись назад, вытянув ноги и оперевшись руками сзади на скамейку, безмятежно глядя в небо. Трофим осмотрелся. Здесь все было по-другому. Вместо близкого серого бетонного забора Янтаря ему открывалась пара сотен метров почти открытого пространства и только потом ограничение забором. От этого казалось и светлее, и больше воздуха. По одному такому же двухэтажному дому стояло справа и слева. Там впереди находилось железнодорожное полотно, ниже поверхности земли уходящее в тоннель, и мост над ним, ведущий на выход из базы.
– Пойдем к Гипсу, заодно и позавтракаешь, – сказал Афган, вставая и снимая шапочку, обнажая лысую голову. – Жарко…
Скоро они были в баре, обустроенном в ангаре. В баре практически никого не было, все ушли по своим заданиям, ходкам и делам, либо отдыхали, как это делали несколько человек, спящих вдоль стен прямо в спальных мешках. За одним из столов сидел лидер группировки Гипс. Также одетый в куртку, рубашку и штаны все камуфляжного цвета. Квадратная голова, челюсть, маленькие синие глаза-буравчики, ломаный нос, седая голова и усы ранее русого цвета. Он больше напоминал Трофиму вояку или бандита, чем того, кто мог бы пригласить его в свои. Несколько смутившись, Трофим неуверенно пошел к столику.
– Подходи, подходи, – махнул ему рукой Гипс.
Голос был приятный, мужской, какой-то по-хозяйски отеческий.
– Здравствуйте, – поздоровался Трофим, протянув руку.
– Здравствуй, Трофим Аристархович, можешь на ты, у нас выкать не принято, – оценивая взглядом Трофима, сказал Гипс. – Я Виктор Семенович, но это по паспорту. Кстати, документы твои на днях мы добудем и работу твою не законченную тоже выудим… то, что в электронном виде.
– А… – открыл было рот Трофим.
– Не спрашивай, как, – мягко прервал его вопрос Гипс. – Ну как тебе тут у нас? Комната устраивает?
– Да, спасибо. Вполне.
– Это хорошо. О работе твоей мне Моль рассказывал, да и ребятам в целом. Правильно получается, ходячие они только потому и ходячие, что ими двигают. Мы тоже за эти вопросы брались, но университетов тут не все кончали, так что весовые категории в этом деле у нас, так сказать, совсем не те, – заметив недоверчивый взгляд Трофима, он улыбнулся, обнажив ряд крупных желтоватых зубов, сколотых местами. – Ты не смотри, что морда у меня кирзовая, я науку очень уважаю. Я вообще, Док, хочу здесь производство открыть, только вот с разрешениями беда, не знают, как нашу продукцию сертифицировать, и, вообще, бизнес можем большим дядям попортить.
