— Раз уж вам пришлось сделать лишний рейс, — прошептал мистер Рейсон, — я решил тоже прокатиться. Заберу ялик обратно на кетч. На всякий случай. Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь местный олух его тут заметил. Запомните, — сказал он, обращаясь к Бэзилу и Артуру, — я не смогу уплыть, если вы появитесь позже четырех часов. Если к этому времени вы не появитесь, я сваливая отсюда и буду болтаться весь день вдалеке от берега. Постарайтесь пробраться к заброшенной пристани у Баклер Хада. Я смогу подобрать вас там около одиннадцати. Если там никого не будет, попробую приплыть сюда — но в одиночку это будет не так-то просто. Следующей ночью — то же самое. Если вы и тогда не объявитесь, то я вас больше не жду. Вам придется где-нибудь украсть лодку. Все ясно?

— Так точно, сэр, — хором ответили братья.

Мистер Рейсон скрылся в темноте, а Бэзил и Артур подняли громоздкий и тяжелый таран и потащили его к дороге. Они положили таран на тачку, и Джеффри быстро распихал остальные припасы. То, что не поместилось — в основном, бензин — он спрятал в густой тени у стены монастыря.

Главные ворота оказались запертыми, а ключ никак не хотел поворачиваться в замке. Артур вытащил из кармана масленку, и дело пошло на лад. Джеффри уже начинал искать в тачке ножовку — перепилить петли, но тут ржавые засовы вспомнили о своих обязанностях. Артур капнул масла в петли и ворота со скрипом распахнулись. Войдя, Джеффри запер их за собой.

Замок на парадном входе в музей никак не хотел поддаваться, но с маленькой дверцей черного хода удалось справиться без особого труда. Вокруг бесформенными глыбами стояли закутанные в пластипену и защитные чехлы автомобили. Пол был покрыт толстым слоем пыли. Джеффри сперва удивился, что все так хорошо видит, но потом сообразил, что взошла луна — ожидая возвращения ялика, он этого даже не заметил. Впрочем, он стоял в тени деревьев…

Один из братьев зажег потайной фонарь, и в его свете Джеффри увидел, как при каждом шаге, оставляющем за собой четкий след на сером полу, в воздух поднимается маленькое облачко пыли. Тишина вокруг стояла, словно в склепе. Джеффри возражал против резинового колеса для тачки — оно мигом выдало бы в них пришельцев. Он настаивал на старинном деревянном колесе, обитом железом и завернутом, чтобы не так грохотало, в мешковину. Теперь он был рад, что его не послушались. Они завернули за угол, в зал, где должен был находиться Роллс-Ройс, и стук пульса в ушах казался самым громким звуком в ночи, несмотря на то, что они тащили с собой тяжело груженую тачку.

— Вот он, — сказал Бэзил.

— Точно, — кивнул Артур. — Этот выступ на капоте — видимо, Серебряная дама. Слышь, Джефф, повесь-ка вон там пару одеял, и ни одна живая душа не увидит, что тут свет.

Бэзил уже осторожно скреб ногтем по белому сухому пластику под выступом. Он оторвал полоску пластипены и посветил фонариком: там ясно блестели переплетенные буквы R.

— Точно, он, — еще раз кивнул Артур и хихикнул.

Тем временем Джеффри протянул веревку между двумя висящими на стенах плафонами и повесил на нее спальные мешки. Когда он это сделал, Артур открыл шторки фонаря и принялся методично освобождать машину от столько лет защищавшей ее пластипены. Развязав и стянув чехлы, Джеффри обнаружил, что приборный щиток и ручки управления тоже покрыты белым слоем пластика. Он помог Салли забраться на сиденье водителя, где она принялась сонно обдирать пластипену, а сам с тачкой отправился за остальными припасами.

Он сделал уже три ездки, когда Бэзил и Артур отодрали все, что отдиралось, и залезли под капот, снимая пластик специальным растворителем. Соприкасаясь с влажными губками, белое покрывало пластипены съеживалось в маленькие желтые капельки, которые братья вытирали ветошью. Посасывая палец, Салли крепко-накрепко уснула на переднем сиденье, покрытом обрывками пластика, словно снегом. Она тяжело вздохнула, когда Джеффри переложил ее на заднее сиденье, но не проснулась. Он укрыл ее одеялом, смахнул с сиденья белые ошметки и, взяв банку растворителя, принялся отмывать приборную доску. Салли поработала, в общем-то, не плохо. Через несколько минут Джеффри закончил приборную панель и перешел к рулю, ручке переключения скоростей и педалям. Когда все было готово, он вылез из машины поглядеть, как идет дело у братьев. Они тоже заканчивали.

— Я притащу последнюю канистру, — сказал Джеффри, — а потом могу помочь с тараном и сменой покрышек.

— Лады, Джефф. Не считая колес, он в полном ажуре. Должен завестись… если вообще на это способен.

Снаружи во всю мочь сияла луна. Джеффри замер на пороге музея, чувствуя какую-то перемену. Ночь больше не была совершенно тихой. В воздухе слышался какой-то неясный гул. Джеффри осторожно пошел к воротам и тут осознал, что это шум возбужденно спорящих голосов. Невдалеке он заметил смутные проблески огня — факелы! Прячась в густой траве, Джеффри подкрался к ограде и осторожно выглянул из-за каменного постамента. Внизу, на берегу реки, где они недавно сошли на берег, стояло три или четыре человека. Один из них, с факелом в руках, опустившись на колени, что-то рассматривал на земле. Вот он что-то сказал своим спутникам, показывая рукой на склон, и другой человек тут же побежал в сторону спящей деревни. Джеффри решил, что крестьяне обнаружили следы от резинового колеса тачки. Стараясь двигаться бесшумно, он заторопился обратно к музею. Братья как раз подтащили таран к Роллсу и стояли, почесывая в затылках — решали, с чего начать.

— Бросайте все! — крикнул Джеффри. — На это нет времени! Они засекли нас. Один из них побежал поднимать деревню!

— Ясненько… — протянул Бэзил, словно ему только что сказали, будто урожай в этом году соберут не такой большой, как хотелось бы.

— И что нам теперь делать? — поинтересовался Артур тоном человека, заранее знающего ответ и спрашивающего просто так, из вежливости.

— Вы думаете, он заведется?

— Пожалуй. Мы тут кое-что почистили, заправили бензином, залили масло. Нужно свалить подальше отсюда, а таран установить в укромном местечке, где-нибудь в лесу.

— А шины?

— Пожалуй, придется рискнуть, Джефф. По-моему, они не так уж и плохи. Я подкачаю их, а вы с Бэзилом погрузите-ка в машину все, что следует взять с собой. А еще попробуйте завести мотор.

Джеффри и Бэзил отстегнули нелепые большие защелки и сдвинули назад мягкий верх «Роллса». Салли сонно пробормотала: «Я в порядке…», когда Джеффри переложил ее обратно на переднее сиденье, освобождая место для припасов, но так и не проснулась. Затем Джеффри уселся за руль, шепча себе под нос:

— Я не волнуюсь. Я не волнуюсь…

Артур все это время мерно, как заведенный, накачивал шины.

Джеффри повернул ключ зажигания, Бэзил крутанул заводную ручку, но ничего не произошло. Еще раз. Еще! Мотор чихнул, кашлянул и вдруг все шесть цилиндров, очнувшись от долгой спячки, гулко заурчали. Джеффри пару раз газанул, прислушиваясь к спокойному и уверенному гулу мотора. «Это, — подумал Джеффри, — самая прекрасная из созданных человеком игрушек…» Но тут ему в голову пришла совсем другая мысль, и ему стало не до абстрактных размышлений. Похолодев, он смотрел на узкий и извилистый путь, ведущий к главным дверям музея — путь между укутанных в пластипену машин к накрепко запертым дверям.

— Как мы выедем отсюда? — закричал он, хотя в крике не было необходимости. На низких оборотах мотор шумел не больше, чем легкий ветерок в кронах деревьев.

— Понятненько… — проворчал Бэзил и направился к стене позади автомобиля.

Он небрежно пнул ее ногой.

— Это не стена, а так… папиросная бумага, — заявил он. — Где-то тут у меня была пила. Сейчас я мигом расправлюсь с центральным столбом.

Артур даже не поднял головы. Он качал и качал. Его длинное бледное лицо раскраснелось, по лбу и щекам катились капельки пота.

— Постарайся, — пробормотал он, не отрываясь от работы, — чтобы крыша не свалилась нам на голову.

Бэзил почесал подбородок и задумчиво поглядел на потолок.