А когда утром ребята проснулись, их спутник исчез. А с ним пропал и чалый конь, и кошелек Джеффри.
8. БАШНЯ
Он оставил пегого и Мэддокса. А еще — узелок с хлебом и бараниной и короткое письмо.
«Дорогой коллега, знаю, ты поймешь меня, когда я сообщу, что планы мои несколько изменились. Я не испытываю (в отличие от вас) жажды к необычайным приключениям. И потому, узнав, что в Веймуте освободилось место продавца погоды моих способностей, решил не отнимать у вас по праву принадлежащую вам славу. Вам осталось пройти каких-то двадцать миль, а мне надо пересечь полстраны. Подумав, я решил вас не будить: вы несомненно предложите мне взаймы денег, а отказаться мне будет неудобно. Если бюргеры Веймута так щедры, как рассказывала твоя сестра, то я с легкостью верну этот долг в следующий раз, когда вы соберетесь меня навестить. Нам, не сомневаюсь, будет о чем поговорить.
За сим остаюсь вашим преданным почитателем
Сирил Кампердаун (разумеется, не настоящее мое имя).
P.S. Вы без труда сможете продать пегого за два соверена (просить следует три), если не дадите покупателю осматривать его левую заднюю ногу. Мэддокс, возможно, окажется съедобным, если варить его на маленьком огне несколько часов.»
— Он сразу невзлюбил беднягу Мэддокса, — заметила Салли. — С того самого момента, как тот укусил его за ляжку.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Джеффри.
— То, что нам посоветовали. За одним исключением — мы не станем есть Мэддокса. Если нам и впрямь осталось идти только двадцать миль, то мы продадим твоего коня, по очереди будем ехать на моем пони, и к вечеру доберемся до цели.
— И что потом?
— Знаешь, Джеф, по-моему, это не слишком умный вопрос. Потом может случиться все что угодно — а значит, как ты сам говорил прошлой ночью, нечего об этом сейчас и думать. По правде сказать, мне кажется, пока наши дела идут не плохо.
— Наверно, ты права.
Джеффри был выбит из колеи предательством их недавнего спутника — грустно, когда симпатичный человек, который к тому же здорово тебе помог, вдруг оказывается негодяем. С другой стороны, приятно, что опять все зависит от них самих. Они поели хлеба с бараниной и договорились, что им теперь рассказывать — не могла же Салли и дальше выдавать Джеффри за немого. Проще всего, как они решили, оставить историю о лекаре без изменений — добавить только, что их двоих послали вперед, что они по дороге разминулись со своим хозяином и чтобы добраться домой, вынуждены продать пегого.
Все прошло на удивление гладко. На первой ферме, куда они обратились, хозяева не хотели покупать коня, но за просто так угостили ребят молоком. На второй было полным-полно собак, и дети решили на нее не заходить. На третьей фермер заинтересовался их предложением. Джеффри держал пегого, а Салли с Мэддоксом встали рядом с вызывающей сомнение ногой продаваемого коня. Фермер, как и положено, принялся осматривать да ощупывать, но когда он приблизился к левой задней ноге пегого, Салли на миг отпустила Мэддокса, и тот укусил фермера за ухо. Мужчина выругался. Джеффри рассыпался в извинениях и сделал сестре суровое замечание. Жена фермера, высунувшись из окна, принялась громко потешаться над своим незадачливым супругом. Не расположенный к дальнейшему осмотру, фермер согласился купить пегого за два с половиной соверена.
Очень скоро выяснилось, что Мэддокс не позволяет Джеффри ехать на нем верхом. Даже если Салли ведет его за узду. Джеффри это очень даже устраивало — так Салли ничего другого не оставалось, как все время ехать, а он сам шел рядом. Салли при этом могла великолепно отдохнуть; ехать верхом на Мэддоксе — все равно, что сидеть на большой качающейся тахте, и никаких подпрыгиваний на стременах. Пони и Джеффри шли с одинаковой скоростью, и путешествие протекало совсем не так, как вчера. Вокруг, и в них самих царило другое настроение. Вчера они ощущали себя пришельцами, чужаками, вторгшимися в патриархальный мир полей, зеленеющих новым урожаем. Теперь они стали своими, слились с окружающим, двигаясь со скоростью, естественной для этого уклада. Сборщики сена, опираясь на вилы и вытирая пот со лба, приветственно махали проходящим мимо ребятам. Несколько миль, между Оркопом и Багви Лидартом, они шли вместе с девушкой, возрастом примерно как Джеффри. Полненькая, круглолицая крестьянка, без перерыва болтавшая о своих родных и знакомых. Ей и в голову не приходило объяснять, кто есть кто. Она наивно полагала, что Салли и Джеффри прекрасно знакомы и с кузеном Уильямом, и с мистером Прайсом, и с бедным старым Джоном. Мысль о том, что кто-то может жить за пределами ее ограниченного мирка, была ей просто-напросто недоступна. Раза два она мимоходом упомянула Нигромантера, обосновавшегося, по ее словам, где-то на западе. Так обычно говорят о реке, протекающей через выгон — возможный источник опасностей, который всегда надо иметь в виду, но с которым все равно ничего нельзя поделать. Слушая вполуха ее болтовню, Джеффри не мог не думать о генерале и его ракетах. Он довольно смутно представлял себе возможности этого вида оружия, но был совершенно уверен, что далеко не все ракеты попадут точно в цель. Отклонение на десяток миль — совсем немного для такой длинной траектории. Один залп, и не станет больше ни болтливой круглолицей девчонки, ни ее кузена Уильяма.
Они расстались с ней, не доходя до Багви Лидарта. Уходя, она даже не договорила предложения. Салли и Джеффри услышали его начало, а открывшая ей дверь девчонка — конец.
В деревеньке, представлявшей собой трактир и несколько домов по соседству, ребята купили хлеба, бекона и сидра. Последние полмили Джеффри усиленно оттачивал историю о том, кто они и откуда — как выяснилось, в этом не было необходимости. Единственные посетители — несколько стариков — оживленно беседовали об управляемой демонами машине, уничтоженной на плохой и неестественной дороге грозой из-за гор. В деревеньку, похоже, одновременно пришли сразу два слуха, и потому описания демонов, оба чрезвычайно интересные, несколько разнились между собой. Согласно одному, в машине сидели чудовища — усыпанные бородавками, с рогами на голова: и изрыгающие пламя. По другому — мужчина и женщина необычайной, дьявольской красоты. Все согласились, что останков демонов рядом с машиной не обнаружилось: лишнее подтверждение сверхъестественной природы ее водителей. Потом к разговору присоединился трактирщик, долго и сложно отсчитывавший Джеффри сдачу.
— Я слышал, — заявил он, — как лорд Уиллоуби гнался за ними аж от самого Хангерфорда, и чуть было не поймал прошлой ночью. А теперь они послали на юг, за гончими его светлости — псы наверняка запомнили запах, обнюхав все как следует там, где эта машина останавливалась. Лично я не думаю, что это демоны. Чего ради демонам останавливаться на ночь? Попомните мои слова — это всего-навсего мерзкие чужестранцы. А увидев приближающуюся грозу, они просто бросили машину и убежали. Если его светлость повез псов на повозках, то сейчас они, наверно, уже на той дороге. Вот тут-то и начнется охота!
— Все если да если, — проворчал один из стариков. — Демоны они, бьюсь об заклад…
Беседа вернулась в прежнее русло, и Джеффри, напуганный до полусмерти, тихонько выскользнул из трактира. Они оторвались, наверно, миль на пятнадцать… да еще вчера порядочный кусок, когда ехали верхом. Это должно сбить погоню с толку. С другой стороны, их преследователи наверняка догадались, в какую сторону убегают «демоны». И стоит им добраться до фермы Овертона, как станут известны и описания этих самых «сверхъестественных существ».
Салли, уставшая дожидаться возвращения Джеффри, развлекалась тем, что словно наездник в цирке вставала на спину Мэддокса. У пони была такая широкая спина, что стоять на нем не составляло никакого труда. Но едва завидев брата, девочка тут же вернулась в седло.
