Крис»

Я закрыла свой ноутбук.

*

На протяжении 27 лет моей жизни моей лучшей подругой была девушка по имени Сара. Мы познакомились в третьем классе школы. Сара в итоге вышла замуж за Брая, отличного парня, которого встретила в десятом классе. Это означает, что Браю приходилось мириться с моим присутствием рядом практически двадцать лет (знаю, я настоящий гений математики). Брай очень редко вмешивается в наши с Сарой разговоры, но после двух десятков лет сплетен я могу с уверенностью сказать, что он знает меня гораздо лучше большинства людей на этой планете. Он очень многое слышал обо мне, и я также знаю, что Сара наверняка многое ему пересказывала (они ведь тоже лучшие друзья, в конце концов).

Как-то раз, несколько лет назад, мы с Сарой вели вечерние дебаты по Skype о тогдашнем объекте моего романтического интереса, как вдруг раздался голос Брая из другого конца комнаты.

«Ягс, – услышала я его слова, – давай-ка сразу перейдем к делу. Я уже битый час слушаю, как вы, две пташки, щебечите по Skype о каком-то чуваке. Он не для тебя, и я расскажу почему – он не испытывает тебя, не бросает тебе вызовов. Можно теперь я займусь сексом со своей женой?»

Браю потребовалось всего одно предложение, чтобы разрешить загадку моей личной жизни, над которой я ломала голову десяток лет. По всей видимости, мне был нужен кто-то, кто испытывал бы меня на прочность. С тех пор я пребывала в постоянных поисках такого человека, и в тот момент, когда прочла письмо Криса, поняла, что нашла стоящего кандидата.

Ни один мужчина в жизни не бросал мне таких вызовов прежде. Ни один мужчина прежде не ловил меня на лжи, одновременно с этим указывая мне путь к честности и открытости. Теперь я точно знала, что делать.

Я быстро настрочила электронное письмо Пауло, в котором сказала ему, что встретила кое-кого и в результате непредвиденного поворота событий влюбилась. Я объясняла ему, что буду все так же рада, если он решит присоединиться ко мне в Бали, если он того хочет, но что мы не сможем трахаться как кролики или любые другие аналогичные животные.

Он тут же прислал ответ. Сказал, что ему грустно, но в то же время пожелал мне всего наилучшего, выразив надежду, что у меня все сложится хорошо – пусть даже для него это означало уступить другому парню его бледнолицую канадку. Он сказал, что по-прежнему хочет приехать и добавил, что может даже, к лучшему – то, что мы будем только друзьями. Он пообещал, что нам все равно будет весело и что он будет хорошо себя вести, а закончил словами о том, что отправился рыдать в кровать.

Я произнесла короткую молитву и поблагодарила того, кто наделил Пауло такой изумительной душой, а затем написала письмо Крису. Я нервничала и была возбуждена, пока пальцы печатали сообщение, я ощущала небольшие колебания энергии, проходившей через мои руки:

«Эй ты, привет…

Я хочу, чтобы ты знал: я написала письмо Мистеру Бали сегодня утром и объяснила ему, что во мне взыграли чувства к другому человеку и я хочу приложить все усилия к тому, чтобы взрастить их и выяснить, куда они могут завести. Я сказала ему, что с радостью встречусь с ним на Бали и буду общаться с ним, как со своим партнером по серфингу, но никакой интимной близости между нами быть не может.

Я думаю, что мои чувства так же сильны, как и твои, и мне в сто раз важнее быть честной и прямой с тобой, чем жить с ощущением неловкости от ситуации и наших тяжелых разговоров. Я тоже не знаю точно, куда нас заведет эта дорога, но я бы предпочла быть с тобой в унисоне, когда мы пойдем «на взлет», и я приложу все усилия, чтобы это случилось.

Обнимаю,

С.»

Заметка получилась короткой, но я знала, что мы еще свяжемся с ним в тот день. Я не могла дождаться момента, когда смогу поговорить с ним о Японии и о том, что все это значит для меня. В тот день я каталась, а когда вернулась домой, сразу побежала к ноутбуку. Папка «входящие» была пуста.

Черт! Может, он не проверил почту перед уходом на работу.

Я посмотрела на часы: было 16.00. Для Криса было только 11 утра. Он будет дома через пять-шесть часов. Тогда и позвоню ему.

Skype хорош тем, что ты можешь видеть человека, с которым разговариваешь. Недостаток его в том, что ты можешь видеть человека, с которым разговариваешь. Когда Крис выскочил на моем экране в тот день, я знала, что что-то не так. Он сутулился, его руки были близко прижаты к телу, а лицо было вытянутым и суровым. Все стены, за крушением которых я наблюдала последние два месяца, вдруг заново выросли вокруг него. Он выглядел закрытым, как выглядят закрытые в неурочное время магазины и конторы.

«Привет, – сказал он. – Я не очень хорошо спал».

«Ты получил мое письмо?» – спросила я.

«Нет. Какое письмо?»

Ох, аллилуйя! Спасибо, господи!

«Ну, я получила твое письмо и отправила тебе ответ». Я глубоко вдохнула, а затем слова полились у меня изо рта одним нескончаемым потоком: «Я согласна! Целиком и полностью. Я хочу, чтобы ты приехал в Японию, и я написала письмо парню, с которым должна встретиться на Бали, и рассказала ему о тебе и о том, что он может приехать, но что мы не будем с ним вместе, ну знаешь, физически, потому что я встретила тебя и хочу рискнуть попытать с тобой счастья и… – я глубоко вдохнула еще раз… – я хочу попробовать, дать шанс тебе, нам».

Очень медленно и неспешно на лице Криса стала проступать улыбка.

«Ты так мне дорога», – сказал он.

В ту ночь Крис забронировал себе билет в Японию. Мы должны были встретиться там через шесть недель.

Глава 12

Два падения и луч света

В течение следующей недели я взорвалась. Дважды. Полагаю, что более подходящим эпитетом будет «я упала», но природа этих падений была такой драматической, что взрыв – единственное слово, которое здесь действительно подходит. Оба падения были достаточно долгими, чтобы я успела произнести целую молитву, пока мое тело парило в воздухе. Молитвы были примерно такими: «Ойб**Ойб**Ойб**!»

То есть нетрадиционные молитвы, но все же молитвы.

Как и в случае с настоящими взрывами, каждое падение производило эффект разорвавшейся бомбы, равно как и эффект неожиданности. И каждое, казалось, случалось в замедленной съемке, с единственным исключением в виде собственно приземления, которое происходило со скоростью, близкой к скорости болида Формулы-1 под управлением Михаэля Шумахера. Тот факт, что после обоих инцидентов я ничего себе не сломала, можно считать настоящим чудом, а заодно и очевидным доказательством того, что прихотливая натура моих молитв оказала таки свое воздействие.

Первое падение случилось на крупнейшем горнолыжном курорте Новой Зеландии, месте на Северном острове под названием «Whakapapa», произносимом как «Фак-а-папа», что уже должно было стать первым сигналом для меня держаться отсюда подальше. Второй подсказкой должен был быть отель, который легко мог бы стать съемочной площадкой ремейка «Сияния». Кроме датского вулканолога, остановившегося в номере 316, в отеле больше не было ни души. В коридорах мой нос улавливал запах плесени, ковровое покрытие под ногами ощущалось сырым, а все стены были завешаны фотографиями лыжников в одутловатых лыжных комбинезонах флуоресцентных расцветок, исполняющих трюки «чесалка» и «орел с распростертыми крыльями». Мне быстро стало ясно, что Северный остров Новой Зеландии опережал в развитии Южный, но лишь на десяток лет максимум.

Худшим в «Сияние»-подобном Киви-отеле был общий зал. Выглядел он как съемочная площадка очень (очень-очень) низкобюджетного порнофильма, но без операторов и голых людей, разумеется. Большую часть времени я проводила на периферии этой комнаты, ожидая перемены штормовой погоды, и к концу второго дня я уже была бы рада встретить здесь съемочную группу и ватагу людей с неприкрытыми гениталиями – хоть какое-то развлечение помимо дождя, мокрого снега и шквального ветра.

Когда наконец распогодилось, я села за руль и поехала прямиком на курорт. Он был расположен на северной стороне крупнейшего и самого активного новозеландского вулкана, также известного под именем гора Руапеху. Эпитет «самый активный» здесь не шутки ради. По всему месту были расклеены инструкции по эвакуации на тот случай, если вам вдруг придется бежать наперегонки с кипящей вулканической лавой (или удирать от нее на лыжах).